Год вне Земли - Валерий Рюмин

Была проведена серия биологических экспериментов на установке «Азола» с широко распространенным во Вьетнаме водным папоротником — азолой. Азола во Вьетнаме — это источник получения азотного удобрения. Для советских биологов интересно изучить это растение для возможного применения его в будущих космических системах жизнеобеспечения. Для вьетнамских биологов важно привлечь советских ученых к фундаментальным исследованиям растения, играющего важную роль в сельском хозяйстве Вьетнама. «Тереки» привезли с собой установку «Малахит» с распустившимися орхидеями. Я их пересадил в нашу установку и вечером в телевизионном репортаже совершенно серьезно сказал, что по случаю прихода гостей у нас даже распустились цветы. Но по реакции ЦУП понял, что они еще не забыли шутку с огурцами, выросшими в наше отсутствие на станции. И тем не менее мне немедленно дали советы, как растения сохранить и упаковать для возвращения на Землю.

Во все сеансы связи операторы связи вклинивают сообщение с Олимпиады-80. Мы, конечно, совершенно небезразлично относимся к этим соревнованиям. Лично я очень люблю легкую атлетику, гимнастику, баскетбол, футбол, волейбол. И результатами соревнований в этих видах спорта постоянно интересуюсь. Каждый день у нас бывает два-три сеанса «ЦУПовидения», когда нам на борт передают видеосюжеты с Олимпиады-80. Радуют высокие результаты и большое количество рекордов. Убеждаешься, как рушатся надежды противников Олимпиады-80, организаторов позорного бойкота всемирного форума спортсменов. Витя Горбатко привез нам олимпийские майки и символические удостоверения «Заслуженных мастеров спорта СССР». В торжественной обстановке он их нам вручил. Мы пообещали соблюдать все традиции Олимпийской хартии и свои личные тренировки довести до уровня «мировых стандартов».

В почте, привезенной «Тереками», была специальная газета, выпущенная совместно редакцией газеты «Известия» и редакцией центральной газеты страны — участницы программы «Интеркосмос», в данном случае газеты «Нян зан». Предыдущая интернациональная экспедиция В. Кубасова и Б. Фаркаша также привозила газету, специально подготовленную к этому полету. Газета в продажу не поступала. Она распространялась только среди работников ЦУП. В ней помещались приветствия участникам экспедиций, репортажи из дома, юмористические рассказы и карикатуры. Мы были очень благодарны коллективу редакции «Известия» и основному составителю таких выпусков — Б. Коновалову за их внимание и заботу к международным полетам. Газета эта прочитывалась на одном дыхании и сразу же становилась сувениром. Тираж ее был очень небольшим, и популярность газета имела необыкновенную. На нескольких экземплярах такой газеты мы поставили свои автографы, и «Тереки» уложили ее в возвращаемое оборудование.

За трое суток до окончания совместного полета состоялась пресс-конференция «Земля — борт». Вопросы задавали представители ведущих газет Советского Союза и Вьетнама. Пресс-конференция сопровождалась телевидением. Мы посадили Фам Туана впереди, а сами расположились сзади. Сделали это нарочно, предполагая, что основные вопросы будут к нему. И это было естественно. Нас уже достаточно знала пресса, а Фам Туан впервые попал в поле зрения журналистов. Большинство вопросов следует к Фам Туану. Он, как может, старается подробно ответить на каждый из них. Затем с вопросами обращаются к В. Горбатко и ко мне с Лешей. Задающий вопросы В. Благов спросил у меня: «Где, на ваш взгляд, труднее работать: на Земле сменным руководителем полета или в космосе?»

Вопрос сложный. Но я думаю, что труднее работать сменным руководителем полета, потому что космонавт отвечает, по сути дела, только за свою работу, а сменный руководитель и за работу космонавта, и за работу Земли. Нужно так организовать работу своей смены, чтобы программа полета была выполнена. А это всегда труднее, чем организовать свой собственный труд. Но так в лоб, напрямую я ответить не могу, поэтому даю очень уклончивый ответ. Это специально, чтобы ЦУП не зазнавался и работал бы с некоторым напряжением. Последний день совместной работы был очень напряженным. Мы провели тесты на обоих транспортных кораблях. Убедились в нормальной работе всех систем кораблей. Помогли «Терекам» уложить возвращаемое оборудование в спускаемом аппарате и упаковали все нам ненужное в бытовом отсеке, который должен был отстрелиться и сгореть в плотных слоях атмосферы. В 11 часов 52 минуты закрыли переходной люк, и на следующем витке «Тереки» отстыковались от станции «Салют-6». В 18 часов 15 минут они были уже на Земле и принимали поздравления с успешным окончанием полета.

2 августа 1980 года

Курьезы в космосе случаются не часто, но все же случаются. Вчера у нас была очередная перестыковка. «Тереки» улетели на корабле, который у нас был причален к стыковочному узлу, расположенному как бы впереди на переходном отсеке. А нам оставили корабль, расположенный в «хвосте», подстыкованный к узлу, к которому должны «швартоваться» грузовые корабли. Нам надо было освободить этот узел для очередного грузового корабля, поэтому мы и проводили перестыковку. После того как мы закрыли люки, нужно было провести проверку герметичности закрытых люков. Для этого сбрасывается давление из большой полости стыковочного узла и с помощью мановакуумметра контролируется давление в этой полости. Эта операция длится полчаса. Замеры проводятся с интервалом в пять минут. Делать в это время нечего. А в бытовом отсеке было холодно. Как по заказу взошло солнце, и оно светило в наш единственный иллюминатор, пропускающий ультрафиолетовые лучи Солнца. Мы решили немного погреться. Правда, у меня утром лопнул сосуд в глазу, и глаз от яркого Солнца резало. Поэтому я сразу же от иллюминатора отошел. А Леша устроился напротив иллюминатора, закрыл глаза и стал греться. Он просидел так минут десять, не больше. Потом мы начали надевать скафандры и дальше работали как обычно на перестыковке. Она прошла хорошо. Мы успешно состыковались, законсервировали свой корабль, поужинали и легли спать.

А сегодня, проснувшись утром, на Лешу было страшно смотреть. У него обгорела одна сторона лица, та, которой он был обращен к иллюминатору, и совсем заплыл глаз. А у нас встреча с семьями и двустороннее телевидение. Мы попытались так расположиться перед телекамерой, чтобы эта сторона его лица была не очень видна. Но жены все-таки заметили, и Лешина жена Валя даже расплакалась. Мы как могли все перевели на шутку, а все равно их не успокоили. У меня глаз стал болеть еще больше, но по телевидению никто ничего не заметил. Я заложил под веко лекарство и между сеансами глаз завязывал, а на сеансы развязывал. Вид у нас, конечно, был далеко не бравый. Один с распухшим лицом, другой с перевязанным глазом.