Постчеловек (СИ) - Маковицкий Алексей

— Сашенька! Сынулечка! Как вы поздно пришли! — залепетала она, вынося с кухни поднос с тарелками и ставя его рядом с грязной посудой. — Вместе уже и не сядете! Видите, сколько народа? — ахнула: — Сашенька, а вдруг ты вообще места не найдешь? Как же ты кушать будешь? Стоя?!

— Мама! Хватит меня позорить! — буркнул Перепелкин и покраснел.

Однако мать отреагировала совсем не так, как рассчитывал Санька.

— Все, заходи ко мне на кухню!.. — не терпящим возражения тоном сказала она и погрозила пальцем: — И не вздумай спорить! По шее надаю!

Посмотрев на друга и пожав плечами, будто говоря: «Ну ты сам все видишь!», «сынулечка» скрылся на кухне.

— Костя, я вам с Сашкой все самое вкусное оставила! — заговорщически заулыбалась женщина и протянула Косте поднос с тарелками. — За добавкой обязательно приходи.

— Спасибо, теть Оль.

Яковлев с подносом наперевес побрел в обеденный зал. С трудом отыскав единственное свободное место, сел за стол и с печальной обреченностью уставился в тарелку.

Он с самого детства не жаловал рыбу, тем более с макаронами! И не мог понять, кто догадался соединить вместе эти несовместимые продукты! А главное — зачем?!

…Сидя среди громко разговаривающих школьников, Костя вяло колупался вилкой в костлявой тушке минтая и пытался понять причину своего беспокойства. На душе было как-то скверно, тягуче, муторно… Он чувствовал — творится что-то непонятное… неправильное! Покойная бабушка иногда говорила фразу «кошки на сердце скребут». И сейчас ему казалось, что вот эта, самая наибанальнейшая фраза как нельзя лучше описывает его состояние. Кошки скребут… скреб-скреб… скреб-скреб… скреб-скреб…

До конца обеда Костя так и не сумел разгадать тайну возникшей тревоги. Вроде с раннего утра все шло как обычно — подъем, завтрак, четыре урока, столовая. Все по расписанию, но это нелепое волнение… а еще Кэтька! Почему она так странно на него смотрит?

Стоп!

Минуточку!

Какая Кэтька?!

Катя Сапрыкина и впрямь сидела через два стола, практически напротив Кости, и неотрывно сверлила одноклассника пристальным взглядом.

Яковлев обернулся, полагая, что Катя смотрит на кого-то позади него, но там была гладь стены. Спросил одними губами:

— Сапрыкина, ты чего?

В ответ девчонка поманила его пальцем и поднялась со стула.

Костя, решив, что разбавленную водой щепотку какао могут пить только мазохисты или умственно отсталые дегенераты, а остатки несчастной рыбы не стоят потраченного времени, вслед за Кэтькой встал со своего места… и тут же вздрогнул — прекрасная в своей задумчивости Сапрыкина была уже рядом.

— Кать, ты чего? — громче повторил он.

Та встрепенулась:

— Котик, не называй меня по имени, бесит!

— Котик? — переспросил Костя и пошатнулся от нахлынувшего круговорота сначала смутных, почти неразличимых, но с каждым мигом набирающих силу ярко-разрывающихся фейерверков воспоминаний…

И он вспомнил. Вспомнил все! До мельчайших деталей! Грузовики, ангар, лаборатория, вирус, вакцина… Дома-небоскребы, катастрофа, майнинг… Значит, это был не сон!

— Кэтька? Ты?

— Нет, блин, Папа Римский, — злобно парировала девушка. — Ты все вспомнил? Да не кивай, как контуженый, язык тебе на что? Мороженку лизать?.. — Она зыркнула по сторонам: — Котик, скажи, что за хрень тут творится?

— Ты… ты тоже это видишь?

Кэт раздраженно скривилась:

— Ты глупый, что ли? Вижу, конечно!.. А знаешь, в чем цимес, Котик? Мне сначала казалось, что я… просто какая-то обычная девочка с самыми обычными увлечениями! Учусь в этой дурацкой школе, хожу на дурацкие бальные танцы, по выходным с мамкой пропалываю дурацкий огород… Пропалываю огород, прикинь?! А потом бац — и накрыло.

— То же самое… только без танцев и огорода, — задумчиво пробормотал Костя. — Скажи… просто хочу уточнить… ну, на всякий случай… Как называется наш город?

— В смысле как? Северогорск.

— И представляет он из себя…

— Небоскреб… А-а-а, ты меня проверяешь, что ли? — поняла Кэтька и презрительно прищурилась. — Еще вопросы будут?

— Извини, Кэт, просто… просто вдруг мы говорили о разных вещах и все это оказалось бы потом глупым недоразумением…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Угу, о разных! Я совершенно случайно назвала тебя Котиком, а ты меня Кэтькой! И стою распинаюсь перед тобой я тоже совершенно случайно… Пиздец совпадения!

— Тетенька, так нельзя говорить, это плохое слово!

Яковлев покосился в сторону голоса — сидящий рядом мальчик, по виду первоклассник, перестав жевать, внимательно слушал, о чем говорят старшие.

— А подслушивать плохо! Смотри, без локаторов своих останешься! — вяло пригрозила Кэт. Взяв Костю за локоть, повела к выходу. — Пойдем, а то здесь и не поговорить нормально — слишком шумно. И много лишних ушей!

— Ага, на нас уже пялятся…

Они вышли в коридор.

— У тебя интерфейс тоже не включается? — полюбопытствовал Костя.

— Вообще ничего не работает! Ни фейс, ни чипы… А они вообще есть?! — Кэт по локоть задрала длинный рукав платья. — Нету! А у тебя?

Костя показал «пустое» запястье:

— И у меня… Есть мысли, где мы вообще?

Кэтька лишь пожала плечами:

— А я почем знаю? Похоже на школу. Говорю же, у меня сначала было ощущение, что я здесь учусь… А-а-а, — шлепнула себя по лбу девушка, — или ты имеешь в виду, где мы… в глобальном смысле?

— Именно.

— Вот насчет этого я тебе ни-че-го не скажу. Ты, как я поняла, тоже не в курсе происходящего?

Костя помотал головой.

— Ясно… Ладно, давай для начала свалим отсюда! Я не собираюсь изображать из себя прилежную школьницу… — Кэтька схватила его за руку и поволокла, старательно «обтекая» стоящих в коридоре учеников. — Какая же длинная перемена!

Словно услышав девушку, прозвенел звонок, и коридоры мигом опустели.

— О, вот так-то намного лучше! — довольно заулыбалась Кэт.

— И куда мы идем? — поинтересовался Костя.

— Да на выход. В школе делать нечего!

— А потом?

— Там решим, по ситуации, — отмахнулась Кэт и вдруг загадочно заулыбалась: — Котик, а ты знаешь, кто мы сейчас?

— Э-э-э… не-ет.

— Попаданцы, вот кто! — Кэт залилась веселым смехом, и по безлюдным коридорам разнеслось его эхо. — Чего такой смурной, Котик?

Костя в ответ лишь озадаченно приподнял брови — ему было как-то не до веселья. Буркнул:

— Да не, все норм.

Едва Кэтька успокоилась, как из ближайшего кабинета высунулась голова Рыбы — Раисы Борисовны.

— Сапрыкина! Яковлев! — строго зыркнула учительница. — Почему не в классе?! Для кого звонок?!

— Для дебилов! — откровенно хихикнула девушка и, не дожидаясь реакции, со смешками подрапала прочь. Костя, не ожидавший от Кэтьки подобной прыти, запоздало пустился следом.

— Сапрыкина! — пронзительно взвизгнула Рыба. — Чтоб завтра же мать в школу!..

Окончание фразы осталось на первом этаже — беглецы двумя юркими вихрями взлетели по лестнице. Здесь был такой же коридор с дюжиной дверей по правой стене, ведущих в классы. По левой стене расположился ряд высоких широких окон.

— Куда дальше?

— Да черт его знает, Котик. Найдем!

— Мне бы твое спокойствие…

Школа типовой застройки мало напоминала лабиринт минотавра, поэтому парочка, спустившись по другой лестнице на первый этаж, очутилась возле входной двери. Та была заперта на тяжелый засов.

— Стоять! Вы куда? — дорогу им преградил усыпанный прыщами дежурный. — Без сменки обратно не пушу!

— Отвали! — Кэтька брезгливо оттолкнула дежурного в сторону, лязгнула железным засовом и вышла из школы. Насмешливо бросила через плечо: — Мистер Интимный прыщик!

Костя улыбнулся, извиняясь за подругу, и протиснулся мимо дежурного, который так и остался стоять в дверях, обиженно похлюпывая носом и надеясь, что девушку никто не услышал — обидное прозвище могло прицепиться на раз-два!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

…На улице пахло ранней весной. Набухали первые почки, птицы запевали осторожные трели, а задорные ручейки не до конца растаявшего снега весело бежали по дорожкам… Размеренно, никуда не торопясь, прогуливались немногочисленные прохожие.