М - значит молчание - Сью Графтон

Он вернулся к машине и проехал через автостоянку, припарковавшись возле своего номера. Там он остановился и купил Виолетте огромный букет цветов — ему хотелось, чтобы она увидела цветы сразу же, войдя в комнату. Он взял букет и отпер дверь номера. Они дважды были в номере 14. Это был номер 12, и Чет заметил, что он немного хуже обставлен. Но ей будет все равно. Машина уже принадлежит ей, потому что Фоли уехал на ней с выставочной площадки сегодня в 10.30. Чет встретился с ним в 8.45 и заключил более выгодную для себя сделку, чем предполагал. Во время переговоров он был весел, поскольку знал, что в 16.15 дня будет заниматься сексом с женой этого человека. Раньше он презирал Фоли, но теперь жалел его — он был слишком глупым и слишком грубым, чтобы оценить Виолетту по достоинству. Она явно была не для него — молодая, чувственная, красивая, одухотворенная. Фоли пытался контролировать ее с помощью кулаков, но тем самым лишь все больше отталкивал ее от себя. Чет знал, как обращаться с леди, и у него были деньги, чтобы делать это хорошо. Он уже обдумал полдесятка планов, как вызволить ее из дома Фоли и поселить где-то поблизости. Сначала он решил, что ему придется оставить Ливию, чего ему очень хотелось. Развод, безусловно, будет болезненным и грязным, но ему было сорок семь лет и он имел право на счастье. Его дочь, конечно, расстроится, но дети быстро забывают о своих огорчениях — так все говорят. Дети чувствуют, когда их родители несчастливы, и вы делаете только хуже, скрывая это от них и притворяясь, что все в порядке. Лучше открыто сказать об этом.

Потом его первое импульсивное желание развестись показалось ему эгоистичным. Чем больше он об этом думал, тем больше понимал, как жестоко было бы заставить Ливию пройти через все это — публичное унижение, разборки с криками и руганью, не говоря уж о том, что после развода она окажется в худшем материальном положении, чем сейчас. После пятнадцати лет брака она останется на бобах. Лучше вести себя благородно и избавить ее от позора и положения брошенной жены. Его отношения с Виолеттой будут его и только его бременем, и он понесет его как мужчина.

Он просмотрел объявления о съеме квартир в Санта-Терезе и отметил подходящие — чистенькие, с видом на океан. Он будет приезжать к Виолетте при каждой возможности. Он наполнит ее жизнь удовольствиями — красивой одеждой, путешествиями, всем тем, чего она пожелает. Сначала она, возможно, будет сопротивляться: не захочет быть ему обязанной, но теперь, когда «бель-эйр» принадлежит ей, она понимает, что он готов на многое.

Он наполнил ведерко для льда водой и поставил в него цветы, уже обдумывая, что сделает потом. По сравнению с Виолеттой он был неопытен в любовных делах и потому чувствовал себя скованно. На работе он всегда был, фигурально выражаясь, наверху, но здесь оказался в подчиненном положении, позволяя ей делать с собой все, что она захочет. Виолетта была боссом, и он предоставил ей всю власть. Такая перемена давала ему возможность расслабиться, которой у него раньше не было. С Ливией он иногда занимался сексом. У него были физические потребности, но с тем же успехом он мог бы удовлетворить их сам. С Виолеттой же он чувствовал себя как бы заряженным сексуальной энергией и почти терял рассудок, предвкушая свидание.

Как ни странно, он увидел ее в тот день раньше. Вскоре после полудня он поехал в Санта-Марию по банковским делам, которые совершал в конце недели, забыв, что Четвертого июля банк будет закрыт. Припарковался возле отеля «Савой» и, проходя мимо витрины чайной лавки, заглянул внутрь. Там сидела Виолетта со своей маленькой дочерью и Лайзой Меллинкэмп, и было видно, что им весело. Чет улыбнулся тому, какой счастливой она выглядела, возможно, потому, что машина теперь была ее собственной. Он почувствовал искушение постучать по стеклу и помахать ей рукой, но решил, что лучше не стоит. С этого момента на людях он будет вести себя так, словно не знает, кто она такая.

16.20. Она опаздывала, о чем предупредила его заранее. В 16.26 он снова проверил свои часы, испугавшись, не случилось ли с ней чего-нибудь ужасного. Даже если бы она сильно опаздывала, то все равно не могла бы позвонить, потому что не знала, под каким именем он зарегистрировался в мотеле. В том случае, если бы Фоли неожиданно пришел домой, она вряд ли могла бы извиниться и воспользоваться телефоном. Фоли ревновал ее до безумия. Накануне, когда они занимались любовью, она поведала ему кое-что из того, что он делал с ней, а также о его угрозах, если она опять ему изменит. Чет пришел в ужас, но она отмахнулась, как будто это не имело никакого значения. «Но знаешь что, — сказала она, — в следующий раз, когда он устроит скандал, я уйду от него».

16.29. Чет чувствовал, как у него внутри нарастает тревога. Что, если Фоли узнал об их свиданиях? Но он не мог уйти. Если Виолетта в конце концов появится, а его не будет, она придет в ярость.

В 16.36 он услышал легкий стук в дверь. Он раздвинул шторы, ожидая увидеть Фоли с пистолетом в руке. Но, слава Богу, это была Виолетта. Он открыл дверь, и она вошла без извинений. Он был уверен, что она объяснит свое опоздание: дела, Дейзи, пробка на дороге.

— Господи, что случилось? Ты сказала в четыре!.. — Он знал, что говорит обвинительным тоном, но чувствовал такое облегчение, что не владел собой.

— Это все, что ты можешь мне сказать? Я рискую жизнью и всеми потрохами, чтобы сюда приехать, а ты взъелся, что я опоздала. Я сказала тебе, чтобы ты не злился.

— Я не злюсь. Просто я очень волновался. Прости, если я говорил резко.

— Откуда цветы? Ты купил их для меня?

— Нравится?

— Конечно, но это чересчур дорого. У нас не больше тридцати минут. — Она бросила сумку на стул и скинула туфли.

— Так мало? Ты же говорила про час!

— Правильно. У меня был час, но теперь полчаса уже потеряны, так что не препирайся со мной, ладно? Мы можем заняться кое-чем получше. — Она начала раздеваться. Платье. Трусики. Расстегнула бюстгальтер и выпростала груди. Он не мог понять ее настроения. Она старалась вести себя непринужденно, но чувствовалось напряжение, которое ему не нравилось. Он ждал, что она заговорит о машине, но она и не упомянула о ней. Должно быть, ей было неловко выражать благодарность. Она пристально посмотрела на него. — Ты собираешься раздеваться или будешь стоять и весь день пялиться на меня?

Он быстро разделся, а Виолетта откинула покрывало и нырнула в постель. Они стали заниматься любовью, но не с такой страстью, как накануне. У него случилась осечка, но Виолетта была великодушна и сказала:

— О, перестань переживать по пустякам. У всех бывают неудачные дни. Ты великолепен.

Потом она села, свесив ноги с кровати. Несмотря на ее слова, ему хотелось как-то реабилитироваться. Он обнял ее сзади, зарывшись лицом в ее волосы, целуя гладкую кожу шеи, чувствуя, как снова возрождается к жизни.

— Перестань меня слюнявить! — передернула она плечом. — Ты действуешь мне на нервы.

Он потянул за прядь ее волос.

— Как тебе нравится иметь собственную «бель-эйр»?

Это вызвало у нее улыбку.

— Хорошо! Замечательно! Когда Фоли сегодня утром, придя домой, позвал меня посмотреть в окно — он припарковал ее у входа, — я не поверила своим глазам.

Это прозвучало так, словно покупка машины была заслугой Фоли. Чет мог бы пошутить на сей счет, но он чувствовал, что ее что-то гнетет.

— Эй, Хенни-Пенни, в чем дело? На тебя что, небо свалилось?

— Все нормально.

— Я же вижу. В чем дело?

— Я просто не знаю, смогу ли продолжать встречаться с тобой. Мы с Фоли вчера вечером сильно поругались, и этот негодяй порвал мои занавески. Как будто он о чем-то догадывается. Он толком еще не пронюхал, но за этим дело не станет. Как только он берет след, то превращается в настоящую борзую.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет, но его взгляд пугает меня до смерти. Я как на тонком льду. Одно неверное движение и…

— И что тогда?

— Не знаю, но что-то плохое.

— Перестань. Не может быть все так серьезно.

— Тебе легко говорить.

Он почувствовал холодок страха.

— Ну давай сделаем небольшой перерыв, пока он успокоится. Завтра праздник. В любом случае я буду занят, так что мы не сможем встретиться. В этот уик-энд ты сможешь побыть с ним побольше. Пойти вместе на фейерверк, устроить пикник, придумать еще что-нибудь. Он будет есть с твоей ладони.

— Ну да, ты ловко придумал. Хочешь меня подставить… Давай, добрая старушка Виолетта, вывеси белый флаг и умилостиви его: целуй ему задницу, делай все, чтобы утихомирить этого негодяя, который с рождения был маньяком.

— Я не подставляю тебя.

— Ты с ним не живешь и не знаешь, какое он чудовище. Это не тебя он через день колотит. Смотри, у меня до сих пор синяк на том месте, куда он запустил в меня этим чертовым кофейником.

— В таком случае почему ты от него не уйдешь?