Малышка (СИ) - Яна Сокол

то время как мне она такие улыбки не раздает.

— Алекс, — предупреждающе рычу я, на что он только поднимает руки вверх.

— Я понял, — кивает он. — Так и с чего начнем?

— С документов, которые распечатала Кира, — отвечаю я, подтаскивая к себе рюкзак, в который я запихнул листы, и бросаю их на стол. — Здесь информация, после которой генерал Лебедев бросился в бега и спрятал Киру у нас, — сообщаю я парням. — Только вот ее нашли по передатчику, вшитому в ее шею, который ты обнаружил, — киваю Стиму. — Пока непонятно, откуда на ней этот сюрприз, но главное, что других сюрпризов не ожидается.

— Мог ли генерал пометить свою внучку? — озвучивает Стим вопрос, которым задаюсь и я.

— Не уверен, — отвечает Алекс. — Он мужик суровый, но не настолько.

— Если это он, то как именно наш стрелок мог отслеживать Киру? Ведь, по идее, только Лебедев мог определить местоположение своей внучки. Не думаю, что он сообщал об этом всем, кому ни попадя, — размышляю я.

— Это однозначно кто-то из его круга, — опережает меня Алекс.

— Согласен, — кивает Стим. — Займемся документами.

К нашему несчастью, из распечатанного понять можно было не так много.

Ничего криминального в них, в общем, обнаружить не удалось. Всего лишь отчеты о списанном оружии. Обычное дело после холодной войны и развала страны. Но что-то явно в них было, если из-за этого готовы были убрать нескольких людей и глазом не моргнуть.

Что же такого в них обнаружил Лебедев? И из-за чего на них с Малышкой объявили охоту?

Чего именно мы не видим?

Глава 21

Кира

Просыпаться тяжело. Открываю глаза и в первую минуту не могу понять, где я. Потом накатывает боль. Черт возьми, в меня стреляли.

Воспоминание об этом заставляет окунуться в первые минуты нападения. Я не могла в это поверить. Мозг просто отказывался это принять. С каждой минутой слабеющее тело подводило меня, и, если бы не Сава, не знаю, что было бы.

Я смутно помню, что кричала, и его успокаивающий меня голос, говорящий, что все будет хорошо. В тот момент я верила ему безоговорочно и готова была все простить. Сейчас, наблюдая за тем, как солнечный зайчик скользит по потолку, не могу понять, что меня настораживает и злит.

«Его нет рядом», — наконец доходит до меня.

Впервые, с момента как мы сбежали из части, я проснулась без него.

Собственная реакция пугает больше всего. Я слишком привыкла к тому, что Сава всегда рядом.

— Ты проснулась? — его голос заставляет сердце забиться чаще.

Стараюсь не смотреть на него, потому как чувствую, что готова расплакаться, по непонятной мне причине.

— Что такое? Болит? — его встревоженный взгляд встречается с моим. — Что такое?

Участие в его голосе не должно меня обмануть. Я ничего для него не значу. Небось, переживает, что чуть не проворонил свое задание.

Хочется послать его куда подальше, но ком в горле не позволяет и слова вымолвить.

— Сейчас, — на секунду он пропадает из поля моего зрения, и в тот же миг мне в бедро впивается иголка.

— Ай, — я больше не могу сдержаться, и слезы текут рекой.

Сава ложится на кровать и обнимает меня, гладит по спине, голове, целует мое заплаканное лицо. А я не могу остановиться.

Зачем он так? Нельзя касаться так нежно, не чувствуя ничего. Нельзя говорить, что все будет хорошо, когда я знаю, что без него уже ничто хорошо не будет.

— Малышка, не плачь, все пройдет, — шепчет Сава, а мне хочется орать, что я не его малышка.

Не заметила, как уснула в его руках. Я призналась себе, что он мне небезразличен, сдалась своим чувствам, несмотря на то, что знаю, что они ни к чему не приведут.

Сава пытается встать, и я просыпаюсь от его попытки спустить мою ногу со своего бедра. Он нежен и старается не причинить мне боли. Но так он делает только хуже. Мне хочется поверить, что и я ему небезразлична.

«Наслаждаться, пока можем», — вспоминаю я его предложение.

Наверное, настала пора, когда мы уже не сможем наслаждаться, и следует отпустить его. Дальше мне будет еще больней.

Когда за ним тихо закрывается дверь, я открываю глаза.

Мысли текут рекой, и я насильно направляю их в сторону деда. Где он?

После того что случилось со мной, я осознаю, что он действительно в опасности. Раньше вроде тоже это понимала, но, когда в тебе проделывают дырку, ситуация уже выглядит совсем по-другому. Это я виновата том, что с нами сейчас происходит.

Ощупываю себя. Да, надо мной потрудились на славу.

Боль простреливает от плеча, когда я пытаюсь встать. Голова кружится, и начинает подташнивать. Падаю без сил обратно на кровать. Кажется, я погорячилась и поспешила. В тот момент, когда я вытерла скатившуюся слезу, на пороге появляется Сава.

— Доброе утро, — здоровается он так, будто действительно рад меня видеть. — Мы в безопасности, по край мере пока. И я принес тебе поесть.

— Я хочу встать, — выходит слишком глухо.

— К сожалению, пока нельзя, — сочувственно произносит он, а меня от этой новости корежит. — Открывай ротик, — не обращает он внимания на мое состояние, — я сам приготовил тебе супчик.

Сава не видит, какими глазами я на него смотрю. Он что, действительно вылез из кровати, чтобы приготовить мне поесть?

Наверное, из-за шока я открываю рот, когда он подносит к нему ложку.

— Ну как? — спрашивает он, явно затаив дыхание, будто ему действительно важно, понравится мне или нет.

— Вкусно, — констатирую я.

От моего ответа у Савы улыбка расползается на лице.

— Ну вот, а Алекс корчил рожу и говорил, что ты швырнешь тарелку мне в лицо, — чуть ли не смеется он, а я слышу только имя.

— Сашка здесь? — от моего вопроса лицо Савы снова меняется.

— Да, — бросает он раздраженно, — они со Стимом внизу.

— Стимом? — не понимаю я.

— Он наш друг, — поясняет Сава, продолжая меня понемногу подкармливать. — Никто не знает, как его зовут на самом деле.

Странный позывной у этого парня.

— Я наелась, — отказываюсь я от очередной ложки, отворачивая голову.

— Молодец, почти все доела, — хвалит Сава.

«Как маленькую собачонку», — мелькает в голове.

Доешь тут, когда он не слышит слова «нет» и пихает тебе следующую порцию, пока ты еще не проглотила первую. Хочешь не хочешь — поешь.

После завтрака почему-то сильно клонит ко сну. Сколько ни сопротивляюсь, глаза слипаются, а мозг все продолжает работать.

— Спи, Малышка, — очень отчетливо слышу я его шепот у самого уха, — тебе больше никто