От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны - Тэлфорд Тейлор

Французские танки продвинулись на 3–4 километра, выручив полк, попавший в окружение в ближайшей деревне, и уничтожили около ста немецких танков и бронеавтомобилей. Однако противнику было дано время для перегруппировки его сил в тылу, и поскольку это не было своевременно обнаружено, дальнейшие действия французских танков были нерешительными. «Здесь, в районах Седана и Динана, — докладывал начальник штаба Северо-Восточного фронта, — наши механизированные части не имели возможности использовать эффективно свою ударную мощь. Перед подавляющим численным превосходством противника наши танки и пехота были бессильны изменить ход борьбы, несмотря на блестящие успехи местного характера».

Тем временем 2-я танковая дивизия немцев, в свою очередь развернувшись со своего исходного плацдарма, во второй половине дня подошла к северной окраине Реймса, тесня 6-ю французскую армию к Марне. Обойденная с левого фланга, наша 4-я армия должна была оставить позиции на Эне, поддерживая при этом связь с 6-й армией слева и 2-й армией справа. К сожалению, только остатки поредевших и изнуренных частей достигли новой линии фронта, шедшей по Марне и Рейну, что означало конец организованного сопротивления.

В тот же день — 10 июня — к западу от Парижа немцы форсировали Сену в ее нижнем течении, тогда как на востоке они подходили к Марне. Таким образом, Парижу создалась угроза с обоих флангов. Вечером того же дня правительство приняло решение покинуть столицу, что в конце концов привело его в Бордо. Генерал Вейган со своим штабом также покинул Париж. Тогда же стало известно, что Италия вступает в войну.

К утру следующего дня немцы навели три переправы в нижнем течении Марны. Еще далее к востоку танковая группа Клейста форсировала Эну: теперь в Шампани действовало восемь танковых дивизий немцев. Реймс пал.

Надежд удержать Париж уже не оставалось. В 11.00 Вейган с согласия Военного комитета объявил Париж «открытым городом». Французские войска оставили столицу, не имея какой-либо стратегической цели: они ни к чему не были готовы, потому что добиться изменения обстановки во французской метрополии уже было невозможно и прикрывать в тылу было нечего, так как главнокомандующий не собирался отступать в Африку через Средиземное море. Дороги, на которых отступавшие войска были захлестнуты потоком беженцев, были дорогами, неизбежно ведшими к полной капитуляции, — что бы ни говорили тогда об этом.

Утром 11 июня Вейган подсчитал потери: на бумаге у нас все еще оставалось 52 дивизии, однако они были эквивалентны всего 30 дивизиям. Фактически 11 дивизий имели не более 50 процентов состава, 13 дивизий — 25 процентов, тогда как от 10 дивизий мало что уцелело. В резерве главнокомандующего имелась всего одна дивизия.

Французскому штабу представлялось только два решения: либо продолжать удерживать «линию Мажино», а в центре и на левом фланге отступить в южном направлении, что неминуемо привело бы к окружению всех наших сил; либо начать отступление всеми армиями. Вейган выбрал последнее. Цель отступления — «прикрытие центра страны так долго, насколько будет возможно».

Был установлен конечный рубеж отступления, проходящий через Кан, Алансон, Тур, Бриар, Морван, Кот-д’Ор и Юра. Гарнизоны на «линии Мажино» должны были продолжать сопротивление, пока не закончится общее отступление.

В 19.00 11 июня состоялось заседание Верховного совета, на котором присутствовали маршал Петэн, генералы Вейган и де Голль от Франции и Черчилль, Идеи и генералы Исмей и Спирс — от Англии. Вейган обрисовал обстановку в мрачных тонах и заявил, что «последняя линия обороны прорвана и все резервы израсходованы. Мы находимся на острие ножа и не знаем, в какую сторону рухнем с минуты на минуту». После выступления Вейгана был вызван генерал Жорж, который доложил, что, если «противник возобновит атаки танками и авиацией, существует опасность, что наши силы будут сломлены». К этому Вейган добавил, что, «как только наши боевые порядки будут опрокинуты, а это случится скоро, надежд на восстановление фронта нет из-за отсутствия резервов. В этом случае я не вижу возможности предотвратить захват всей Франции».

«Эти три часа бесплодных переговоров ни к чему не привели», — вспоминает генерал де Голль. «Я подумал: насколько пуста эта болтовня, потому что она не направлена на единственное плодотворное решение: эвакуация за море».

12 июня обстановка еще более усложнилась. Оборонительные позиции, прикрывавшие Париж, атакованы не были, но на западе крупные силы противника форсировали Сену в ее нижнем течении. На востоке, южнее Марны, немцы достигли Монмирая; в Шампани их танковые соединения продвигались с молниеносной быстротой.

«Предел достигнут, — пишет Вейган, — наша последняя линия обороны повсюду разваливается. Битва за Францию проиграна. Мое решение твердо. Через несколько часов я буду просить правительство заключить перемирие».

С этого времени главнокомандующий утратил всякий интерес к военным операциям и обратил все свои усилия на достижение перемирия. Сам он пишет: «Я обеспечил наилучшие условия для отступления, но на этом моя роль главнокомандующего отходила на второй план. Более важными становились мои обязанности в качестве советника правительства, требовавшие все больше времени». Однако пока наши высшие руководители вели словесные бои за столом заседаний, отступление должно было продолжаться, а перемирие следовало еще запросить и получить у победителя.

Падение Парижа

13 июня противник после форсирования Сены к западу от Парижа продолжал преследовать 10-ю армию, отступавшую в Бретань. В этот же день Парижская и 7-я армии оставили оборонительные линии вокруг Парижа и двинулись в обход столицы на восток и на запад, чтобы образовать временную оборонительную линию к югу от Парижа. На марше они постоянно подвергались ударам авиации противника и угрозе окружения немецкими танковыми силами. То же испытала и отступавшая 4-я армия. Таким образом, Париж был полностью очищен от наших сил.

Маневр французских армий оказался неудачным. Обессиленные четырьмя сутками боев и ночными переходами, войска не производили впечатления организованной силы. К 13 июня некоторые дивизии имели в своем составе не более нескольких сотен людей. Связь была нарушена. Движение колонн войск по-прежнему было затруднено потоками беженцев, следовавших одними с ними дорогами из Парижа, Северной Франции и Бельгии.

14 июня немецкие войска вошли в Париж… в котором им предстояло оставаться четыре года. В этот день немецкое командование распорядилось продолжать преследование отступающих французов в трех направлениях:

— на юго-запад, в направлении на реку Луара, был направлен 14-й танковый корпус с задачей отрезать французские войска, отходившие на Бордо;

— на юго-восток, в направлении на Дижон и Лион, — 16-й танковый корпус с задачей помочь итальянцам форсировать альпийские перевалы, атаковав с тыла удерживавшие их войска;

— на восток, в направлении на плато Лангр и швейцарскую границу, — танковую группу Гудериана с задачей отрезать пути отступления французских войск от «линии Мажино».

Вечером 14 июня французская ставка прибыла в Виши. Парижская и 7-я армии отступили на рубеж реки Луара, оставив прорехи в линии фронта на востоке и на западе. 15 июня французский генеральный штаб донес Вейгану, находившемуся в Бордо: «Армии полностью потеряли контакт между собой. Организовать непрерывный фронт невозможно из-за отсутствия резервов».

На западе противник пробивался к «Бретонскому редуту», тогда как на востоке танковые соединения продолжали движение на Дижон, чтобы пленить 2-ю группу армий, накануне начавшую отступление с «линии Мажино». Предпринятое с опозданием, отступление этой группы по вине Вейгана оказалось безуспешным, и 16 июня эта группа капитулировала перед подошедшим танковым корпусом Гудериана. Лишь один французский пехотный корпус успел перейти границу Швейцарии и был интернирован.

Тем временем 1-я немецкая армия, подошедшая из района Саара, перешла в наступление с севера на район Вогез. Одновременно с ней на этот же район с востока начала наступать 7-я армия вермахта. Теснимые со всех сторон и будучи отрезаны от путей отхода, 3, 5 и 8-я французские армии были оттеснены в Вогезы. 22 июня Зейган приказал этим армиям капитулировать. Всего сдалось в плен 400 тысяч человек.

«С 17 июня и далее, — пишет генерал Ротон, — давление немцев было ошеломляющим. Исключая бои на Луаре, координированные оборонительные действия больше нигде не осуществлялись». Теперь весь вопрос заключался в заключении перемирия. Действительно, в ночь с 16 на 17 июня кабинет Рейно пал и был замещен правительством Петэна. Первым шагом этого правительства была просьба о перемирии. 17 июня Петэн обратился по радио к французскому народу с призывом прекратить сопротивление. «Это, — писал генерал Жорж, — наконец сломало волю французской армии к борьбе».