Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Генри Хаггард

— Убить! — эхом отозвался Скрагга с довольным смешком.

Не успели еще отзвучать эти слова, как страшное дело уже свершилось. Один из палачей вонзил свое копье в сердце жертвы, а другой для полной уверенности разбил ему череп своей огромной дубиной.

— Один, — открыл счет король Твала.

Тело оттащили на несколько шагов в сторону и бросили.

Едва успели это сделать, как привели другого несчастного, словно быка на бойню. На этот раз по плащу из шкуры леопарда мы увидели, что это важный человек. Вновь прозвучали ужасные слова, и жертва упала мертвой.

— Два, — считал король.

Кровавая игра продолжалась, пока около сотни мертвых тел не было уложено рядами позади нас. Я слышал о состязании гладиаторов при цезарях и о боях быков в Испании, но возьму на себя смелость усомниться в том, что это хоть вполовину настолько ужасно, как кукуанская охота на колдунов. Во всяком случае, состязание гладиаторов и испанские бои быков доставляли хоть какое-то развлечение зрителям, чего здесь, конечно, не было совершенно. Самый отъявленный любитель острых ощущений постарался бы избежать подобного зрелища, если бы знал, что именно он, собственной персоной, может стать участником следующего «номера».

Один раз мы не выдержали, поднялись и пытались протестовать, но Твала резко остановил нас.

— Пусть свершается правосудие, белые люди. Эти собаки — преступные колдуны, и то, что они должны умереть, справедливо. — Таков был единственный ответ, которым он нас удостоил.

Около половины одиннадцатого наступил перерыв. Охотницы за колдунами собрались вместе, очевидно утомленные своей кровавой работой, и мы думали, что представление закончено. Но это было не так. Неожиданно, к нашему удивлению, старуха Гагула поднялась со своего места, где она сидела скрючившись. Опираясь на палку, она заковыляла по открытой площадке.

Отвратительная старая ведьма с головой стервятника, согнувшаяся почти вдвое под грузом неисчислимых лет, представляла собой омерзительное зрелище, в особенности когда, постепенно набираясь сил, наконец начала метаться из стороны в сторону с не меньшей энергией, чем ее зловещие ученицы. Она металась вперед и назад, монотонно напевая себе под нос, и наконец бросилась на высокого мужчину во главе одного из полков и коснулась его. В рядах его подчиненных послышалось нечто вроде стона. Тем не менее два воина из полка схватили жертву и повели на казнь. Впоследствии мы узнали, что командир обладал огромным богатством и влиянием, поскольку приходился королю двоюродным братом.

Его прикончили, и король подвел итог: было убито сто три человека. Затем Гагула вновь начала скакать туда-сюда, постепенно приближаясь к нам.

— Пусть меня повесят, если она не собирается испытать свои фокусы на нас! — в ужасе воскликнул капитан Гуд.

— Глупости! — сказал сэр Куртис.

Должен сказать, что, когда я увидел, как старая ведьма, продолжая дьявольскую пляску, подходит все ближе и ближе, у меня буквально душа ушла в пятки. Я оглянулся на длинные ряды трупов, и меня охватила дрожь.

Все ближе и ближе вальсировала Гагула точь-в-точь как ожившая кривая палка. Глаза ее сверкали дьявольским огнем.

Все ближе подходила она, все ближе и ближе. Глаза огромного количества людей следили за ее движениями с напряженным вниманием. Наконец она замерла и сделала стойку.

— Кто из нас? — прошептал сэр Генри.

Через секунду все сомнения развеялись — старуха стремительно коснулась плеча Амбопы, или Игнози.

— Я чую его! — вскричала она. — Убейте его, убейте его — он исполнен зла! Убейте его, незнакомца, прежде чем из-за него прольются потоки крови. Убей его, о король!

Наступила пауза, которой я немедленно воспользовался.

— О король, — воскликнул я, поднимаясь со своего места, — этот человек — слуга твоих гостей, он их собака. Тот, кто прольет кровь нашей собаки, тем самым прольет нашу кровь. Во имя священного закона гостеприимства я прошу у тебя защиты для него.

— Гагула, мать всех знахарок, почуяла его. Он должен умереть, белые люди, — угрюмо ответил Твала.

— Нет, он не умрет, — ответил я, — умрет тот, кто осмелится его коснуться.

— Схватить этого человека! — громовым голосом крикнул Твала палачам, которые стояли вокруг, с ног до головы покрытые кровью своих жертв.

Они шагнули было к нам, но вдруг заколебались. Что же касается Игнози — он поднял свое копье, очевидно намереваясь дорого продать свою жизнь.

— Назад, глупцы, — приказал я, — если хотите увидеть свет завтрашнего дня! Коснетесь хоть одного волоса на его голове, и ваш король умрет, — и я навел на Твалу револьвер.

Сэр Генри и капитан Гуд также схватили револьверы. Сэр Куртис наставил свой на главного палача, сделавшего шаг вперед, чтобы привести приговор в исполнение, а Гуд тщательно прицелился в Гагулу.

Твала заметно вздрогнул, когда ствол моего револьвера остановился на уровне его широкой груди.

— Ну, — прошипел я, — что же будет, Твала?

— Уберите ваши заколдованные трубки, — заговорил он. — Вы просили меня во имя гостеприимства, и ради этого, а не из страха перед тем, что вы можете сделать, я пощажу его. Идите с миром.

— Хорошо, — ответил я спокойно. — Мы устали от кровопролития и хотели бы отдохнуть. Пляска окончена?

— Окончена, — угрюмо произнес Твала. — Пусть этих собак, — он ткнул на трупы, — выбросят на корм гиенам и хищным птицам, — и он поднял свое копье.

Сейчас же в глубоком молчании полки начали один за другим выходить из ворот крааля. Осталась только команда, получившая задание убрать трупы несчастных жертв.

Затем мы также поднялись, распрощались с его величеством, причем он едва соблаговолил выслушать нас, и отбыли в свой крааль.

Войдя в хижину, мы прежде всего зажгли лампу, которой пользуются кукуаны. Фитиль ее сделан из волокон какой-то разновидности пальмового листа, а горит в ней очищенный жир гиппопотама.

— Знаете ли, — сказал сэр Генри, когда мы сели, — я ощущаю сильнейшую тошноту.

— Если у меня и оставались сомнения, помогать ли Амбопе поднять мятеж против этого дьявольского негодяя, — заметил капитан Гуд, — то теперь они рассеялись. Я едва мог усидеть на месте во время избиения. Я пытался закрывать глаза, но они, как нарочно, открывались в самый неподходящий момент. Интересно, где сейчас Инфадус? Амбопа, мой друг, ты должен быть нам благодарен — твою шкуру чуть не продырявили насквозь.

— Я благодарен вам, Бугван, — ответил Амбопа, когда я перевел ему слова Гуда, — и никогда не забуду этого. А Инфадус скоро будет здесь. Подождем его.