Недетские забавы (СИ) - Анастасия Дмитриевна Петрова

Когда выхожу из душа, Паша сидит на кровати, ожидая меня. Босыми ногами ступая по ковру, подхожу ближе. Он тут же притягивает к себе, оставляя поцелуй в уголке губ.

— Переедешь ко мне в спальню? — спрашивает. Внутри ликую, что для него важен мой выбор, иначе бы он просто поставил перед фактом. С удовольствием отмечаю для себя, что он не такой диктатор, каким хочет казаться.

Постепенно будем снимать с тебя твои защитные маски, Паша.

— А мне можно подумать? — кокетливо смеюсь, проходя рукой по мощной шее пальчиками.

— Нет.

Захватывает рот в плен своих губ, я снова чувствую желание внутри. Так теперь будет всегда? Я всегда буду хотеть этого мужчину, находясь на грани? Стоит ему коснуться любого участка моего тела, я становлюсь мягкой и податливой. Как пластилин: бери и лепи, что хочешь.

Но понимаю, что хочу сначала поговорить. Теперь мне важно показать ему, что со мной нужно разговаривать. Чувства — это замечательно. Но без хорошей коммуникации мы не продвинемся далеко.

— Паш, — еле останавливаю его, когда он подхватывает меня под попу, — я хочу поговорить.

— Сейчас? — смотрит с недоверием.

Киваю. Максимально серьезное лицо, кажется, даже тело становится более прохладным. Не то, что минуту назад, когда оно горело.

— Ладно. Твоя взяла, — он поднимает руки вверх, отпуская меня.

Сажусь на край кровати, как бедная родственница. Паша же залезает с ногами, заняв больше половины матраса. Хватает тут же за руку и устраивает меня сбоку, крепко обнимая.

— И куда делась моя смелая девочка?

— Я тут, только не распускай руки. Мне правда необходимо поговорить с тобой.

— Хорошо. Задавай свои вопросы, — недовольно вздыхает, но все же соглашается.

— Кто такой Ткач? — задаю самый интересующий вопрос.

— Владеет заводом, я хотел купить его, но мы не договорились, — скупо выдает информацию.

— А более развернуто?

— Спроси конкретнее, Алис, что тебя интересует, — он понимает, к чему я веду, но дает мне право вести диалог.

— Это он тебя подставил? Федулов кивает.

— Не своими руками. Свои он марать не будет, — Паша недобро скалится, я чувствую, как его рука сжимается на плече.

— А почему тогда я следила за Мишуровым?

Он берет мое лицо в свои руки, смотря прямо в глаза. Сейчас они черные и настолько глубокие, что утонуть можно за одну секунду. И шансов выбраться уже не будет. Хотя я давно утонула в нем.

— Я никогда бы тебя не отправил к Ткачу, он нелюдь. Мне поступила информация, что Мишуров тоже хочет купить этот завод, и они даже подписали контракт. Я думал подобраться к Ткачу через Львовича.

Но ошибся, Мишуров ни при чем. Никаких договоренностей у них не было и нет.

— А кто тебя проинформировал? — беру его за руку, нежно поглаживая костяшки его пальцев.

Чувствую, как сильно он напряжен. Разговор не из приятных.

— Игнатик, — с ядом выплевывает имя Минаева, — мы давно знакомы.

— О, это я теперь в курсе, — ревность снова появляется на горизонте.

— Все это было до тебя. Как только ты переступила порог этого дома, у меня не было ни одной женщины. Не стоит ревновать меня к прошлому, которое не имеет никакого значения. Только ты имеешь значение.

Паша целует меня так нежно, что я начинаю сходить с ума. Его губы словно орошают сладостью мои, забирая в плен, потом освобождая и снова забирая. Эти манипуляции кружат голову. Его чувства сейчас как на ладони, не нужно слов, чтобы понять. Он не врет. Я важна и любима.

— Паш, а зачем ты спорил со мной?

— Не знал, как тебя еще к себе привязать, — очерчивает рукой мой позвоночник. — Хотел, чтобы у тебя не было шансов уйти. Но ты ушла.

— Тогда я испытывала к тебе злость. Силой меня не взять.

— Я знаю, теперь я знаю. Главное, что ты здесь, — он прикрывает глаза, вдыхая запах моих волос. — Главное, что ты со мной.

— Что будет дальше? — считаю, что мы еще не договорили.

— А дальше, как я и говорил, все решу сам. Еще один день, находясь в неизвестности, я не переживу. Когда ты пропала… — он осекается, — лучше тебе не знать, что со мной творилось.

Я понимаю, что его трясет. Злость затмевает его разум, нужно срочно расслабить мужчину. Решаю закончить разговоры. Провожу кончиком языка по кадыку, спускаясь поцелуями вниз. Он тут же срывает с себя домашнюю футболку. Я рассматриваю красивую грудь и подсушенный рельефный торс. Да, определенно хорош собой. Растительность на груди небольшая, при этом заводит и пробуждает все мои животные инстинкты. Я теку, как самка перед спариванием. Абсолютно бессовестно и откровенно. А это он еще даже не дотронулся до меня.

Опускаюсь вниз поцелуями, останавливая взгляд на области паха. Леше не нравился оральный секс, мы редко им занимались. Но Федулов выглядит как человек, который любит такого рода ласку. Поэтому я отбрасываю стеснение прочь, приспуская спортивные штаны вниз.

Член тут же встает в боевую готовность. Маленькая капля смазки образуется на кончике органа, я завожу руки назад, закрепляя их в замок, и подхватываю языком солоноватую субстанцию.

Смотрю на мужчину — там пелена, его ведет. Даю возможность руководить процессом. Паша кладет руки мне на голову и насаживает мой рот на свой член, доводя до середины. Потом снова проделывает то же самое, пока я не ощущаю, как головка утыкается в стенки горла. Выпускаю член изо рта, хватая воздух и размазывая слюни вокруг рта. Веду себя развязно, но от этого завожусь еще больше. Словно рядом с этим мужчиной из меня выходит все порочное.

Продолжаю сосать, издавая характерные звуки. Паша стонет. Громко. Это такое наслаждение, когда мужчина стонет от твоих ласк. Он быстро кончает, а я, ни минуты не думая, сглатываю семя.

— Я сдох и заново родился, — он без брезгливости сминает мои губы. — Теперь твоя очередь.

Опрокидывает меня на спину, разводя мои ноги в стороны. Полотенце уже валяется на полу, я даже не заметила, когда оно спало с меня. Забываю, что на бедре остался синяк. Спохватываюсь, чтобы сжать ноги вместе, но натыкаюсь на взгляд, полный ярости.

Понимаю, что произошло неизбежное.

Глава 30

Наши дни

— Паша, остановись, прошу тебя! — бегу за мужчиной вниз по ступенькам. — Пожалуйста, остановись.

Он не слышит, просто вихрем несется вниз, задевая плечом картину, висящую на стене. Она со звоном падает на пол, стекло разбивается вдребезги, я еле успеваю отскочить, чтобы не наступить босыми ногами.

— Если ты сейчас же не остановишься, то больше меня не