Сектант и девять миров (СИ) - Коновалов Виктор

Так, киборг был сильнее обычного гризли примерно на 20 %, а тот, в свою очередь, обгонял малого гризли на 10 %. А вот клыкастые лисицы или саблезубые белки уже значительно уступали более крупным хищникам. Если применить эти знания к сложившейся ситуации: убитый Грохом Кукловод имел на десять уровней больше своего собрата, вылезающего из берлоги: сорок пятый против тридцать пятого. Принадлежал Кукловод к более слабому подвиду — малых гризли, соответственно, его уровень как бы «резался», но благодаря Призывателю киборгов медведю удалось стать легендарным противником с собственным именем и держать в страхе всю округу: артефакт с приличным запасом нивелировал отставание по коэффициенту.

Этому (условно, обычному) гризли приходилось за несколько километров обходить территорию Кукловода. Не удивлюсь, если и ухо медведь потерял именно во время их последней встречи на границе территорий.

Но Кукловод мёртв, и сейчас моб чувствовал себя полноправным хозяином близлежащего леса… А что бывает с теми, кто прерывает покой хозяина леса? Уж точно ничего хорошего. В общем, медведь готов был рвать и метать, зубами вгрызться в тело врага и вырвать тёплое сердце, лёгкие и прочие питательные внутренности.

***

При виде здорового (килограмм под шестьсот!) медведя Грох неспешно отошёл в сторону и прислонился к дубу, чтобы насладиться зрелищем, что называется, из первых рядов.

— Вой? — позвал сектант, неспешно выпуская облако табачного дыма и постукивая по своей правой ноге. — Нечего тебе там делать! Это бой переродившегося Корта… ну и ещё гризли, конечно. Хех.

Пёс яростно рычал, глядя на приближающегося медведя — настоящего гиганта, рядом с которым он, Людвиг Амадей, выглядел жалким лилипутом — и проигнорировал слова октопуса.

— Вой? — уже настойчивее повторил Грох.

Пёс ощетинился, неуверенно гавкнул на медведя и хотел было сделать шаг в сторону октопуса, но тут его взгляд упал на меня… Новый хозяин должен был остаться один на один против крупного хищника? Это Воя совершенно не устраивало.

— Гав?.. — неуверенно позвал меня Амадей Людвиг.

— Иди-иди, — кивнул я Вою. — Это мой экзамен.

Пёс ещё некоторое время с сомнением глядел на меня, после чего телепортнулся прямо на дерево, у которого стоял Грох.

***

Честно говоря, пса отпускать не хотелось… Это только на первый взгляд, Вой — маленький бигль, по коэффициенту силы значительно уступающий огромному зверю. Но ведь на деле это не просто бигль, а генномодифицированный пёс. Насчёт коэффициентов силы этого странного вида животных однозначных данных у Гроха не имелось, но мне почему-то казалось, что по этому показателю Вой мог дать фору и клыкастым лисицам, и даже гризли с киборгами. Чего только телепортация стоила!

И я не собирался рисковать жизнью пса. Хватило бы и помощи его прозрачного двойника, который бы отвлёк агрессивного зверя и дал мне возможность перерезать ему глотку. Система, конечно, отсыпала бы Вою немного опыта, но основная его часть всё равно досталась бы мне. Да и в конце концов, к чему эта гонка за рангами? Не сегодня, так завтра я точно наберу необходимое количество уровней для нанесения второй татуировки.

Но Грох был неумолим. Ему вовсе не казалось, что у нас есть время: пока мы сидим в лесу, Лоренс Дрейк уже мог скапливать силы для нападения. Но своеобразный «экзамен» был прежде всего психологическим испытанием ученика: достоен ли тот оставаться подле сектанта, достоен ли тайны, скрывающейся за Дверью? Или так и не сумел преодолеть Славу Кортова, троечника и футболиста-неудачника, крепко сидящего внутри него ещё со времён иллюзии?

Между тем гризли находился уже в десяти метрах от меня. Он шёл медленно, походкой опытного бойца, создавая видимость, что контролирует ситуацию более чем полностью. Но по напрягшимся под шерстью мышцам становилось ясно: моб готовился к рывку.

Я медленно выдохнул, пытаясь унять дрожь в коленках, и активировал Приращение — в эту же секунду гризли рванул на противника.

***

Красная гремучая змея угрожающе ударила трещоткой и вспыхнула алым. Кинжалы слились с руками, удлиняя конечности сантиметров на тридцать и значительно укрепляя кожу и мясо. Вены и капилляры обвили малую ядерную батарею, высасывая из неё энергию, сердце стремительно забилось, перегоняя кровь, мышцы напряглись, время привычно замедлилось.

Гризли ревел, стремительно приближаясь ко мне и уже поднимая переднюю лапу для удара. Случись такое — и когти буквально отсекли бы мою голову, мгновенно отправляя на респаун. К счастью, малая ядерная батарея значительно повышала реакцию, и я мог не опасаться столь очевидных движений медлительного зверя. Шаг в сторону — и этот мясной бронетранспортёр промчался мимо. Мощный удар лапой рассёк воздух, инерция едва не опрокинула гризли на холодную землю. Зверь стал заваливаться на бок, но ценой невероятных усилий всё-таки удержал равновесие.

Времени я зря не терял.

Удар левой! Клинок оцарапал толстую шкуру медведя, нанося незначительный урон.

Плохо. Это очень и очень плохо…

Шкура медведя оказалось непробиваемой. Значит, целиться нужно только в уязвимые части тела. Желательно в голову.

Уворот и снова удар!

На этот раз стальное лезвие сумело-таки пробить кожу и примерно на два сантиметра вошло в мясо в районе подмышки гризли. Рана относительно безобидная, однако ярости в медведе явно приумножилось.

Теперь он не утруждал себя уклонениями или попытками заблокировать удары. Пускай себе этот комарик тыкает зубочистками! Главное, чтобы не попал в глаз и не перерезал шею… в остальном он, гризли, в совершенной безопасности.

— Ну это мы ещё посмотри, кто там в безопасности, мишка! — расхохотался я, в очередной раз делая очередной выпад.

Ещё укол! Теперь уже под локоть — довольно неприятное место… Но это ещё что. Дождавшись ошибки моба, я выжал из ядерной батареи максимум и заработал ладонями, словно отбойными молотками, вводя острые лезвия под кожу гиганта и уворачиваясь от его огромных когтистых лап. Прежде чем гризли успевал повернуться в мою сторону, я наносил с десяток ударов и благополучно заходил за спину зверя. Тактика рабочая, но отнимала слишком много ресурсов у организма.

Через минуту глаза щипало из-за льющегося ручьём пота, а силы, казалось, были на пределе. Заряд ядерной батареи между тем стремительно приближался к красному уровню. Но я держался. На каждый удар лапой следовал молниеносный уворот и новая порция уколов по принципу «куда попаду». Становилось ясно, что в один прекрасный момент изодрана будет не толстая шкура гризли, а его шея или морда… При всей своей тупости и ярости моб это прекрасно понимал.

Заревев, медведь вдруг отскочил в сторону и уставился на меня своими маленькими покрасневшими глазками. В них читалось злость и отчаяние. На какое-то мгновение мне даже стало жалко зверя, но чувство это быстро прошло: гризли рванул вперёд, не обращая внимания ни на боль, ни на удары и порезы, ни даже на потоки тягучей крови, толчками вытекающей из трёх десятков ран на его теле.

Это была отчаянная попытка выжить. Терять мобы было нечего.

Я рванул влево — когти разрезали воздух в сантиметре от туловища — и нацелил лезвия ножей прямо на шею стремительно приближающегося противника. Что там насчёт медвежатины на шампурах? В прошлый раз вышло вполне съедобно…

Но я не учёл одного: гризли был взбешён и измучен, а инстинкт самосохранения отступил в глубины его тёмного сознания, давая волю неудержимой ярости. Понимая, что другим способом поймать меня он точно не сможет, моб попросту навалился на клинки!

А заодно и на меня.

***

Под грузной тушей левый нож со звоном переломился пополам, зато правый вонзился прямо в шею медведя. Гризли захрипел, пуская кровавые пузыри, но каким-то чудом всё ещё оставался жив… А вот я оказался намертво придавлен к земле. Рёбра трещали, рискуя не выдержать огромный вес моба, внутренние органы сдавило так, словно по мне несколько раз проехались катком.