Звук: слушать, слышать, наблюдать - Мишель Шион

Точнее говоря, звук, созданный последовательностью действий с записанным сигналом (который первоначально «был» оттиском определенного акустического феномена или просто электрическим колебанием), протяженных во времени, очень быстро перестает быть звуком своей исходной причины — в том двойном смысле, в каком он был одновременно ее следствием и представлением.

В случае нарративного кино в этом нет никакой проблемы. Звук, который может быть продуктом довольно сложного генезиса, которым интересуется выявляющее слушание, благодаря изображению и синхрезу находит для себя новую точку опоры в вымысле. Для фигуративного слушания он становится звуком лазерного меча Люка Скайуокера (тогда как на самом деле это «был» звук электрического разряда) или же звуком шагов по снегу (тогда как это «был» скрип, созданный топтанием пенопластовых гранул).

Но что тогда можно сказать о музыке, лишенной образов и нарратива?

При слушании звуков конкретной музыки нет задачи помешать слушателю, во имя некоего «чистого» эстетизма, представлять себе причины звука, незримо идущего из динамика, да это было бы и невозможно. Можно лишь посоветовать ему не беспокоиться о природе используемых источников звука, которые, так сказать, его не касаются.

Композитор, впрочем, и сам не должен их раскрывать (если не считать педагогического контекста, обучения его техникам), чтобы освободить слух для представления воображаемых источников.

7. Без внешней причины: случай акуфенов

Вопрос «акуфенов» (звуков без внешней причины, которые слышит один-единственный человек) хорошо иллюстрирует сложность вопроса о причине. Автор этой книги может со всей ответственностью рассуждать о нем, поскольку после первого издания узнал его «изнутри», и это заставило его вплотную заинтересоваться этим предметом. Существует множество медицинских работ, а в интернете множество обсуждений на форумах, драматический тон которых не должен удивлять: когда такие звуки только появляются, это обычно приводит к депрессии и панике. Тут можно вспомнить Жана-Жака Руссо, который в своей «Исповеди» рассказывает о моменте, когда подобные звуки вошли в его жизнь:

Однажды утром я, чувствуя себя не хуже обыкновенного, раздвигал складной столик, как вдруг ощутил во всем теле внезапное и почти непостижимое потрясение. Не могу сравнить его ни с чем другим, как только с бурей, поднявшейся в моей крови и мгновенно овладевшей всем моим телом. Артерии мои стали пульсировать с такой ужасной силой, что я не только чувствовал их биение, но даже слышал его, — особенно биение сонных артерий.

К этому присоединился сильный шум в ушах; этот шум слагался из трех, вернее четырех звуков: тяжелого и глухого жужжания, более ясного ропота, как от бегущей воды, очень резкого свиста и того биения, о котором я только что сказал; я мог без труда считать его удары, не щупая пульса и даже не дотрагиваясь руками до тела. Шум внутри был так силен, что лишил меня прежней тонкости слуха, и я стал если не глухим, то тугоухим, — и уже навсегда. <…> c <…> шумом, который с тех пор, то есть вот уже тридцать лет, не покидал меня ни на минуту. <…> Шум в артериях надоедал мне, но я не страдал от него; он не сопровождался ничем, кроме ночной бессонницы93.

В других случаях акуфен может быть простым и представлять собой очень высокий, пульсирующий или не пульсирующий свист (с колебанием в интенсивности, синхронным с биением сердца), низкий звук, отдельную частоту и т. д. И в то же время он может сочетаться с гиперчувствительностью к определенным внешним звукам, таким как звон посуды и чашек в кафе и т. д. Он не обязательно сопровождается ухудшением слуха.

Постепенно складывается впечатление, что такие звуки безобидны. Но нельзя забывать о том, что в определенных случаях они могут оказаться симптомом болезни; отсюда необходимость провести медицинское обследование и, конечно, проконсультироваться у отоларинголога.

Акуфен всегда имеет объективную причину, неврологическую или физическую, но это, к сожалению, не значит, что от него можно избавиться при любых обстоятельствах. Многие люди, слышащие такие звуки, вынуждены привыкать к ним, учась жить с ними, раз уж они начались. К счастью, обратившись на ранних этапах к помощи психолога и антидепрессантов (на ограниченный период времени), можно привыкнуть к акуфенам настолько, что их удастся позабыть, «скотомизировать», не считая тех случаев, когда о них говоришь. Главное, не переживать, на мгновение осознав такие звуки.

Испытываемое поначалу чувство подавленности в какой-то мере возникает из‐за невозможности «доказать» их существование или дать их услышать кому-то другому (однако нравственную или физическую боль тоже невозможно «доказать»). В то же время, по оценкам, с такими звуками сталкиваются от 15 до 20 % населения. В любом случае облегчение приносит возможность обсудить это с непредвзятыми людьми, что позволяет понять, что ты не одинок и сам можешь помочь другим людям, дав им возможность рассказать об их собственных акуфенах, не стремясь давать советы и в то же время избегая сводить их опыт к собственному: каждый реагирует по-своему, да и акуфены могут быть самых разных типов. К тому же это не галлюцинации, а вполне объективные феномены, которые можно измерить («акуфенометрия»), определив их частоту, ритм и природу с той же точностью, с какой можно оценить зрение, проведя несколько тестов.

Глава 8

ЗВУК И ТО, ЧЕМУ ОН ПРИЧИНА: РЕАЛЬНЫЕ И ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ

1. Строить, разрушать

Мифы приписывают особые силы звуку музыки, а еще чаще голосу.

Прежде всего — силу порождения или разрушения. Так, Яхве в книге «Бытия» творит мир своим словом, а в греческом мифе Амфион строит стены Фив, играя на флейте и лире. В религиях и легендах голос часто представляется тем, что производит на свет, учреждает, устанавливает и оплодотворяет, а музыкальный звук — организующей, творческой силой. Та же сила может вступать в бой, сокрушать, разрушать крепостные стены, но обычно в благих целях — как в библейском эпизоде со стенами Иерихона, который был парафразирован в знаменитом стихотворении Гюго: «À la septième fois, les murailles tombèrent»94

В рекламе шоколада Crunch с зернами риса, которую крутили в 1990‐х, показывали коварных потребителей, которые, кусая плитку шоколада, становились эпицентром катаклизма — это миф о «звуке, который разрушает». То же самое относится к тем, в том числе мифическим, видам вооружений, которые встречаются в научно-фантастических и шпионских рассказах (например, в комиксе Эрже «Дело Турнесоля»). Такие виды оружия должны разрушать материю, используя ультразвуки или инфразвуки. Подобная реклама и рассказы познакомили с этим мифом даже тех, кто не читал Библии, греческой мифологии или «Легенды веков» Гюго.

Конечно, в разрушительной способности низких частот высокой интенсивности нет ничего фантастического: виды вооружений, в которых они должны были