Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 2 - Ираида Владимировна Дудко

В этом месте рукой Стэллы приписана фраза: – "Под словом – все – подразумевалась одна Ираида Владимировна…"

Подали шашлык – душистый. Сейчас бы хоть кусочек! А тогда каждый, несмотря на недомогание, уплёл по одному – два шампура. Пили почему-то мало.

Через два часа подали шурпу, которая по нашим понятиям была не супом, нет, а божественным напитком, горячим, вливающим в тебя свежие силы, ароматным, в меру острым. Да! И тут нас предупредили, что ровно в 12 ночи начнут готовить плов, что барашка уже освежевали. Глаза наши затосковали, потому что каждый понял, что этот плов очень нужен был бы – не здесь и не в это время.

Вечер немножко не получился, т. к. такой вечер должен был бы быть подготовлен не только в смысле еды и блюд. В таком вечере должно было быть все гармонично: и тосты – длинные, умиротворенные, как этот вечер и благодарные за эту чудесную ночь. А мы?!!!

Тоста два – три сказали, а потом скисли, осоловевшие от еды. Не била, хотя бы на показ, радость ключом, т. к. «бить» её было некому. Если бы дали волю, все, наверное, с удовольствием повалялись бы.

Гариф Нассибуллович виду особого не показал, но обиделся на нас на всех очень. Он так старался нас удивить, угостить, ублажить. А мы не удивлялись, тихо угощались и не ублажались.

Равиль сводил нас к самому водоразделу. Мы спустились по каменным ступенькам к ревущей воде, рассерженной, что её зачем-то приостановили, и теперь, стремящаяся на волю, она беснующейся лавиной убегала от плотины.

Зрелище потрясающее. За спиной – ночь, перед тобой вода – клокочущая, страшная…

Неделю назад соседский мальчик утонул в этой реке – катался на камере, её перевернуло и потащило по камням…

Смотришь на ревущую реку, сжимаешь рукой перила мостика у нижних ступенек… шаг и ты в воде и не поймешь, какие мысли роятся в твоей голове в этот момент.

То радостью и гордостью переполняешься – у ног страшная сила…, но она – у ног твоих… А кругом прекрасная ночь. И ты – капитан и стоишь на носу корабля, мчавшегося над пучиной… И вдруг, радость сменяется ужасом, т. к. стоит покачнуться, упасть, и эта же сила от тебя не оставит ничего… Так вот эти два чувства были неразделимы и не понятны до конца: чувства восторга и ужаса, восторженного ужаса или ужасающего восторга – всё равно.

После оцепенения мы все двинулись наверх, к людям. Шли по тропинке, а вокруг – цветы, выше нас ростом. Мы могли брать их в руки, вдыхать их аромат и, не срывая, отпускать. Какое-то земное чудо.

Решили попрыгать. С собой был взят магнитофон. Начала прыгать молодежь. А потом они вытащили и взрослых.

Равиль вместе с мальчиками задремал первый. Тимурчика и Руслана отнесли в машины. Светочка уложила Гарифчика и сама задремала с ним. И Равиль улёгся к ним под бочек. А мы клевали носами, сидя за столом.

Плов принесли в час ночи. Но, увы! Есть мы его – не смогли. Нам его вместе с блюдом завернули с собой. Видя, что от таких гостей, как мы все вместе взятые, толку мало, Гариф Нассибуллович, наконец, скомандовал – по домам!…

Стол остался нетронутым, т. к. к каждому горячему блюду его накрывали заново. Были так красиво нарезаны свежие огурчики, что их пробовать-то было жалко. Они тоже, как апельсины, были нарезаны уголками. А какие красивые были помидоры. Да что говорить, всё было так прекрасно, что, если бы это было через два дня, когда мы отдохнули бы от поездки и, предварительно сутки бы поголодали, было бы ещё прекрасней.

Девятнадцатый день отпуска. 5 августа, воскресенье.

Второй день в Уч-Кургоне. Мы отсыпались, отдыхали. Все напитки, которые почти не пили накануне – перекочевали в дом. Доедали плов, запивали водкой с бальзамом. «Узбекбальзам» считается лучше Рижского. 10–00 руб. бутылка. Мы пили его пополам с водкой.

В этот день мы совершили вторую прогулку по магазинам, т. к. мама хотела теперь уже всем показать всё, что ей понравилось накануне. Также ахала и охала. А когда вернулись домой, выяснили, что пропала Дина. Она хотела было пойти с нами, но мы её шуганули, и она, вроде бы, вернулась. А потом вылезла из-под забора и побежала за нами по нашим следам. На территории интерната её подобрала какая-то девочка, принесла её домой и во дворе посадила на огромную цепь…

Мы искали её долго и упорно. Я и Валя бегали по правому краю посёлка и кричали – "Дина! Дина!" Расспрашивали детей, обещали конфеты тому, кто найдёт. Равилю кто-то сказал, что собачку увезла в другое село заведующая интернатом. Равиль вскочил в машину и они с Элей болтались как ищейки по следам. Нашли не только заведующую, но и всю её родню, которая поочередно подключаясь к поискам, набивалась в машину и ехала в дом следующих родственников. Нашли всех, кроме Дины. А когда вернулись назад, на следы Дины напали мальчики. Им по секрету рассказала одна девочка, что Дину забрали дети через три дома отсюда. Когда пошли за ней и вошли во двор, то были потрясены увиденным. Маленькая собачка на огромной тяжёлой цепи терпеливо и грустно ждала, когда за ней придут. Рядом с ней лежала корка хлеба… Равилю Дина была очень благодарна за спасение. До самого отъезда она ластилась к нему и ходила по пятам.

Равиль, спасший нашу Динку

После обеда Равиль набил в машину столько людей, сколько влезло: Валю, Стэллу, меня, Свету и мальчишек. Он свозил нас на Абшир-Сай. Мама с папой были там в свой прошлый приезд и не поехали цугом во второй машине.

Стэлла тоже не поехала с нами. Но ей на память останутся снимки этого чудесного водопада.

Эти два снимка сделаны не в наш приезд в Уч-Кургон. Их нам передала Роза Курманаева в коллекцию нашего альбома

На этих снимках хорошо виден водопад вблизи.

В прекрасном ущелье, высоко в горах пробивается из скалы, из круглого отверстия, вода и сначала, как застывшая снежная пена замирает в полёте в воздухе.

Это особое зрелище. А потом из этой пены выбивается кристально чистая вода и падает вниз водопадом. Что интересно, нигде кругом