Искусительная маленькая воровка - Меган Брэнди

на спинку кресла и кладу ноги на каменные перила.

– Сейчас же! – не терпится Бронкс; она отхлебывает прямо из бутылки. – Подробности. Все.

– Вам это не понравится, – говорю я.

– О, похоже, все очень хорошо! – восклицает Дельта.

– Это наследник какой-нибудь империи? – морщится Бронкс. – Я имею в виду… сделай мне приятно, красавица. Но представь все эти семейные ужины, по которым тебе придется мотаться с маменькиным сынком.

Проводя пальцем по краю бокала, я улыбаюсь.

– Нет, ничего подобного И это вообще не будет проблемой, потому что у Бастиана нет родителей.

– Класс! Мы все ненавидим родаков.

Я слегка пожимая плечами.

– Ну, не знаю… Мне нравится мой отец.

– Ты любишь своего отца. Это больше, чем «нравится», – кивает Дельта.

Да, верно…

– Итак… Бастиан. Хм… – Бронкс улыбается. – Итальянская мафия? Греческий картель? – она ахает. – О боже, ты же сказала, что у него нет родителей… Значит, он сам рулит?

– Нет, ничего подобного.

На лицах обеих появляется замешательство, пока они ждут продолжения.

– Он…

Он кто? Как мне это объяснить?

«Рядовой», как мы называем парней, находящихся в самом низу пищевой цепочки? Но он даже не в ней, не говоря уже о том, что он вообще вне системы.

Возможно, мелкий воришка, но на самом деле это я его ограбила.

Вооруженный грабитель, но опять же… Оружие было только у меня той ночью, когда мы встретились. То есть у него оно тоже было, не сомневаюсь в этом, но он его не демонстрировал.

Он никогда не раскрывает свои карты.

Он скрытен, но излучает силу, и ему, должно быть, не так-то легко было завоевать то, что он имеет.

Или, может быть, все не так. Что я вообще о нем знаю?

Просто горячий парень с ловким ртом, который знает, как пользоваться своим членом. Сирота, научившийся готовить барбекю, и у него где-то есть сестра, над головой которой парит нимб, если он сказал правду.

Я едва знаю его, но не могу перестать думать о нем.

Смотрю на своих лучших подруг.

– Он не из наших.

– Из конкурентов? – брови Бронкс сдвигаются.

– Нет, он ни с кем не связан.

– Роклин… – Дельта говорит осторожно, не желая задавать мне лишних вопросов, но тем не менее ей приходится. – Ты уверена?

Я понимаю их беспокойство. То же самое дерьмо, через которое я и сама прошла, когда мы с ним пересеклись.

Кто он такой и откуда взялся? Как он проникает внутрь и кто его послал? Я задала себе кучу вопросов и искала ответы, но я доверяю своей интуиции.

Бастиан Бишоп – никто, как он и сказал.

Нет, это неправда.

Он не никто.

Он… мой.

– Он тебе нравится, – шепчет Дельта.

Я поворачиваю голову в ее сторону.

– Я едва его знаю.

– Но ты хочешь узнать его получше, – догадывается Бронкс.

– Я узнаю его получше.

– Твой отец…

– Не позволит? – Допиваю бокал, выхватываю бутылку у нее из рук и наливаю себе еще. – Не позволит, конечно.

– Ладно, он не связан ни с какой группировкой, но какой он?

– Он… меня бесит. – Мои губы расплываются в улыбке. – Властный.

– Понятно, он – это ты, – дразнит Бронкс, делает еще один неподобающий леди глоток прямо из бутылки и достает вторую из-под стола; пробка уже вынута. – Уже представляю себе борьбу за власть.

Я хмурюсь.

Будет ли такая?

– Расскажи нам еще, – призывает она.

– Он хитрый. Уверенный в себе.

– Все тот же ты.

– Он бедный. – Я смотрю на них. – Носит джинсы и старые «джорданы», и я думаю, что он живет один, но я не уверена.

– Значит, полная противоположность тебе… – Дельта нежно улыбается. – Похож на Эндера, каким он был, но посмотрите на него сейчас.

– Переспал с пчелиной маткой и ее дружком. – Бронкс шевелит бровями.

– Предупреждаю, вы не будете смеяться, когда я расскажу, как мы познакомились, – я делаю паузу. – Ну, может быть, посмеетесь над этой частью, но не над тем, что было после.

Они наклоняются вперед, в глазах пляшет возбуждение.

Я рассказываю о том, что было на заправке, и о том, как он караулил меня в «Энтерпрайзе», не упуская ни единой детали, пока не перехожу к сексу. Особо острые моменты я держу при себе, к глубокому разочарованию девчонок. Рассказываю им о сообщениях и предупреждении насчет Дама. Говорю, что прислушаюсь к ним и не буду пускать Дама в свою постель, потому что Дам слишком пресный.

До того, как Бастиан заговорил из темного угла в нашем номере, моя жизнь казалась мне однообразной; скорее скучной, чем приносящей удовлетворение. Несмотря на то что в ней постоянно что-то менялось, все оставалось по-прежнему: фальшивые поверхностные улыбки, дизайнерские платья, отличные оценки и отсеивание кандидатов.

Я отдаю приказы.

Я требую совершенства.

Я всегда должна блистать.

Я всегда контролирую ситуацию.

Это утомляет, и иногда я просто хочу… все отпустить.

Люди из кожи вон лезут, чтобы сделать мне приятно. Они ждут указаний. Они не берут на себя ответственность и никогда не посмеют говорить мне, что делать.

Бастиан делает все наоборот: он ожидает, что я послушаюсь, он угрожает мне, и это кажется забавным. Не просто забавным – мне это нравится.

– Не могу поверить, что он проник в «Энтерпрайз» незамеченным, – качает головой Бронкс.

– Черт возьми, это круто, – вторит Дельта, и мы хохочем так громко, что привлекаем внимание парней внизу, среди которых Дам.

– Думаешь, он смог бы уложить Дама? – интересуется Бронкс, склонив голову набок.

Ни для кого не секрет, что Дам – сильнейший боец, все это знают, но Бастиан – нет. Бьюсь об заклад, он воспринял бы это как вызов, и я поставила бы на него.

В голову приходит порочная идея, и я смотрю на своих девочек.

– Я тут подумала… но нам нужно будет немного покопаться.

Бронкс в волнении дрыгает ногами – она сходит с ума по всяким расследованиям, иначе она не была бы дочерью Торина «Следопыта» Бандони. Управлять национальным транспортным комплексом – это значит всегда быть начеку. Она встречается с отцом раз в месяц, если не чаще, и он дает ей какой-нибудь сумасшедший код и просит взломать его. Вот так они сближаются: папочка-хакер учит дочку всему, что знает сам.

– Простите, что не рассказала вам о Бастиане раньше…

– Ты хотела чего-то для себя. Мы понимаем. Если бы я рассказала вам хотя бы половину того дерьма, которое скрываю, – шутит Бронкс, но в ее глазах нежность.

Мы любим друг друга и счастливы быть вместе, но в нашем мире не так уж много того, что принадлежит нам и только нам. Мы и