Почему истории заканчиваются - Макки Ри

Больи. – я хочу назначить новых представителей каждой из земель.

Старик в дорогих одеждах нервно сглотнул, как и стоявшие позади него представители, в мгновение ока ставшие бывшими.

А Больи объявил:

– Представитель людей – Визиль, – мужчина вышел из толпы и поклонился, – представитель оборотней – Ангелн, духов природы – Богапри, магов-ремесленников – Юо, великанов – Ать, – вышла девушка совершенно обычного роста, – и от обычных магов – Тнапоми.

Все радовались, кроме бывших представителей и принцессы Квивиану. Она была удивлена.

Солнце почти село, представители объявили о празднике в честь принцессы и самих себя.

Всё вокруг засуетилось, завертелось, представители облепили бога, оттолкнув Пиам подальше. Она успела схватить Днаа за руку, чтобы её не отнесло взволнованной толпой. Он крепко сжал её руку.

Боль на праздник решил не оставаться, но прежде, чем он успел переместиться назад, к нему подбежала принцесса:

– Зачем вы это сделали? Почему? Я ведь не настоящая принцесса.

Пиам с Днаа переглянулись и вытаращенными глазами уставились на разговаривающих.

– Это неважно. – ответил Больи, кусая праздничный пирожок. – Ты хороший человек. Намного лучше прошлых представителей. И у тебя получится по-настоящему объединить земли Квуга.

Она явно хотела сказать что-то ещё, но Больи не счёл нужным отвечать ещё на какие-то вопросы и переместился вместе с ребятами назад в домик.

========== Тучи идут с запада. Ч.2 ==========

Едва они вернулись в дом, Больи покачнулся и начал терять равновесие. Пиам подхватила его под руку, и в то же мгновение в них ударила молния. Не успела Пиам моргнуть, как оказалась на огромном открытом балконе, таком роскошном, словно она попала во дворец.

Больи упал на колени. Пиам моментально схватили за горло. Лысый мужчина с бирюзовыми глазами полными злости смотрел на неё и даже не собирался разжать пальцы.

– Тьженой… – просипел Больи.

– Не важно. – сказал лысый и, подтолкнув Пиам к перилам, разжал пальцы.

Перегнувшись спиной через резной поручень, Пиам увидела, что вокруг лишь облака и блики света. Её тело перевернулось в воздухе. Световые блики поплыли перед глазами.

Невероятным образом её рука успела зацепиться за низ узорчатых перил, и Пиам повисла над прекрасной светящейся пуховой пропастью.

Она пыталась призвать ветер, но у неё ничего не вышло. Безнадёжно взглянула вверх. Там помощи ждать не от кого. А рука болела, пальцы постепенно съезжали. И если бы у неё была другая рука, она, быть может, смогла вскарабкаться вверх. Но руки не было. Наверное, всё это закономерно. Все обстоятельства, вся её жизнь стеклась именно в это место, именно в это время, в это внутреннее состояние и в это событие.

Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и вновь открыла:

– Неплохие виды для последнего мгновения.

И разжала пальцы.

Она провалилась в облака, но совсем не ощутила мягкости. Лишь потоки ветра обволакивали её падающее с большой скоростью тело.

Она выпала из облаков и увидела над собой те самые тёмные тучи, что пришли с запада.

Наконец она услышала собственный крик, который до этого почему-то игнорировала, и поняла, что ей невероятно страшно.

В момент осознания своего страха она зажмурилась и поняла, что больше не падает.

Открыв глаза, увидела вокруг тёмные кривые деревья и льющийся сквозь стволы туман. Тихий монотонный звук начинал давить на голову. А когда он резко прекратился…

Пиам открыла глаза. Она лежала на кровати, ветер, залетевший в окно, пробегал по её телу, солнце светило и грело. Она улыбнулась. А потом вспомнила…

В комнату вбежали Мимои, Аяма и Яю, услышав сдавленный вопль Пиам.

Она покачивалась на кровати, обняв колени, и дрожала. Ребята гладили её по голове, плечам, что-то говорили.

Аяма взяд её лицо в ладони:

– Всё хорошо, Пиам.

Её глаза расширились и потемнели, будто отражая воспоминания о том жутком месте:

– Ничего не хорошо…

Пиам не знала, сколько прошло времени с того момента, как ребята ушли, оставив её наедине с воспоминаниями о том туманном лесе, скрюченных деревьях и… чём-то ещё или ком-то. Она не могла вспомнить, что именно заставило её ощущать всё это.

Она сидела на кровати, опустив голову на колени, но постоянно поднимала взгляд, убеждаясь, что она в комнате. Но когда она в очередной раз подняла голову, увидела этот туманный лес. Несколько попыток вновь очутиться в комнате с помощью закрывания глаз оказались тщетными, и Пиам опять задрожала.

– Эй. – она вздрогнула и обернулась.

На туманном цветочном поле стоял силуэт и смотрел на неё:

– Как ты сюда попала? – он сделал шаг её навстречу.

– Я… не знаю. Просто как-то оказалась здесь…

– Я тоже. – ответил силуэт. – Рад, что не один. Вместе не так страшно.

– И правда. Меня зовут Пиам. – она тоже зашагала ему навстречу.

– Меня – Тви. Очень приятно, Пиам.

У него были чёрные волосы и очень светлые, будто затуманенные глаза.

– Здесь на цветочном поле не так страшно, правда? – спросил он, пронзая её взглядом.

– Да, пожалуй. Но что нам делать? Как отсюда выбираться?

– Может, пойдём по цветочной лесной тропе, – он указал на неё, – и так выйдем из леса.

Пиам сглотнула:

– Ну, оставаться на месте, наверное, не стоит. Точнее, в этом нет смысла.

И они пошли по лесной тропе, вдоль которой росли цветы разных оттенков и видов.

Пиам смотрела по сторонам, и ей постоянно что-то мерещилось. Или нет?

Фигуры и силуэты, звуки.

Цветы не успокаивали, как и молчаливый спутник. Становилось жутко.

В мгновение ока со стороны Пиам пронеслись какие-то непонятные белоглазые чёрные сгустки.

Пиам сдержала крик, вместо него сделав долгий глубокий вдох.

– Может, хочешь взять меня за руку? – предложил Тви. – Будет спокойнее.

Она встряхнула руками и ногами, попыталась расслабить тело и отказалась:

– Может быть потом…

Чем дольше они шли, тем больше Пиам чувствовала, как её разум заволакивает туман. Начинало клонить в сон, казалось, что туман становится гуще и удушливее.

И Пиам упала. Казалось, она должна была удариться о землю, но ощущения были странными.

Будто она упала в реку тумана и её несло слабое течение неизвестно куда. Она пыталась позвать Тви, но из шевелящихся губ не выходили звуки.

Но она не чувствовала страха.

Слишком затуманенным был её разум,