Маджуро - Данияр Саматович Сугралинов

— Я поведу, — сказал он. — Смотри по сторонам, здесь небезопасно… для таких, как ты.

Керлиг кивнул. Ленц говорил ему, что женщина в последней стадии болотной лихорадки. В таком состоянии и дышат-то через раз! Но эта хоть и выглядела истощенной, никаких симптомов болезни не проявляла. Она была абсолютно здорова, это лучший выпускник медицинского факультета университета мог сказать с уверенностью.

Под управлением незнакомца, пояснившего Керлигу, что он тоже человек Ленца, карета быстро выбиралась из трущоб. Краем уха секретарь слышал, как император врет женщине, что с ее сыном все в порядке. Та стала торопливым речитативом спрашивать о дочери, сестре Луки, но и здесь император ее лицемерно успокоил, пообещав, что ту найдут и тоже привезут во дворец.

— Теперь у вас все будет хорошо, Приска, — заверил ее Маджуро. — Не о чем беспокоиться. И стирать чужое белье вам больше не надо, у вас будет полное имперское обеспечение!

«Это не мое дело, — подумал Керлиг. — Видимо, вся семья Децисиму — подходящие доноры». Правда, непонятно, к чему была эта таинственность и личное участие императора, но к его причудам можно было давно привыкнуть. Впрочем, когда они снова проезжали то место, где их закидали камнями, до Керлига дошло, к чему все это. Повелителю захотелось стать ближе к народу, поиметь дешевой популярности? Что ж, учитывая усиление Рециния, ход понятный.

— Аве, император! — горланил тот плюгавый мужичок. В руке он держал кувшин с пойлом, купленный, видимо, на подачку повелителя. — Пресвятая мать, храни нашего императора Маджуро Четвертого, милостивого и великодушного!

К удивлению секретаря, прочие оборванцы горячо поддерживали плюгавого и тоже выкрикивали что-то подобное. Керлиг обернулся и сам не понял, как у него вырвалось:

— Что вы им сказали, повелитель?

Маджуро погладил женщину по плечу и поднял голову. К счастью, гнева в его глазах не было, только… радость? Повелитель улыбнулся и ответил:

— Керлиг, ничего такого, за что тебе стоило бы переживать.

— Но все же?

— Объявил, что по указу императора с сегодняшнего дня лечение всех подданных Империи становится бесплатным. Ведь что может быть важнее здоровья народа?

Секретарь открыл рот, закрыл, снова открыл, но все, что готово было вырваться, виделось ему абсолютно неуместным.

— Правильно, Керлиг, — кивнул повелитель. — Ни-че-го.

Глава 27. Постоянная величина

Весь путь до дворца Лука старался коснуться матери и даже взял ее за руку, но та, вздрогнув, освободилась и отсела подальше. И ее можно было понять. Не зная, где сын и что с Корой, она не находила себе места, и нелепые ухаживания жирного доктора казались ей неуместными. Да и слова о том, что с Лукой все в порядке, ее явно не убедили. Это император хорошо почувствовал, можно сказать, увидел в глазах. От матери исходило недоверие, и даже то, что он ее вылечил, ничего не изменило.

Когда Лука только вошел в хижину, она даже не понимала, что происходит и какой сейчас день. Похоже, она совсем не помнила последних нескольких суток. В ее горячечном разуме события слились, наслаиваясь друг на друга: Кора в тюрьме за кражу яблока, несколько суток на ногах за стиркой белья, чудесное выздоровление Луки, обвинение в нападении на Карима, суд над сыном, пропажа Коры и…

Мучимая лихорадкой, не имея сил подняться, она утоляла жажду той водой, что скапливалась по углам лачуги, натекая с улицы. В бреду женщина постоянно с кем-то говорила: то с ним, вернее, с Лукой, то с дочкой, то с заказчиками, то с господином судьей. Имя трактирщика Неманьи тоже было упомянуто не раз — мать уговаривала его пощадить сына.

Император, терзаемый жалостью и болью, интуитивно обнял пышущую жаром женщину и отчаянно захотел, чтобы та исцелилась. И в то же мгновение тончайшие — тоньше нити — щупы срастили два тела, передав метаморфизму всю информацию по объекту «Приска Децисиму». Инфекция уже проникла в мозговую ткань и пожирала все органы — вылечить это было невозможно. Только вычистить организм, поглотить все старые органы и заново их создать. На время операции необходимо было сохранить память объекта и обеспечить питание, в том числе кислородом. Несложная задача, но требующая времени и резервов энергии Колеса.

Несколько часов сын лежал, прижавшись к матери, и терпеливо ждал ее излечения. Очнувшись, она увидела себя в обнимку с каким-то жирным отвратительным мужиком и громко заорала. На крик прибежал человек Ленца, и вместе им кое-как удалось убедить Приску, что они не грабители и насильники. Еще сложнее было уговорить женщину поехать с ними во дворец.

— Встреча с императором? — подозрительно прищурилась Приска. — Это еще зачем?

Нужные слова нашел сам Лука, сказав, что у Коры проблемы, и только вмешательство императора может ее спасти.

В дороге, чувствуя недоверие матери, Лука это принял и запер эмоции внутри — мама жива, здорова и в безопасности. Осталось вытащить сестру, и как можно скорее. Если Ленц не справится, он лично ворвется в дом целителя-кровососа и сотрет в порошок и его самого, и всех остальных, кто попробует помешать.

У дворцового медицинского блока имелся собственный подъезд. Именно туда императора с матерью Луки подвез человек Ленца. В приемной никого не было, и Маджуро спокойно прошел внутрь незамеченным, если не считать клюющих носом стражей. Там он очистился от грязи, переоделся и уже вместе с матерью направился в свои покои.

— Давайте познакомимся заново, Приска, — сказал он, когда они остались одни. — На самом деле я не доктор. Меня зовут Маджуро Четвертый. Я император.

Мать Луки всегда была остра на язык, и видно было, что уже хочет сказать что-то вроде «ну, тогда я — Пресвятая мать», но что-то ее остановило. Женщина однозначно находилась во дворце, встреченные ими в коридорах придворные замирали в поклонах. И слова «ваше величество», произнесенные в адрес ее спутника, вряд ли относились к доктору. Завороженная осознанием происходящего, Приска не нашлась, что ответить.

— Чувствуйте себя как дома, — просто сказал император. — Вас накормят. Потом, если захотите отдохнуть, дальняя спальня полностью в вашем распоряжении. Я пока отлучусь по государственным делам.

Примчавшийся Керлиг запыхался и, глотая слоги, доложил, что вернулся Ленц. Маджуро оставил мать и отправился к целителям.

Придворные, повыползавшие из своих нор, с удивлением наблюдали, как целеустремленно и быстро передвигается их повелитель. Слухи, один другого чуднее, начали расползаться по дворцу, а оттуда и по всей столице. Что-то происходило, но пока никто не понимал, что именно. Император успел подумать об этом на пути в медблок и сделал в