Тайна похищенной башни - Александр Рудазов

— Что-то ужасно знакомое… — пробормотал Чертанов, охваченный скверным предчувствием.

— Мы забрались в подвал и стали набивать мешки. И тут двери распахнулись и появились хозяева — три странных старика. Увидев нас, они завопили, замахали руками… а дальше я ничего не помню.

Чертанов тихо застонал.

— Потом я очнулся, — продолжил Радага. — В том же самом подвале. Траханые старики исчезли. Мои товарищи лежали мертвыми. Одному размозжили голову, как пустую тыкву, другой обгорел до неузнаваемости. Уже не думая ни о каких сокровищах, я бросился наутек… и только через несколько минут обнаружил, что стал… вот таким. Живым бриллиантом.

— Опять наши деды дали стране угля! — осклабился Колобков, испытывая какую-то странную гордость.

— С тех пор моя жизнь — настоящая пытка, — мрачно закончил свою историю Радага. — И не только потому, что я больше не могу есть, пить и трахаться — это я бы пережил! Главная беда в том, что теперь за мной самим постоянно охотятся! Мое тело стоит бешеных денег — каждый траханый его кусочек! Вы даже не представляете, насколько трудно жить, когда каждый встречный видит в тебе ходячее сокровище!

Земляне молча переглянулись. Потом все взгляды невольно обратились к Колобкову. Тот важно почесал подбородок, обдумывая ситуацию.

— Значитца, так… — начал он, но тут его перебили.

Бамакабамашура Датакаси Забаб, о котором за разговором все позабыли, сначала просто стоял, остановившимся взглядом рассматривая бесчисленные самоцветы. Потом в глазах у него засверкали злоба и алчность. Рука поползла за пазуху, а сам он медленно и осторожно двинулся вдоль частокола…

И вот теперь Бамакабашура неожиданно для всех объявился за спиной Радаги. С какой-то звериной яростью он повис на бриллиантовом человеке, набрасывая ему на горло удавку. Пальцы плотно сжались и побелели, со всей силы тяня гибкий шнур на себя.

Радага захрипел и задергался, пытаясь ослабить хватку напавшего. Но Бамакабамашура только удвоил нажим, затягивая удавку все сильнее.

— Помогите мне!.. — рявкнул он на землян. — Помогите же!.. Прикончим его, и мы все сказочно богаты!

— Э, Укупник, хорош дурковать! — нахмурился Колобков. — Ты что, очумел? Я тебе что, беспредельщик — человека за бабки мочить?

— Как хочешь! — процедил Бамакабамашура, изо всех сил душа Радагу. — Тогда все мое!

— Геныч, а ну врежь этому мокрушнику! — скомандовал Колобков.

— А! О! — метнулся вперед телохранитель.

Однако этого не потребовалось. Радага вдруг прекратил хрипеть. В глазах-сапфирах отразилось легкое недоумение… а потом рубиновые губы искривились в ухмылке. Алмазные ладони стиснули запястья Бамакабамашуры… и тот страшно закричал. У него затрещали кости.

— Совсем забыл, — произнес Радага, не обращая внимания на удавку. — Я ведь уже давно не дышу. Зря испугался.

Бамакабамашура в ужасе разжал пальцы. Радага резко повернулся к нему… какой-то миг помедлил… и со всей силы ударил ногой.

Алмазная ступня впечаталась в живот несчастного, как паровой молот. Бамакабамашура согнулся пополам… и отлетел назад, врезавшись всем телом в частокол. Что-то громко хрустнуло.

Судя по неестественно вывернутой шее, несчастный кладоискатель умер мгновенно.

— Мы потеряли Укупника, — констатировал Колобков, не проявляя даже тени огорчения. — Какое горе.

— Да дурило он — с веревкой на брильянтовый памятник… — хмыкнул Угрюмченко. — Тут кувалда нужна, да потяжельше… и то не факт, что хоть кусочек отколешь…

Радага развернулся к землянам. Встал в бойцовскую стойку, плотно сжал кулаки и гневно выкрикнул:

— Ну! Подходите! Подходите все! Я живым не дамся!

— Расслабься, дурик… — лениво отмахнулся Колобков. — Нужен ты мне, как змее сандалии…

Чертанов меланхолично перевел. Радага неохотно опустил руки, продолжая косить сапфировым глазом.

Грюнлау осмотрел Бамакабашуру. Чуть подвинул голову, приложил пальцы к артерии и покачал головой. Мертв, как дверной гвоздь. Страшный удар Радаги не оставил бедняге ни единого шанса.

— Хреновенько… — высказался Колобков. — Что делать-то будем, мужики? Этот жмурик так ведь и не рассказал, где искать того пиратишку…

— Уважаемый Радага, а вы ведь, кажется, упоминали, что знакомы с Тур Ганиктом? — вспомнил Чертанов.

— Знаком, конечно, — кивнул алмазный человек. — А что вам от него нужно?

— Да потолковать бы нам с ним, — через переводчика сказал Колобков. — Перетереть кой-чего.

Радага задумчиво пошевелил пальцами. Полупрозрачные, чуть голубоватые, переливающиеся в тепориевом свете, они невольно притянули к себе все взгляды. Колобков сглотнул. Ему ужасно захотелось увидеть Радагу без одежды. Впервые в жизни такое желание возникло по отношению к представителю мужского пола.

— Да, я знаком с Тур Ганиктом, — повторил Радага. — Это ведь он меня сюда и привез. Его траханая «Кристурица» — один из немногих кораблей, способных подойти к острову Тань. А я потому и выбрал именно его, что здесь меня наконец-то оставили в покое.

— Значит, вы с этим Ганиктом друзья? — спросил Чертанов.

— Скорее деловые партнеры. Дружбы у нас не было — в начале знакомства он, как и все, попытался разломать меня на кусочки. Но я предложил ему сделку. Он отвез меня сюда, а я в обмен кое-что ему рассказал.

— И что же?

— Местонахождение траханой башни. Той самой, с трахаными сокровищами и трахаными стариками. Ганикт — человек слова, он выполнил условия сделки.

— Ясненько… И где же нам его искать? Можете что-нибудь подсказать, уважаемый Радага?

— Могу. Но… что я с этого буду иметь?

Колобков покопался в карманах. Ничего не нашел. Чертыхнулся и сказал:

— Слышь, ты, человек-брульянт! Какого хрена тебе надо-то, а? Мешок денег? Да ты сам себе капитал!

Сапфировые глаза уставились на Колобкова. Радага немного помедлил, а потом неохотно кивнул.

— Ты прав, — гулко произнес он. — У вас и в самом деле нет ничего, что могло бы мне понадобиться. Я не ем, не пью, мне не нужна одежда… мне ничего не нужно. Тем более на этом острове.

— Ну и вот!

— Разве что… да, — прищелкнул пальцами Радага. — Чернила. Мне нужны чернила.

— Чернила?

— Да. Чернила. Чернила и пергамент. У вас есть?

— Найдем. А тебе зачем?

— В последнее время я начал писать мемуары. Описываю свою траханую жизнь. Сам не знаю, зачем. От скуки, наверное. Но чернил у меня мало. Я делаю их сам, из сажи, но получается такая дрянь…

— Договорились, — кивнул Колобков. — Мы тебе ящик пергамента и ведро карандашей, а ты нам наводку.

Радага проводил землян до яхты. Труп Бамакабамашуры он тоже прихватил с собой — чтобы сбросить с обрыва. В его родной Машикаве погибших насильственной смертью хоронят исключительно в море — считается, что соленая вода не даст мертвецу стать голодным зомби.