Бывшая сводного брата - Кэти Свит

Подхожу к подъезду. Понимаю, что ключей от домофона у меня тоже нет. Придется стоять и ждать когда кто-то выйдет.

Плевать! Я столько за сегодня прошла, что справится с ожиданием для меня раз плюнуть!

Сажусь на скамейку, облокачиваюсь. Остается самое сложное — не уснуть.

— Мира? — открываю глаза. Я не заметила как отключилась. — Что ты здесь делаешь? — в мою сторону движется мужчина.

Спросонья перед глазами все расплывается. От переутомления дико раскалывается голова. Щурюсь фокусируя взгляд, опознаю приближающегося человека. Резко вдыхаю.

— Здравствуйте, Богдан Глебович, — произношу устало. — Я рядом со своим домом, — киваю на подъезд. — Воздухом вышла подышать. Не спится, — нагло вру. — Ничего удивительного, что я здесь сижу нет. А вот, что здесь делаете вы, это весьма интересный вопрос. Не так ли?

Глава 46. Мира

— Так ты одна? — мужчина как бы невзначай смотрит по сторонам. Я напрягаюсь.

Прокручиваю в голове в очередной раз историю, что рассказал Ярослав и понимаю, что ничего хорошего от этой встречи ждать не придется. Не к добру его отец здесь появился. Ой, не к добру.

Вновь начинаю жалеть о своем импульсивном побеге из раздевалки. Парни, конечно, засранцы, но с ними хотя бы безопасно. Не то, что сейчас.

Макс… Разбитое вдребезги сердце трепыхается. Не хочет сдаваться. Его вера в людей и в добро поражает. Я уже нашла сотню причин для того, чтобы Максима простить.

Но для начала нам стоит поговорить откровенно. Я ему про ребенка должна рассказать. Может тогда он изменит свое отношение? Ну не верю я, что у него ко мне не осталось чувств!

Взгляд говорит иначе. Он был полон боли. Слова Ярослава за правду лучше не брать.

— Где твоя охрана? — Ольховский задаёт очередной вопрос.

— Какая разница, — небрежно пожимаю плечами.

Окончательно убеждаюсь в помыслах стоящего напротив мужчины. Ничего хорошего от него лучше не ждать.

Рассказ Ярослава лучшее тому подтверждение. Если уж он собственных сыновей заставил меня соблазнять, то о чем может идти речь?

Находиться рядом с ним мне противно. Хочу встать и убежать.

Но нельзя. Я под прицелом. Все, что могу, попытаться, так это его обдурить.

Стараюсь вести себя максимально расслабленно, нельзя показывать истинные эмоции. Ольховский-старший тут же все поймет и тогда перестанет действовать аккуратно. Сейчас он уверен, что я ни о чем не догадываюсь. Пусть так остаётся как можно дольше.

— Вы приехали к папе? — строю из себя саму невинность, сама же в голове прикидываю варианты как от мужчины сбежать.

— Нет, — отвечает. — Так где твоя охрана? — не унимается. Вот же ж… Гадство!

— Зачем? — спрашиваю непринужденно. — Здесь везде камеры, плюс консьерж. Он у нас бдительный, — только спит. Но об этом лучше промолчать. — Муха мимо не проскочит, — мило улыбаюсь.

Меня начинает потряхивать от перенапряжения. Волнения слишком много за вечер, справиться с ним уже толком не могу. Нервы сдали.

Ольховский подходит ближе, ещё раз осматривается по сторонам. Лицо серьезно, взгляд сосредоточен и хмур. Я инстинктивно отодвигаюсь от него дальше. Не помогает.

— Поднимайся, — обращается ко мне. — Я провожу тебя до квартиры.

— Спасибо, не стоит, — отказываюсь с самой невинной улыбкой на лице. — Я ещё воздухом не надышалась.

— Ничего страшного, — отвечает. — Тебя не спрашивают. Тебе говорят.

Берет меня под руку, дёргает на себя. Мне приходится подняться на ноги, иначе потом вывих лечить.

— Мне больно! — говорю недовольно.

— Потерпишь, — произносит негромко и строго.

— Да что вы себе позволяете?! — возмущаюсь. Изо всех сил стараюсь не поддаваться страху.

Пытаюсь выдернуть руку из цепкой хватки, но не выходит. Мужчина сильней. У нас завязывается нечто похожее на схватку, если мои жалкие попытки вырваться вообще можно так назвать.

Ольховский грубо держит меня, тащит в сторону припаркованного у подъезда автомобиля.

— Отпустите меня! — кричу. Мне страшно.

Как жалко, что сейчас шесть утра. На улице пусто. Никто меня не услышит.

— Замолкни! — рычит, продолжая тянуть меня за собой.

— Вы совсем с ума сошли? — пытаюсь достучаться до Ольховского. — Мой отец вас уничтожит!

— После того, что я с тобой сделаю, он слова поперек мне не сможет сказать, — ухмыляется.

Мурашки пробегают по коже от этой его злорадной ухмылки. Мне жутко настолько, что в голове каша. На удивление паники нет. Мой разум чист. Эмоции держу под контролем.

— Выпустите меня немедленно! — продолжаю брыкаться. Раз за разом дергаю руку, не останавливаюсь ни на миг.

Но Ольховский стальной хваткой держит меня. Не уйти.

До черного наглухо тонированного седана бизнес класса остаётся метров десять. Я упираюсь как могу, но даже если повисну, то Ольховский просто потащит меня дальше. Волоком.

— Можешь брыкаться сколько угодно. Тебе это все равно уже не поможет! — угрожает.

Моим поведением он крайне раздражен. Еще бы! Я не безмозглая овечка, которую можно спокойно забрать. У меня мозги есть! И я обязательно что-нибудь должна этими самыми мозгами придумать!

— Пожар! — начинаю вопить, что есть мочи. — Пожар!! — кричу изо всех сил.

Я когда-то давно слышала, что на зов о помощи никто не откликается. Не хотят вмешиваться, а потом и вовсе ни за что получать. А вот на крики о возгорании реагируют незамедлительно. Тут же бегут к окну, принимаются искать огонь.

Все же своя шкура дороже. Ведь если кому-то помощь нужна всегда можно проигнорировать. С тобой ничего не случится. А вот если огонь вырвался из-под контроля, то плохо придется всем.

Мощный рывок и я лечу в сторону разозленного мужчины. Встречаемся взглядами. В моем невиданный раньше страх, в его злость и ярость.

— Ты что творишь? — рычит смотря прямо мне в глаза.

— Спасаюсь, — отвечаю дёргая руку. Я уже не особо надеюсь на результат, но происходит чудо и мне удается вырваться из захвата. Доля секунды. Мгновение. И я снова в плену. Блин!

— Шутки закончились! — рычит Ольховский перекидывая меня через плечо.