Сломать отличницу - Дана Данилова

Так было и в девятом классе, когда она запланировала написать все предметы ОГЭ на сто, хотя важна была больше оценка, чем баллы. Но сказано — сделано.

Подобное случилось и в десятом, когда она интереса ради решила удариться в вузовские олимпиады и заработать себе подушку безопасности при поступлении. Сказано — сделано.

Архицелеустремленный человек, который своей целью почему-то выбрал теперь меня…

Василина: «Я уже собираюсь спать. Давай завтра увидимся».

Нужно обозначить границы. Мы целый вечер были вместе, не отвлекались ни на какие беседы, сообщения. Я, откровенно признаться, устаю, когда так много с кем-либо общаюсь, иногда просто необходим перерыв от людей, чтобы не возненавидеть их.

Выключаю ноутбук, переставляю его на подоконник, чтобы прибраться на столе. Люблю лёгкий беспорядок во время учёбы, но после — не выношу.

Лишнее смахиваю в тумбочку, нужное складываю аккуратно на краю стола. Блокнот с записанными планами на завтра оставляю на видном месте. Протираю поверхность специальными салфетками, чтобы избежать нежелательных разводов. Отхожу на пару шагов, осматриваю пространство.

Когда наведённый порядок устраивает, беру полотенце, пижаму и отправляюсь в душ, чтобы смыть с себя пусть и насыщенный, но всё же дурной день.

Возвращаюсь к себе, когда в комнате у родителей уже темно, значит легли пораньше. Наверное, после воды можно было бы и найти в себе силы, чтобы прорешать какой-нибудь вариант, хотя бы первую часть, но я выбираю сон. Всё равно последнее время тяжело засыпаю, с час ещё ворочаюсь.

Выхожу на балкон, чтобы повесить полотенце на сушилку. Так как он выходит на ворота, замечаю странные очертания: то ли силуэт, то ли просто тень.

Когда глаза привыкают к темноте, выцепляю фигуру, рыскающую около наших ворот. Она то отходит, заглядывая в окна, то приближается к самой калитке. А, заметив меня, вовсе шугается, задевает ногой камни и уносится прочь.

Сердце отказывается верить, что это случайный прохожий, оно не доверяет совпадениям. Нужно будет утром рассказать родителям, мало ли! Вдруг это то, о чём молчать нельзя.

Но родители уезжают рано, оставив мне приготовленный завтрак, записку и наличку рядом с ней. Скорей бы всё разрешилось в пользу папы, свои трудности мало-мальски получается пережить, но, когда что-то не так с родными…хочется выть раненым волком.

Была б моя воля, давно бы разрубила змеиный клубок, источающий яд. Но…сейчас я могу помочь только тем, что не принесу проблем сама, буду отлично учиться и успевать убираться. Мама нередко мне так и говорит: у них свой фронт работ, а у меня — свой и не менее важный.

После завтрака проверяю телефон, непрочитанные сообщения. Зарина так и не ответила, значит согласилась поговорить сегодня. И не обиделась, иначе смсочка точно обнаружилась бы.

Если от подруги весточек нет, то Родион не унимался.

Приходится заархивировать наш чат, удалять его совсем не хочется, он поймёт, что я вижу сообщения, как-то реагирую про себя, только стараюсь не показывать. Его это окрылит, и Атласов тогда точно не успокоится. Занозу нужно вырывать сразу, чтобы не загноилось. Долой!

Хоть Родион, конечно же, никакая не заноза…

Причесываюсь, параллельно вызывая такси. Прибавляю сумму, чтобы ускорить поиск водителей, но бесполезно. Так хотелось пойти в платье, неужели опять придется в костюме и на велосипеде…

Смотрю в зеркало на своё отражения, решая, как поступить. Внезапно в моё окно прилетает камешек. От неожиданности вздрагиваю и даже подскакиваю со стула.

Один, второй, третий…

Созвучно с этим начинает вибрировать телефон. Подхватываю его со столика, чтобы прочитать:

Димка: «Доброе утро, Пума! Карета подана!»

Открываю окно, выглядываю и вижу белый мерседес, на капоте которого сидит Титов.

Ничего себе! Помнится, он говорил, что в нашу «попу мира» ни ногой. И что же поменялось, интересно?

43. Василина

«Мы не можем укрыть свое сердце от жизни, но мы можем так воспитать и научить его, чтобы оно обрело превосходство над случаем и способно было несломленным взирать на то, что причиняет боль».

Г. Гессе «Гертруда»

— Ты подросла, я возмужал, почему бы и не заглянуть к тебе? — насмешливо отвечает Дима на мой вопрос, который я задала почти сразу после приветствия.

Титов ещё целоваться потянулся при встрече, но это я быстро пресекла, мысленно настроившись добираться до школы на велосипеде. Но Димка всегда умел что-то пропустить мимо ушей, по-умному улететь, видимо, не разучился и в универе.

— Ага, в перерывах между посещением родственников, — ехидно замечаю я и сажусь на заднее сидение за водителем. — Здравствуйте!

А водитель у Титовых всё тот же добродушный мужчина, который умеет улыбаться одними глазами, оставаясь серьёзным и исполнительным. Он кивает мне в ответ, не нарушая правила, заведённые работодателем.

Обойдя машину, Дима садится рядом со мной и сразу пристёгивается. Привычка очень полезная и выдрессированная в нашем городе, ведь камеры на каждом шагу. А сейчас повесили ещё и умные, которые могут распознавать лицо нарушителя.

— Всегда-то ты чувствуешь подвох, Пума! — после всех манипуляций, необходимых для безопасности, говорит Димка.

— Ты научил меня, что все случайности не случайны, — отзываюсь я, поглядывая в окно, стараясь запомнить, как всё осталось. Вдруг тот странный человек снова вернётся к нашему дому.

— Да. Наша встреча в лабиринте — случайность, но я бы всё равно появился, Василин! — вдруг без напускной манерности признаётся Титов, и я резко оборачиваюсь, чтобы заглянуть ему в лицо.

— И на это есть причины? — непроизвольно хмурюсь, гадая про себя.

— Есть, — соглашается и поджимает губы, потом кивком показывает на водителя, и я сразу понимаю, что сейчас Дима ничего не озвучит. — Как погуляли? Укротила ухажёра?

— Это был только приятель, — отмахиваюсь, отворачиваясь к окну.

— Приятели, Пума, не ревнуют! — говорит даже не как маленькой, а как умалишенной, ласково с невероятными зигзагами в интонациях.

— Не то ты разглядел, Титов! — в ответ хмыкаю я.

У Родиона сердце болит из-за другой и душа горит не за мою душу. Уязвленное самолюбие легко спутать с ревностью, парни не особо в этом разбираются. Вот пусть и оставят это нам, девушкам. А-то знатоки такие, прям пятки чешутся.

— Уже думала, с кем будешь танцевать на последнем звонке? — интересуется Дима, не больно меняя русло вопросов.

— Ни с кем не буду.

— Настолько допекли танцы? — Димка понимает меня лучше всех в этом плане.

— Запретила себе снова ввязываться в это…

Легко сознаюсь я, отмечая, что он первый, кому я назвала настоящую причину, ведь никакая подготовка меня не пугает, мне не потребуются тренировки, на которые уйдёт много времени.

Он сам долго отказывался выступать на последнем