Код знали двое - Марина Серова

Скучная стоянка осталась за спиной. Я прошла летнее кафе, бильярдную и потом шла по песку, выглядывая парня в синих плавках. Дело это было неблагодарное, поскольку только сумасшедший может искать по таким приметам молодого человека на пляже, где их, наверное, тысяча. А сколько из них в синих плавках, сказать я просто не берусь.

Я остановилась для того, чтобы набрать номер. Но фортуна улыбнулась мне – нужный человек оказался совсем рядом, к тому же сам окликнул меня. Действительно, я-то как раз выглядела совсем необычно для пляжа: полностью одетая, да еще по сторонам зыркала. Явно кого-то разыскивала.

Парень оказался симпатягой. По тому, как он держался, было видно, что это он понимает в полной мере. Но мне кавалер в тот момент совсем был не нужен, да еще такой молоденький. Потому я разыграла все тот же стандартный вариант: если он вспомнит интересующие меня сведения, то получит пиво или небольшое денежное вознаграждение. На выбор.

Молодой человек вспоминал недолго.

– «Восьмерка» проезжала. Цвет не скажу, темно уже было.

– Светлая, темная?

– Скорее темная.

– Номер случайно не увидел? Может, цифры отдельные запомнил?

Вопрос был праздный – чудес не бывает, и я лишний раз в этом убедилась. Чтобы закрепить успех, еще раз уточнила:

– Итак, проехала «восьмерка» в дачный поселок, потом я на «девятке». А потом «восьмерка» уехала обратно в город?

– Выходит, так, – согласился со мной паренек.

Я расплатилась с молодым человеком, и он вернулся к своей компании.

Что ж, как говорят, «не было печали, так черти накачали!». Это точно было про меня. Заметь паренек светлую «Мазду», все бы стало на свои места. Или, к примеру, машину того же Горчака. А темная «восьмерка» ни о чем мне не говорила. Хотя все могло быть банально просто: нанятый тем же банкиром исполнитель. А все его уверения в вечной любви ко мне и абсолютной непричастности к убийствам и покушению – сплошной треп.

Я позвонила в автомастерскую, и мне сказали, что, счастью, моя ласточка будет жить. Это было первое доброе известие за тот день. Затем я отправилась в гости к Блину. Вернее, сначала на конспиративную квартиру. Дверь со вчерашнего дня никто чинить не думал – потому я спокойно зашла вовнутрь. Никого, разумеется, там не нашла. Обозвав в очередной раз себя дурой, направилась к Аркашке домой.

«Размечталась! Будет он тебя слушаться! Испугался он, как же!»

Насчет него я могла быть уверена только в одном – это не он убил Брюнета. Блинов просто физически не успел бы это сделать. Что касается всего остального, то тут никакой уверенности не было.

Увидев меня на пороге квартиры, Блинов нисколько не удивился. Наверное, я его оторвала от обеда, с десяток секунд он молча на меня смотрел, что-то пережевывая. Затем, проглотив, мотнул гривой: заходи, мол. Действительно, на кухне обнаружилась сковородка с картошкой.

– Если хочешь, бери вилку.

Блин, одно слово! Даже кличка к нему подходила как нельзя кстати. Ну, просто воплощение наглости!

– Послушай, если ты сделаешь одну вещь, я пообещаю забыть о твоем существовании.

– Ха!

Ну что с таким вот поделаешь?!

– У Брюнета или у тебя должен был быть мой пистолет. Догадываешься, что я скажу дальше?

Ничего не сказав, Аркадий отправился в другую комнату. Через пару минут он вернулся и протянул мой ствол.

И как все просто! Я обалдела и на какое-то время потеряла дар речи. Не знаю, что я сделала бы дальше, но события стали развиваться стремительно. В дверь вновь позвонили, и я инстинктивно убрала оружие в сумочку.

Аркаша вопросительно посмотрел на меня, я кивнула на дверь: открывай, мол.

Он начал открывать дверь, как кто-то с той стороны ускорил его движение. Аркашка отлетел в комнату, а в коридор его квартиры ввалился кто-то большой. Я ничего не успела сделать, просто наблюдала.

Большим человеком оказался не кто иной, как Вячеслав Петрович Фролов. Он же – Батон. Увидев меня, он довольно прорычал:

– Надо же, все в сборе! И чего тебе нужно, ты мне сейчас расскажешь!

– Что-то я не заметила, что он несовершеннолетний и нуждается в опеке, – парировала я.

– Ты мне уже во как надоела! – теплоты в его голосе было меньше, чем в середине айсберга.

– Я первый раз с тобой разговариваю, но, кажется, ты уже мне успел не меньше надоесть, чем я тебе! – ответила я.

Батон двинулся в мою сторону. Я демонстративно потянула «молнию» сумочки. Здоровяк остановил взгляд на моих руках и чуть-чуть поутих. Я, конечно, могла не прибегать к запугиванию оружием. Но данный тип больше смахивал на бульдозер, чем на человека. А отбивать кулаки о такого – неблагодарный и, скажем прямо, опасный для здоровья эксперимент. Потому воплощать в жизнь я его не стала.

– Слушай, Батон, семейный разговор с Аркадием оставь на потом. А вот со мной побеседуй на добровольных началах. Может, от этого какая-то польза будет обоим.

Насчет «обоих» я шибко сомневалась. Ну, маленькая ложь для пользы дела – вещь в моей профессии очень даже допустимая.

– Для кого – Батон, для кого – Вячеслав Петрович, – зыркнув на меня исподлобья, тут же заметил он. – И чего-то я не помню, чтобы менты у меня в друзьях числились.

– Ну, Вячеслав Петрович, не нужно опошлять нашу встречу. Ты же знаешь, что я частный детектив. Потому беседа у нас будет идти без протокола. Как говорят, за закрытыми дверями.

– А на кой ляд мне с тобой беседовать? – продолжал упорствовать он.

– Может, интересное для себя что-нибудь услышишь.

– Ну, – Батон почесал затылок, – давай попробуем.

– Тогда ответь мне, – сразу же, едва мы втроем уселись на кухне, начал он. – Что тебе от Блина нужно?

– Кое-что забрать, мне принадлежащее.

Я могла придумать что-нибудь другое, но не видела пока никакого смысла врать. Тем более Аркашка сидел тут, и я понятия не имела, как бы он к моему вранью отнесся. То, что Батон вломился к нему в квартиру, еще не о чем не говорило. Может, у них такая семейная традиция? Кто знает!

– Ствол у меня ее лежал, – действительно не задерживаясь, подтвердил Аркадий.

– Ты че, Блин, башкой дюзнулся?!! – не на шутку поразился здоровяк. – Ты не мог его мне отдать?!! Да тебе бы братан за него бабла насыпал! Ты че, дурак?!!

– Мог бы, да не стал. – Аркаша повернулся ко мне и серьезно заметил: – Татьяна Александровна, для меня вся эта история закончилась вместе с вашим пистолетом. Все, забудьте про меня. Играть в гангстера мне не понравилось. Лучше буду жить честно.

Конечно, последние два предложения были сказаны весьма ироничным тоном. Но чувствовалось, что в общем Аркаша не шутит.

– Ладно, наше личное, Аркаша, оставим на потом, – заметила я. И переключила свое внимание на большого мальчика Славу.

Тот все еще не мог поверить в услышанное:

– Аркаш, ты хоть представляешь, сколько на ней бабла?! Да эта частная ужом вывернется, чтобы первой карту сцапать. А мы бы ее выключили навсегда. Ниче бы плохого не сделали – просто ее же дружкам сдали бы ствол. Нашли, мол, у детей отобрали в песочнице. Ей по кабинетам месяц ходить нужно было бы, доказывать, что не верблюд. Если вообще бы лицензию не прикрыли. Ты че, Аркаш?!!

– Спасибо за теплые слова и добрые намерения, – не могла я оставить без ответа.

– А ты как хотела, подруга?! – вновь поразился Батон. – Полезла в общую свалку и хочешь, чтобы локтями не толкали? Так не бывает!

Последнее высказывание подтверждало мою догадку о том, что братья Фроловы свято верят, что я являюсь их конкурентом в поисках карточки. Я решила пока их не разуверять. В тот момент я не знала, насколько выгодно мне убеждать Батона в обратном. Да и вряд ли бы он мне поверил. Честно признаться, я для себя сама еще не решила, что сделаю, попадись мне злополучная карточка в руки.

– Ну, локтями и я толкаться умею, – заметила я на всякий случай. – Но давай сейчас о другом поговорим. Не кажется тебе, что кто-то уж очень здорово ими толкается? Я о Брюнете.

– А че с Брюнетом? – дернул плечом Вячеслав Петрович.

– А то, что вчера вечером его нашли в своей квартире с двумя пулями, одна в груди, вторая – в башке.

– Не может быть! – произнесли они это хором.

– Послушайте, такими вещами не шутят, – серьезно заметила я. – Кстати, Вячеслав Петрович, за некоторое время до того вы имели с убитым беседу. Не скажете, о чем именно?

– Скажу, – вновь дернул он плечом. – Я ему за тебя предъявил. Зачем, мол, с мусорней связался… Ты че, думаешь, это я его замочил?!

Последнее предложение он буквально выплюнул в меня.

– Я пока ничего не думаю. Да и для тебя важно, не что я, а что следователь подумает, – со значением глядя на него, проговорила я.

– Ну давай, натрави его! Мне бояться нечего!

В тот момент на меня смотрел уже не человек, а ощетинившийся пес. Я поняла, что наш разговор, по всей видимости, на этом закончился. Но все же предприняла еще одну попытку:

– Там, во дворе, вечером незнакомую «восьмерку» видели. Темного цвета. Не знаешь, у кого такая?