Скажи, что ты моя (СИ) - Салиева Александра

Ведь да?

Нет!

— Что? — не поняла значение не только я, но и Лидия Михайловна. — Что ты сказал? — прищурилась с подозрением. — Что значит, Юлиана?

Подозрение, кстати, адресовалось исключительно мне. Как и подтверждение всем моим самых худшим опасениям.

— Та, о ком ты спрашиваешь — это Юлиана, мама, — шагнул ближе ко мне и самым бессовестным образом подтвердил, то есть сдал меня Константин Владимирович. — Так что будь добра, выбирай выражения, когда говоришь о ней, — добавил, приобнимая за плечи.

Что я там о том, что он меня спасёт, думала?

Самое опрометчивое заблуждение с моей стороны!

Опять чуть в кресло не свалилась.

— Как это Юлиана, — ошалела от такого откровения и третья из нас. — Юлиана?.. — опять уставилась на меня, словно глазам своим не верила.

То на меня смотрела, то на руку своего сына, которая по-хозяйски устроилась на мне, как дополнительная демонстрация его словам. Я, кстати, тоже не верила. Не только ощущениям, глазам, но и ушам. Ведь вместо того, чтобы продолжить свои пояснения, не забыв обязательно упомянуть о том, как так вообще получилось, и то что лично я совсем не хотела, просто обстоятельства вынудили нас обоих, а она может совсем нисколечки не переживать, потому что это всё временное и никаких серьёзных последствий для неё и их семьи не будет, этот… который совсем-ни-разу-не-спаситель… Павлик Морозов он! И даже хуже!

— Да. Я женюсь на Юлиане, мама, — совсем страх и стыд потерял мужчина. — В самое ближайшее время.

Он-то потерял… А вот я их быстренько обрела! Заодно попыталась взять ситуацию в собственные руки, попутно скидывая с себя чужую. А то некоторым доверия больше нет!

— Лидия Михайловна, всё совсем не так, как вы… — поспешно заверила я, аккуратно отступая от стола.

Просто потому, что от шока женщина отошла гораздо быстрее меня. Она — вообще очень расторопная. Я ж договорить не успела, а Лидия Михайловна оказалась передо мной, тем самым отрезая все возможные пути моего начавшегося стратегического отступления. Поймала не только с поличным, но и за руку. За ту самую, на которой красовалось самое красноречивое подтверждение заявлению её сына. Уже никак не отвертишься.

— Так вот почему… — протянула задумчиво Агеева-старшая, разглядывая моё кольцо на безымянном.

Воцарилась тишина.

Очень нервирующая такая тишина!

Секунды тянулись и тянулись. Пока они шли, я успела и помолиться, и с жизнью распрощаться, и начальника своего проклясть, заодно прибить в мыслях.

Ну а что?

Если умирать, так хоть не в одиночестве.

— Да что б вас, партизаны! — в сердцах воскликнула Лидия Михайловна, нарушив наступившее молчание.

И так громко, что я невольно зажмурилась, вся сжалась. Малодушно решила, что когда она меня душить начнёт, не так страшно будет видеться. К тому же, душить она меня и в самом деле принялась. Очень крепко. Обеими руками. Долго и упорно. Я аж растерялась в очередной раз, когда немного погодя поняла, что… нет, всё-таки не душит.

Обнимает?

С радостной улыбкой!

— Ничего, я бы на твоём месте тоже не созналась, — погладила меня по голове, как маленькую.

Дар речи у меня снова отказал. И даже все мои предыдущие стремления к тому, чтобы разъяснить ситуацию как следует, тоже куда-то подевались.

Почему?

Да просто спустя даже минут пять после того, как душить, то есть обнимать, она меня перестала, смирившись с действительностью, выглядела Лидия Михайловна до того внезапно довольной, что стало банально жаль её разочаровывать. Уж не знаю, почему она так быстро и резко поменяла своё мнение в прямо противоположном направлении, но, наверное, в отличие от меня, Константин Владимирович непременно знал, что так и случится, потому и не стал тоже говорить ничего лишнего.

А может, было что-то ещё…

Неважно.

Главное, обошлось!

И все живы…

Глава 15

Просторный имперский лофт с верандой на крыше радовал глаз умопомрачительным панорамным видом, по-настоящему захватывающим дух. Обзор на триста шестьдесят градусов позволил потратить не меньше двух четвертей часа, чтобы как следует осмотреть эффектные локации с высоты птичьего полета. Едва сдержалась, чтоб не сделать селфи, отправив подругам. Они бы точно оценили. И не только виды вдали. Благодаря нескольким скрипкам поблизости, слух услаждала живая музыка, а угощения, рассчитанные аж на двести гостей от именитого шеф-повара — как отдельный вид искусства. Хотя последнее лично я упорно игнорировала, чтоб не подавиться, когда поперёк горла встанет. Да и любоваться окружающим себя фактически заставила.

Чем ещё заниматься на чужом празднике жизни?

Он ведь посвящён господину Киму…

Особенно, если тот, с кем я пришла, вечно отвлекался то на одного из приглашённых, то на другого. Каждый третий из присутствующих почему-то жаждал завладеть вниманием Константина Владимировича. И это при том, что я практически никого из них банально не знала. Благо, большинство из них — это мужчины, а если и женщины, то с мужским сопровождением. Я убедилась в этом не раз. Иначе бы меня точно разорвало как минимум от досады.

Ну а что?

Не виновата я, что ему так умопомрачительно идут строгие костюмы, и это заметно не мне одной…

С другой стороны, это всё не так уж и важно.

Куда существеннее…

Этот день настал!

Последний…

Две с половиной недели в качестве фальшивой будущей жены моего босса близилось к своему логическому завершению. Осталось пережить ещё несколько часов — достопочтенный кореец выпьет своё дорогущее шампанское, получит ценные дары, а затем подпишет пролонгацию договора с нашей компанией, и моё увольнение не заставит себя ждать. Несмотря на все попытки той же Лидии Михайловны на протяжении последних дней реально облачить меня в свадебное платье. По каким салонам только не таскала меня за ручку, страдая над возможным выбором. А я так и не решилась признаться ей, что нет в этом никакой необходимости.

Да, банально струсила…

А может, я слишком часто стала ловить себя на мысли о том, как сильно мне нравится то, что есть, не так уж и хочется что-либо менять или рушить. Если поначалу сама идея о том, что у меня могут быть близкие отношения с боссом, воспринималась как шок-контент, то постепенно я настолько сроднилась с ней, что отделить себя от мужчины представлялось плохо возможным.

Хорошо рядом с ним, спокойно, безопасно…

Я знаю, я нелогичная!

В одну секунду хочу одно, в другую — другое…

Зато хоть в чём-то я осталась себе верна. Невзирая на соблазн, стойко удержала себя от жгучего желания открыть заветный ювелирный футляр, который до сих пор хранила при себе, помня об условиях нашей сделки. Даже сейчас, пока пялилась на городскую панораму, заодно отсчитывала тянущиеся минуты до того момента, как рабочий день всё-таки закончится вместе с моим испытанием, и я смогу открыть крышку с чистой совестью.

Интересно же!

Аж кончики пальцев покалывало каждый раз, когда я брала бархатную коробочку в руки, тренируя свою выдержку. А может, это у меня приступы мазохизма такие.

Иначе зачем постоянно держать то, к чему нельзя по-настоящему прикоснуться?

Хотя скорее, это моя своеобразная медитация. Даже сейчас, среди степенной толпы высокомерных чужаков в элитных нарядах, заметно успокаивало само знание того, что при мне всегда есть то, что напоминает о присутствии Константина Владимировича в моей жизни. Оно останется со мной и потом, в будущем, когда всё закончится. Потому в очередной раз и взяла, а затем сжала в ладони так крепко, как только хватало сил, чтобы в полной мере почувствовать все свои ассоциации. Они мне очень пригодились, когда услышала поблизости:

— Если так и будете прятаться ото всех, решу, что вам здесь не нравится, — с фальшивой любезностью к моему величайшему прискорбию нашла меня госпожа Джи-Хе.

Эх, а так рассчитывала, что среди такого большого количества гостей, она меня банально не заметит!