Русская жизнь-цитаты 1-15.02.2025 - Русская жизнь-цитаты

санкции с России (завершить «экономическую войну»), дать Москве слово в некоторых внутренних вопросах Украины вроде языковой политики или исторической памяти и в целом признать за ней право голоса, лучше решающего, на постсоветском пространстве. Список условий прочного мира, с которым Путин поедет на первую встречу с Трампом, будет не слишком отличаться от проектов соглашений, которые Москва в ноябре 2021 года отправила, словно проигравшим соперникам, Вашингтону и НАТО. С тех пор территориальные требования России увеличились. Путин не только не сдерживает свои запросы, а, напротив, максимизирует их в расчете на то, что его новый собеседник мыслит похоже. Нетрудно догадаться, что эта встреча будет включать лекцию Путина по истории Украины. Такие все удлиняющиеся лекции сопровождают встречи Путина с американскими президентами со времен его общения с Бушем по поводу перспективы вступления Украины в НАТО. Однако в Вашингтоне не смогут не заметить противоречия: Трамп обещал поднять престиж Америки, а ему предложат согласиться на условия, которые Байден счел унизительными. В этом кроется фундаментальная проблема отношений двух «сильных лидеров». Им нравятся речи друг друга, но заключенная в них «сила» может в итоге оказаться направленной друг против друга. В официальной Москве есть те, кто хотел бы такого развития событий избежать. Правда в силе Идеи Трампа, высказанные им в инаугурационный период, пересекаются с представлениями Кремля. Детей надо учить гордиться своей страной, а не копаться в ее неприятных страницах. Природа создала два пола, а остальное — от лукавого. Золотой век нации в прошлом, политические предшественники унизили страну, но мы все восстановим. Народ имеет право на традиционную энергетику. Надо развивать промышленное производство у себя дома. Союзники и соседи неблагодарны за прошлые и нынешние благодеяния, и это оправдывает суровое обращение с ними. Наконец, соображения национальной безопасности дают право на применение силы и даже на территориальные претензии, а расширение национальной территории не является табу. Ни в НАТО, ни в западных столицах нет полной ясности, серьезно ли Трамп говорит о Гренландии, Канаде и Панаме. Интерпретации колеблются от «провоцирования оппонентов» до «завышенной запросной позиции». Анализируя телефонный разговор Трампа с главой датского правительства, Financial Times с тревогой приходит к выводу, что серьезно. В многочисленных и несколько сбивчивых речах Трампа есть еще один важный для Кремля тезис: Украине нужно было не воевать с тем, кто сильнее, а пойти с сильным на сделку, даже ценой уступок. То есть, подобно России (и вопреки сентиментальному цитированию Балабанова на высшем уровне), Трамп считает, что правда в силе. Упущенные прошлые и потенциальные будущие договоренности между Киевом и Москвой Трамп называет не договором или соглашением, как принято в международных отношениях, а коммерческим словом «сделка». Это название тоже нравится Кремлю: оно подтверждает представление о циничном прагматизме Трампа, а сделки, даже «большой сделки» с Америкой, как раз и добивается Россия. Для анализа политического поведения России при Трампе важна не серьезность его претензий, а сам факт того, что президент США публично рассуждает в современном российском стиле. Трамп узаконивает набор идей, который до этого считался маргинальным и, применительно к постсоветскому пространству, специфически кремлевским. Тезисы Трампа явно ближе российской верхушке, чем европейским правительствам. Казалось бы, это прочный фундамент для взаимопонимания. Однако пока ни из чего не следует, что Трамп автоматически распространяет эти понятные российскому руководству принципы на другие страны, в том числе на Россию. Не похоже, чтобы даже Китаю, который Трамп признает более равным соперником, он готов позволить то же, чего требует для США. Нет никаких гарантий, что под словом «сделка» Трамп понимает фундаментальное соглашение с Москвой по вопросам мирового порядка, а не обмен украинских территорий на прекращение войны. Представления Трампа и Кремля не пересекаются там, где Трамп призывает сдерживать Китай или наказывать Мексику за конкуренцию с США, и там, где Россия требует нового мирового порядка на основе многополярности и вытеснения Запада с лидирующих позиций. Если Украине, по словам Трампа, с самого начала не следовало вести себя вызывающе по отношению к более сильной России, то по той же логике и России не следовало бы бросать вызов США. Ничто не мешает Трампу и Маску заговорить с Россией так, как они разговаривают с Данией и Канадой, и осмеивать Путина, как сейчас Трюдо и Шольца. Поэтому в части российской элиты созрело убеждение, что надо ловить момент, пока окно возможностей не закрылось и интересы двух «сильных лидеров» не привели к конфликту поперек общих ценностей. Сделай с нами, сделай вместо нас В отношении к начавшемуся президентству Трампа в российской верхушке можно выделить три вполне ожидаемые группы — энтузиасты, прагматики и скептики. Скептики считают, что противостояние с Западом — стратегический выбор России. Это новая долгосрочная реальность, за которой стоят объективные и неустранимые противоречия, и Трамп, наследник традиции ястребиной Республиканской партии, не способен, да и не захочет их преодолеть. Скептики, как правило, придерживаются «геополитического» взгляда на мир как пространство, где противоборство держав — единственный способ выявить реальный баланс сил и добиться своего. Среди них и те, кто опасается, что Трамп готов исключительно к асимметричному сближению с Россией сверху вниз, поэтому на его условиях сближаться нельзя. Такие настроения преобладают среди силовиков, спецслужбистов, дипломатов и части экспертного сообщества, которая связала себя поддержкой войны. К скептикам можно отнести и тех аппаратчиков, которые хотели бы сделки под патронажем Трампа, но уверены, что Путин на нее не пойдет. Среди энтузиастов оказались многие российские идеологи, в том числе самые воинственные, например, Александр Дугин и Александр Проханов. Правый поворот Америки нравится им, как и многим консервативным чиновникам и бизнесменам и большой части обычных граждан России. Их подход можно назвать ценностным: пока ценности разделяли Россию и Америку, они враждовали. Теперь, когда наметилась общность ценностей, страны могут стать союзниками по спасению мира. Прагматики видят в Трампе шанс без катастрофических убытков и даже с прибылью завершить войну против Украины, которую иначе непонятно как закончить. В этой группе — заметная часть предвоенной деловой и управленческой элиты России, которая по воле Путина стала элитой военного времени. Оптимистические ожидания сближают эту группу с энтузиастами, но причины оптимизма тут другие. Они не в глобальном историческом развороте, а в гораздо более приземленной надежде хотя бы отчасти вернуться в довоенный мир, вырваться из изоляции, избавиться от токсичного груза войны. Ожидается, что конец боевых действий будет также означать конец разговоров о замещении нынешней элиты комбатантами, ослабление цензуры и давления спецслужб, постепенное восстановление связей с Западом. Есть и этические причины. Далеко не все в