Послание к Ефесянам - Джон Стотт

Павел сравнивает образы обоих «человеков». Ветхий человек находится в процессе деградации, он катится вниз к распаду и исчезновению — новый же был создан по подобию Божьему. Ветхий жил в плену у похотей, неконтролируемых желаний — новый был сотворен в праведности и святости.

Вожделения ветхого человека были обольстительными — праведность же нового — истина. Так тление и созидание, страсть И святость, обман и истина противопоставляются друг другу, показывая абсолютную несовместимость старого и нового — того, кем мы были в Адаме, и того, кто мы есть во Христе.

А в центре контрастного описания ветхой и новой природы человека стоит ст. 23 с пожеланием обновиться духом ума. Греческий глагол в этом стихе употреблен в форме настоящего времени, в отличие от глаголов в форме аориста в ст. 22 и 24. Это означает, что помимо решительного отказа от ветхого человека и принятия нового сущностью христианской жизни становится ежедневный и, безусловно, постоянный процесс обновления мировоззрения. И если деградация язычников начинается с помрачения в разуме, то христианская праведность зависит от постоянного обновления ума нашего.

Во всем этом учении божественное и человеческое чудесным образом соединяются. Павел вовсе не говорит о том, что после происшедшей в нас перемены мы можем сами возродиться. Еще никто никогда не давал самому себе жизни, да и сама мысль эта нелепа. Новая природа, которую мы принимаем, —-это Божье творение, не наше. И все же, когда Бог вновь творит нас во Христе по Своему подобию, мы содействуем Ему. Мы «совлекаем» нашу ветхую жизнь, отвращаясь от нее, и «облекаемся» в жизнь новую, сотворенную Им, принимая ее с радостью. Одним словом, новое творение (то, что делает Бог) И покаяние (то, что делаем мы благодаря благодати) всегда вместе и неразделимы.

Все это было известно эфесяиам и другим христианам Асии. Они твердо знали о природе и о будущем нового творения, о новой жизни — это была часть «истины в Иисусе», которую они познали. Они не просто знали как «совлекаться» и «облекаться» в новое — они сделали это, и это произошло еще при их обращении. Последующее их крещение было символическим отображением этой истины, так как в первые века при крещении использовались белые облачения (ср.: Гал. 3:27). Теперь же в послании Павел лишь напоминает им о том, что они уже познали и сделали.

Эти стихи помогут нам четче понять два доктринальных основания христианской святости, описанные Павлом. Они подобны двум корням — сначала мы переживаем новое творение, а затем, как следствие, приобретаем новый разум, который постоянно обновляется. Более того, все это органически взаимосвязано: наше новое творение дает нам новый разум, а наш новый разум, в свою очередь, осознает значение нового творения. А раз мы теперь сотворены по образу Божьему, в нас происходит полное отторжение ветхой, падшей природы и благодарное облачение в новую природу.

Посему, продолжает Павел, «каждый должен отвергнуть…» (ст. 25, НМВ). Значит, коли вы отбросили свое старое «я» раз и навсегда, вам теперь нужно отбросить все привычки вашей прежней жизни. Ваши новые поступки должны полностью соответствовать поступкам того человека, которым вы стали. Как мы заметили ранее, метафора (о «совлечении» и «облечении») заимствована из области одежды. Поговорим об этом подробнее.

Одежда, которую мы носим, зависит от той «роли», которую мы играем. Например, отправляясь на свадьбу, мы одеваемся так, на похороны — совсем иначе. Я, конечно, понимаю, что молодежь на Западе сейчас носит только джинсы. И все же в большинстве случаев члены общества умеют выбирать одежду, соответствующую событию. Стиль одежды многих людей также определяется их работой — солдаты и продавцы одеваются по–разному, у судей есть специальное облачение, в котором они выходят на заседания суда. Это относится и ко многим другим служащим, и уж тем более — к заключенным в тюрьмах. Но когда мы меняем роль, мы меняем и одежду. Когда заключенные выходят на свободу (сыграв одну роль и принимаясь за другую), они меняют и то, что носят («совлекаясь» тюремной робы и «облекаясь» в обычную одежду). Подобным же образом и солдат, демобилизовавшийся из армии, снимает армейскую форму и меняет ее на другую одежду. Также и мы, избавляясь в новом творении от ветхой человеческой природы и облекаясь в новую, должны отложить все старые принципы и правила жизни и принять новые: наша новая роль потребует от нас новой одежды, наша новая жизнь — новой этики поведения.

2. Шесть примеров (4:25–5:4)

Интересно наблюдать, как плавно и постепенно Павел переходит от сухих теологических вопросов (о двух типах человека, о Христе, Которого мы познали, о новом творении) к тонкостям христианского поведения. Апостол начинает разговор об истине, о необходимости контролировать свой гнев, о честности в работе и вежливой речи, о прощении, любви и даже о самоконтроле в сфере секса. Все эти темы очень насущны. Но прежде чем мы перейдем к этим шести конкретным примерам, отметим три общие черты.

Во–первых, все шесть примеров взяты из области взаимоотношений человека. Святость — это не какое–то мистическое состояние общения с Богом, которое не имеет никакого отношения к другим людям. Нельзя быть хорошим в вакууме — для этого необходимо общество. Кроме того, «все упоминаемые в этих стихах свойства представляют собой аспекты того самого единства в церкви, которое составляет главную заботу автора и которое тот разъясняет. Этому вопросу Павел отдает предпочтение… ведь перечисленные аспекты зла, которых следует избегать, разрушают гармонию человеческих отношений»[131].

Во–вторых, в каждом из примеров отрицательные моменты уравновешены положительными заповедями. Недостаточно лишь совлечь с себя ветхие одежды — необходимо переодеться в новые. Недостаточно прекратить лгать, красть и терять терпение по поводу и без повода, нужно еще научиться говорить правду, трудиться и проявлять доброту ко всем людям.

В–третьих, в основе каждого примера лежит теологический принцип, который подразумевается или прямо называется, так как в учении Иисуса и Его Апостолов доктрина и этика, вера и поступки всегда взаимосвязаны.

а. Не говорите лжи, а говорите истину (ст. 25)

Посему, отвергнувши ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу.

Заметим, что греческое слово «ложь» (topseudos) — это не просто абстрактная неправда. Возможно, Павел ссылается здесь, как и в Рим. 1:25, на «ложь идолопоклонства». Поскольку его читатели уже отвергли это главное заблуждение язычества — основной симптом суетного и помраченного ума (ст. 17, 18) —Апостол настоятельно рекомендует им оставить также и всю «незначительную» ложь и говорить истину[132]. Конечно же, простое молчание, удаление от лжи мало полезно без активного высказывания правды. Последователи Иисуса (в Котором есть истина, ст. 21) должны быть известны в своем обществе как честные, надежные люди, на слово которых можно положиться. Дело в том, что говорящий с нами человек — не просто наш ближний, которого мы должны любить по заветам Писания. На самом деле мы члены друг другу, то есть в церкви наши взаимоотношения еще более тесные. Павел соотносит это положение с доктриной о церкви как о едином Теле (ст. 12–16), подразумевая, что «любая ложь — это удар по жизненно необходимым органам Тела Христова»[133]. Дружба строится на доверии, а доверие основывается на правде, поэтому ложь подрывает изнутри любую дружбу, в то время как истина укрепляет ее.

б. Не выходите из себя, но убедитесь в том, что ваш гнев праведен (ст. 26—27)

26 Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; 27 И не давайте места диаволу.

«Гневаясь, не согрешайте» — это цитата из Пс. 4: 5. Вероятно, это выражение представляет собой еврейскую идиому, которая, отчасти допуская гнев, ставит ему пределы, но никоим образом не оправдывает его. В английском языке перевод ее звучит так: «В гневе своем не греши» (НМВ). И все же этот стих признает существование такого понятия, как христианский гнев, равно как и то, что очень мало христиан испытывают или выражают его. Разумеется, когда нам не удается сдержаться, мы перечим Богу, вредим себе и этим способствуем распространению зла.

Писание ясно говорит о существовании двух типов гнева: праведного и неправедного. В ст. 31 гнев выступает как одно из многих неприятных явлений, которое мы должны «отвергнуть». Очевидно, и в этом стихе подразумевается гнев неправедный. Но в 5: 6 нам говорится о гневе Божьем, который обрушится на непослушных, на «детей противления». А мы знаем, что Божий гнев праведен; таким же был и гнев Иисуса (Мк. 3:5). Следовательно, есть некий праведный и истинный гнев, о котором народ Божий узнает от Бога и от своего Господа Иисуса.