Дети пространства - Витус Вагнер

— Кстати, Мара, я до сих пор не знаю, почему договор антверпенский, — вспомнил Анджей.

— Столица Европы в Брюсселе, но не сажать же было трехтысячетонный крейсер в Верготедок, — усмехнулась Мара. — Поэтому заключать договор нужно было в каком-нибудь морском порту. А Антверпен — ближайший порт к Брюсселю. Конечно, можно было выбрать Гаагу, Копенгаген или Лондон. Но вообще-то это была маленькая месть. Земные правительства слишком долго не считали колонистов договороспособной стороной, поэтому, когда появилась возможность диктовать им условия, им предложили подписывать договор в портовом кабаке.

Через несколько часов удовлетворенный Перейра отложил грифель в сторону. За это время он успел сделать пару десятков эскизов. В процессе работы он почти непрерывно беседовал с Анджеем, а Мара в основном отмалчиваясь, делая вид, что разговор мешает ей позировать.

— Теперь, прежде чем отпустить, надо напоить вас мате, — произнес художник, вставая.

Когда гости уселись за стол, Перейра вдруг нырнул обратно в мастерскую и через минуту появился, неся в руках небольшую картину размером примерно в стандартный бумажный лист.

— Если я не ослышался, один из новых кораблей вашей эскадры называется «Франсиско де Орельяна»? — спросил он у Мары.

— Да, есть такой.

— Это мой любимый персонаж южноамериканской истории. Поэтому надеюсь, что экипаж этого корабля с благодарностью примет в дар небольшой портрет.

На картине был изображен мужчина в латах образца XVI века на фоне широкой реки. Из-за края полотна выглядывал бушприт небольшого парусника.

Мара искренне поблагодарила художника, решив, что кто бы ни оказался старшим офицером «Орельяны», он точно не откажется повесить в кают-компании картину кисти Перейры.

Экобиостанция Сигма Дракона-d

После скачка в систему Сигмы Дракона Карл получил свой стакан спирта за первую самостоятельную скачковую вахту. Ладу немножко позабавило то, что человек уже отстоял самостоятельную вахту, а травинки из чужого мира еще не сжевал. Потому что станция Сириус миром не считалась.

Сигма Дракона-d миром считалась, хотя колонией еще не была. Лет десять назад планету обследовала комплексная планетологическая экспедиция, наметила места для городов и полей, подсчитала запасы полезных ископаемых в наиболее легкодоступных месторождениях, подготовила проспект колонизации… и положила его в архив.

Теперь планета ждала момента, когда наберется тысяч десять желающих покинуть обжитые миры и строить свой собственный. Тем временем на ней обитала команда из десятка человек, которая собирала ряд наблюдений о климате и экосистемах, а также занималась адаптацией к условиям планеты различных культурных растений.

После маневров в районе точки скачка воды в баках осталось в обрез, только-только на работу системы жизнеобеспечения. Пришлось даже понизить уровень воды в бассейнах, так что теперь глубина там была Карлу не с головой, а всего лишь по шею. Впрочем, это не мешало ему радостно плескаться в бассейне после каждого занятия на тренажёрах.

По предварительным расчетам Алины получалось, что для выхода на орбиту Сигмы Дракона-d придется полностью осушить бассейны. Но если учесть, что сразу после выхода на орбиту надо готовиться к посадке и сворачивать жилую палубу, это не должно было создать дискомфорта экипажу и пассажирам.

Но человек предполагает, а Космос, или, в данном случае — планетарная погода, располагает. До выхода на орбиту оставалось еще двое суток, когда вдруг прервалась связь с планетой. Болтавшиеся над нею спутники отвечали, а сама планета — нет. Серж вытащил из спутников свежие снимки того района, где располагалась база, но на них была видна только огромная облачная воронка. Похоже, базу накрыло тайфуном.

Капитан, Джилли и Алина посовещались и решили объявить базу терпящей бедствие. Поэтому вода из бассейнов сразу же пошла в сопло, а аврал по сворачиванию жилой палубы в нарушение обычных правил был объявлен еще на гиперболической траектории подхода к планете.

В течение шести десятков килосекунд весь экипаж занимался вытаскиванием оборудования и закреплением его в кладовых, сдуванием надувных перегородок, вычисткой завалявшегося мусора, в общем, подготовкой палубы к упаковке. Потом воздух из палубы был откачан, и начался вакуумный аврал по укладке огромного кевларового бублика под щиты в специальные отсеки. Участия в аврале не принимали лишь юнги, не имевшие допуска к вакуумным работам, радист и все трое пилотов. Радист по-прежнему пытался пробить сигналом штормовые облака и связаться с базой, а пилоты готовились к посадке на «немую» планету, к тому же в сложных метеоусловиях.

К счастью, к тому моменту, когда «Марианна» начала аэродинамическое торможение, чуть ли не в 180° от базы, тайфун уже ушел. Удалось получить снимок с одного из спутников, на котором можно было разглядеть, что вроде не все так плохо — река не забита плавучим мусором, крайне опасным для садящегося корабля, здания базы стоят.

Не успел экипаж «Марианны» порадоваться этому сообщению, как на корабль обрушилась четырехкратная перегрузка — и через несколько минут прекратилась. Корабль вышел из атмосферы, но скорость его уже была не гиперболической, а эллиптической. Спустя десяток килосекунд ему снова предстояло встретиться с атмосферой, на этот раз нырнув на самое её дно.

Пользуясь передышкой, старпом Джилли формировал аварийную группу. Все равно экипаж в полном составе сидел в салоне, поскольку жилая палуба была свернута. По традиции в группу были включены сам Джилли, Афанасьич, а также Герхард как судовой врач. Неожиданно для Карла, его тоже пригласили в эту группу — по ходу дела могло потребоваться перепрограммирование ремонтных роботов, поэтому был нужен хороший робототехник.

Пятым в группу вошел Каямура. Хотя планеты земного типа были не его специализацией, космонавты с большим пиететом относились к умению профессора-планетолога действовать на незнакомых планетах.

Члены группы надели легкие скафандры, закрепили на них аварийное снаряжение. Карл сунул в нагрудный карман ноутбук Торвальдыча — если что, лучше уж работать с роботами с привычной консоли.

Сразу после этого раздался предупреждающий сигнал. «Марианна» готовилась еще раз коснуться атмосферы, и уже не просто притормозиться, а погрузиться в нее и идти на посадку. Все, включая аварийную группу, опять пристегнулись к креслам в салоне. На передней стенке вспыхнул большой экран, на который транслировалось изображение с камер в рубке. Фактически сейчас весь экипаж, кроме Сержа и Алины, занятых на своих постах, видел то же самое, что и пилоты.

Наконец корабль пробил легкие, максимум четырехбалльные перистые облака и с очень небольшой скоростью, километров четыреста в час, пошел на высоте менее километра над руслом широкой реки, рассекавшей густые леса. Вот под крылом мелькнула расчищенная от леса поляна, а на ней несколько домиков. Услышав гул корабельных двигателей, из одного домика выскочил человек и замахал руками. Потом из трубы повалил густой дым.

— Ага, направление ветра показывают, — раздался из динамиков салона голос капитана. — Садимся вниз по течению.

«Марианна» качнула крыльями, поворачиваясь направо, потом еще раз направо, и начала снижаться над широким плесом. Касание, пробег, переход с глиссирования в водоизмещающий режим — и вот уже она, как довольно неповоротливый крупный корабль, не спеша ползет к берегу.

В этот момент на береговом откосе появился человек и начал размахивать флажками.

Очевидно, большая часть экипажа свободно читала флажный семафор. А вот Карл как-то не удосужился его освоить. Впрочем, писал он явно не слова, а кодовые комбинации какого-то сигнального свода.

— Все целы, особых разрушений нет, — облегченно вздохнул Джилли. — Только нарушено снабжение энергией и сорвана антенна. Вполне можно было подождать на орбите, пока они починят антенну и выйдут на связь. Ну да ладно, поможем ребятам. Аварийная группа, на выход!

Карл вслед за Каямурой поднялся на крышу корпуса, и в лицо ему ударил свежий речной ветер. Чуть сзади выхода из салона открылись громоздкие створки первого трюма. Афанасьич легко спрыгнул туда и через несколько секунд оказался за пультом небольшого крана с суставчатой стрелой. Стрела была желтая, и на этом фоне кто-то зеленой краской нарисовал эльфа-лучника, чем-то похожего на Герхарда, и написал: «Не стой под стрелой!»

Афанасьич зацепил краном оранжевый пластиковый тюк. Карл мгновенно понял, что это такое, спрыгнул внутрь трюма и через несколько секунд выбрался обратно со шлангом от компрессора в руке. Тем временем Афанасьич опустил надувной понтон на крыло, поверхность которого была в полуметре от воды. Пока Лада выбирала место для стоянки, разворачивала корабль вверх по течению и отдавала якорь, две моторных лодки и большой понтон-катамаран, способный поднять двадцатифутовый контейнер, уже были готовы к спуску.