Дороже всех сокровищ - Памела Робертс

Господи, ну за что мне такое? — мысленно простонал он. Почему единственная женщина, которую я хочу и могу любить, плюет на мое чувство? Почему не в состоянии расстаться с негодяем, столько лет унижавшим и обманывавшим ее? Почему кидается к нему по первому же зову, напрочь забыв обо мне? Да потому что человек не властен в себе и своих чувствах, пришел ответ. Ты ведь тоже не можешь забыть ее…

Но Рэнди не готов был смириться с ним. Он стукнул кулаком по столу и яростно выкрикнул:

— Нет, я властен! И я забуду ее! Я справлюсь с собой и с этой жалкой страстью! Если она не желает меня, то я не собираюсь бегать за ней и умолять!

На что внутренний голос резонно заметил:

«Да она, в общем-то, и не нуждается в тебе. Судя по всему, ее прекрасно устраивает тот, другой… Едва ли она вспоминает о тебе. А если и вспоминает, то наверняка смеется, а может, даже рассказывает своему знаменитому профессору, как покорила неискушенного дурачка-простачка…»

Неизвестно, до чего бы договорился этот насмешник, если бы его не прервал телефонный звонок.

Мрачный Рэнди снял трубку и…

— Рэнди, милый, доброе утро! — прозвенел радостный голос Молли. — Как ты? Прости, что не смогла в пятницу пойти с тобой. У меня возникли непредвиденные обстоятельства, так что я даже предупредить тебя не успела…

— Ну естественно, где уж тебе было успеть, с едким сарказмом ответил обманутый поклонник и, не дожидаясь продолжения, нажал на рычаг.

Неужели она настолько бесчувственна, что, выпорхнув из объятий одного любовника, готова немедленно кинуться на шею другому?

Телефон тотчас зазвонил снова, но он не ответил. Да и что он мог сказать такой женщине? Упрекнуть ее в неверности? Глупо и несправедливо, она же ничего ему не обещала, ни в чем не признавалась. Они даже не спали вместе, так что, строго говоря, он себя и любовником-то не имеет оснований считать. Сказать, что разбила ему сердце? Так кто в этом виноват, кроме него самого? Не надо было бездумно дарить его той, что не нуждалась в таких подношениях…

Назойливое и одновременно тревожащее дребезжание аппарата вскоре прекратилось.

Ну вот и все, с невыносимыми тоской и горечью сказал себе Рэнди. Вот и кончилась моя великая любовь.

Он встал и побрел в ванную, включил горячую воду, настолько горячую, насколько мог терпеть, и долго стоял под тугими струями, ожидая, когда немного утихнет боль. Если и не утихнет, то хотя бы притупится…

Увы, короткий разговор с Молли еще больше разбередил пока и не начинавшую затягиваться рану, только прибавил немалую щепотку соли. Душа стонала, изнывала, корчилась в моральных судорогах… Таких, что он готов был отдать все что угодно за передышку, за краткое беспамятство…

Обмотавшись полотенцем, Рэнди направился к бару, где хранился источник временного забвения. Достал бутылку «Джека Дэниелса», откупорил, понюхал, поморщился. После излишеств вчерашнего вечера запах крепкого напитка показался особенно отвратительным, но он наполнил бокал почти на две трети и поднес к губам.

В дверь постучали.

Господи, ну почему даже в воскресенье его не могут оставить в покое? Кого там дьявол несет?

Рэнди раздраженно рванул ручку и открыл рот, чтобы высказать все, что думает, о непрошеном визитере. Да так и остался стоять — мокрый, в одном полотенце, с разинутым ртом, оцепеневший, лишившийся дара речи.

На пороге стояла она — зеленоглазая черноволосая красавица Молли. Боже, до чего же хороша, аж голова кружится! Так бы и подхватил на руки, отнес в спальню, уложил на кровать.

А потом целовал долго-долго, покрывая быстрыми и легкими поцелуями каждый дюйм ее восхитительно гладкой и нежной кожи. А затем, затем…

Рэнди вздрогнул, заметив направление ее взгляда, и понял, что предательская плоть выдала его тайные мысли. Он резко повернулся и удалился в ванную, подобрав по пути разбросанную одежду. А через минуту вернулся уже внутренне собранный, словно на нем были не джинсы и рубашка, а железные латы.

Молли все так же стояла в дверях. Губы ее слегка вздрагивали, в глазах сверкали готовые пролиться слезы, но она сдерживала их, не желая взывать к жалости. Ей нужно было добиться его понимания, прорвавшись сквозь непроницаемую броню.

— Мне необходимо поговорить с тобой, Рэнди. Пожалуйста, выслушай меня… — начала она неожиданно твердым голосом.

Он качнул головой в сторону гостиной, отступил в сторону, позволяя ей войти, закрыл дверь и прошел следом. Остановился в дверях и взглянул на нее.

— Слушаю.

— Помнишь наш последний разговор? Когда ты сказал, что…

— Я помню все, что сказал. Забыть не могу, — с горькой усмешкой прервал он. — Так же, как и то, что ты не ответила мне.

— Я не могла. Тогда не могла. Но теперь могу…

— Не сомневаюсь. Впрочем, не трудись озвучивать ответ. Я, конечно, идиот, но не такой, чтобы не понять его, даже если он и не в словесной форме. Я был у тебя дома, Молли, и слышал сообщения твоего… — Рэнди тяжело сглотнул, пытаясь пропихнуть вставший поперек горла противный сухой комок, и продолжил:

— Твоего любовника. Так что не пытайся что-то придумывать. Не унижай ни себя, ни меня жалкой ложью.

— И не собиралась. Я… я хотела сказать, что тогда не могла ответить… Я люблю тебя, Рэнди, люблю…

— О, ты прекрасно и убедительно продемонстрировала мне свое чувство. Каково же, интересно, придется тому, кого ты возненавидишь?

Молли словно и не заметила его замечания.

— ..Очень люблю. Но в тот день я не могла поклясться, что это по-настоящему, на всю жизнь. Я не знала, что будет, если вдруг Кларенс захочет вернуться в мою жизнь…

— Зато теперь мы оба это знаем.

— Нет, Рэнди, теперь я одна знаю это, — твердо сказала она, поднялась с кресла и подошла к нему почти вплотную. — Да, я поехала к нему, когда он снова позвонил. Но не потому, что хотела вернуться. Нет, Рэнди, не потому.

Мне нужно было убедиться, что чувство, которое я испытываю к тебе, самое, единственное и неповторимое, «безбрежнее неба», как ты говоришь… Мы с ним встретились… словно чужие люди. По крайней мере, он показался мне таким. Я… я даже поверить не могла, что когда-то этот пожилой мужчина занимал такое важное место в моей жизни!.. Мы сидели в ресторане и разговаривали на самые разные темы… нейтральные и личные. Я слушала его с вежливым интересом, отвечала на вопросы, даже на интимные. Честно сказала, что в моей жизни появился ты, человек, который мне очень нравится, которого я… люблю. Он не поверил, стал утверждать, что это не настоящая любовь, а просто вожделение, нормальное, естественное состояние женщины, долго лишенной сексуальных удовольствий. Я… признаюсь, я разозлилась и вспылила, наговорила не самых лестных для него слов.