Магадан — с купюрами и без - Владимир Данилушкин

К зданию курорта Талая, выстроенному по проекту академика архитектуры, эти пернатые трудоголики делали свои дополнения. Их пристроечки мудрено не заметить, но соловей! Прятался, что ли?

«Я часто ездил слушать его пение. Еще слушал его на Тринадцатых озерах. Это за двумя перевалами, куда мы с Аликом Мифтахутдиновым и Витей Ивановым ходили на рыбалку и охоту. Иванов еще подстрелил утку и забыл на камнях, Тамара Кухаренко через неделю нашла и сделала шашлык. Понятно, не на пользу ей пошла такая просроченная пища.

Песня красношейки слабее настоящего соловья. Да и настоящие тоже разные. Возле станции Челюскин жил соловей, слушать которого было удивительно. А уж на Украине их тьма. Не довелось слышать курского соловья, люди едут за ним со всех губерний.

Мой брат Виталий ловил и держал соловьев. Проблема была в добыче муравьиных яиц для кормежки. Сейчас держит только кенаров. Соловьев слишком сложно».

Сижу в сквере. Один, без Стаса. Без соловьев. Может, придется еще свидеться. Девушка прошла — изумительные ножки. Левая — идеальная, правая толчковая. Ножки длинные, как у цапли. У меня могла бы быть такая внучка, если бы вовремя подсуетился. У Стаса таких две — студентки.

Мне жаль, что уже 18 лет нет в живых Мифты — талантливого человека, писателя Божьей милостью, рыцаря Севера и его верного оруженосца Иванова, доктора геологии. А Тамара — я ее никогда толком и не знал, не знаю и теперь. Может, псевдоним?

Без друзей-товарищей еще суровей кажется Колыма, и только присутствие в природе таких трепетных созданий, как птицы, не дает предаться греху уныния.

Может быть, я когда-то услышу соловья-красношейку, правда, уже которое лето не могу выбраться за город. Внук с бабушкой выезжают на автобусе за водохранилище ТЭЦ, где стремительно течет с горки наша небольшая речка Магаданка и растет на склонах брусника и голубика. Он уже видел там бурундука и пытался накормить его сухариками. Вдруг и соловей ему попадется! Вон он какой — красавец. Надо постараться его обнаружить. Показываю мальчику страничку из Интернета:

«Песня небогатая, но приятная на слух, и певец повторяет ее многократно. Пение — громкий свист «фиуить-фиуить» и щелканье. Гнездится чаще всего в приречных лиственных лесах, а также в горных кустарниковых зарослях или на равнинных лугах. Гнездо строит из травинок и растительных волокон. Кладка из 4–6 яиц насиживается только самкой. Птенцы покидают гнездо в возрасте 13–15 дней. Некоторые пары имеют в течение сезона два выводка. В домашних условиях соловей-красношейка хорошо приживается. Ему достаточно традиционных кормов. Любителей привлекает доверчивое отношение красношейки к человеку, милый облик, а также простая, но приятная песенка. При содержании в неволе красношейки не теряют яркую окраску горла и поют большую часть года. Они быстро привыкают к хозяевам и становятся доверчивыми».

Не знаю, каким будет следующее лето. Вдруг таким же теплым и прилетит под окно на рябину соловей! Поклюет ягод, они от сердца помогают. Ну, пусть скворец, да и серый воробушек был бы мне мил. И еще мечтается когда-то увидеть белую ворону. Белая ворона, воронкой вовнутрь.

Конечно, чайки стараются, заполняют тишину. Но они, честное слово, не певчие птицы. Конечно, я им благодарен, вон как упираются. И без того дикие, они теперь по утрам такую какофонию затевают, что люди просыпаются заиками. У помойных баков чувствуют себя хозяевами положения и буквально на голову садятся. Оттесняют от баков бичей. А в сквере, на антенном поле, где ханыги оставляют объедки и недопитые баклаги с «клинским», права качают, не пускают дворников приборку делать. Есть поговорка «на птичьих правах», теперь она поменяла свой смысл диаметрально.

Эх, чайка-зайка! Не суждено тебе стать символом мира. Знаменитый художник выбрал другую модель для планетарного символа пацифизма — голубя. Не нападая на людей, сизари завоевали наши сердца изнутри.

Тут еще дети индиго, у них аура цвета сизаря. Говорят, в Магадане одаренных талантами детей очень много, только воспитать их как следует не всегда удается. Ничего не поделаешь — судьба. Вон мне приходится встречаться с начинающими художниками и писателями, чей талант проклевывается лишь в пенсионном возрасте и поднимается над повседневностью на сизых, не великой мощности крыльях, согревает душу уютным домашним теплом.

Скульптурный Ангел мира в магаданском парке выпускает с ладоней отнюдь не чайку, не ворону, не баклана, не индюка (индюк думал-думал, да в суп попал), не гуся лапчатого, а голубя, предпочитающего ходьбу полету. Четыре страны — Гвинея, Кипр, Тонга, Фиджи выбрали голубя для изображения на государственных символах.

Ирина рассказала

Там, где она живет, на Портовой, вороны и чайки в это аномальное лето взяли за моду орать в неурочный час. Белые ночи, что ни выходной — народ тусуется с принятием на грудь. То окончание школьного года, то день рыбака, то праздник первой борозды. То день десантника, то день строителя. И, поскольку каждый из нас в душе и десантник, и рыбак, и строитель, праздники бывают шумные и долгоиграющие.

По весне Ирина попыталась воспитывать самую крикливую ворону, которая как-то по-особому жалась к человеческому жилью: «Что ты кричишь, людям спать не даешь?» — увещевала женщина. Возможно, птица подспудно желала быть прирученной и выказывала женщине знаки внимания. Свила гнездо над входом в дом: благодаря так называемым архитектурным излишествам там было достаточно пустого места для птичьего домика, прикрытого козырьком, по крайней мере, сверху, что позволило защитить потомство от растерзания чайками. Птенцы вывелись и сидели на пожарной лестнице, мертвой хваткой вцепившись в перекладину. Ирина с восхищением помнит их завидно сильные лапы. Потом семейство куда-то перелетело, оставшиеся не любят тишину, а людей презирают.

В сезон 09-го года птицы соревновались, кто кого перекричит. Автомобильный клаксон передразнивают, а клаксоны у нас по субботам по всему городу орут — свадьбы. Раньше-то под звук автомобильных сирен таксистов хоронили. Теперь создают молодые семьи. Да что клаксоны — теперь новая мода пошла — фейерверки в честь брачующихся запускают среди ночи, когда стемнеет, чтобы лучше было видно пульсирующие огни.

И еще мне сказали, у нас мода пошла домашних питомцев к слабоалкогольным напиткам приобщать. Некоторые магаданцы патологически не могут пить в одиночку. А собутыльную компанию в отпускной сезон не всегда найдешь. Да если у тебя питомец на руках, то от него не просто отделаться, как от банного листа. Каждый мнит себя полноправным членом семьи, права качает. Попугаи пьют коктейли, с наслаждением выдают ненормативную лексику. Морские свинки, подсевшие на гадание по билетикам, принимают для храбрости глоток «Абрау-дюрсо». То кошка подсела на пиво, то собака шампанское с хозяйкой на пару лакает. Ну и птицы на площади городского праздника из лужицы клюют бражку. Соответственно песни горланят, надрываются. Заснуть невозможно. Вот уже час ночи, два, а там и утро — четыре часа. Мне ведомо, как усилием воли подавлять в ушах звук автомобиля в разгар ночи. Привык за 18 лет жизни в центре нашего маленького города. А птицы — они живые, и голоса их обладают свойством передавать нечто непостижимое уму, подобно тысячевольтовому заряду в сердце, когда попадаешь в руки противошоковой бригады.

Вдруг шаги на лестнице. Кто-то выходит во двор, два такта тишины, да как бабахнет! Из ружья, что ли? Нет, из какого-то крупного калибра. Из старинной берданы. Больно уж громко. Народ было завозмущался, милицию и МЧС принялся вызывать, да только птички-то увяли. Угомонились. И вороны, и чайки. Так вам и надо, оглоеды. Кто-то вспомнил, засыпая, что автомобиль для перевозки арестованных по-прежнему называется воронок. Правда, органы правопорядка располагают и ярко раскрашенными машинами канареечного вида. Вот в них-то и надо установить специальную кнопку для вразумления обнаглевших чаек и ворон.

Ну и сладок же был сон людской до самого подъема. Кому на работу, кому куда. В детский садик. Школьники-то на каникулах, им хорошо. Даже безработные забылись тревожным сном, устав от безнадежных мыслей и дурных предчувствий.

В другом микрорайоне города методом тыка, а потом и методом пробок и ошибок мужчины нащупали свой способ противодействия птичьему ору: вдруг включилась противоугонная сигнализация: одна, другая, третья! В домах стеклопакеты едва не полопались, но, что и требовалось, воронье поджало хвостики.

Дальше — больше. Вот последняя информация. На крыше стат-управления, прежде наводненной чайками, не осталось скандальных стай. Кто-то подбросил туда двух мертвых чаек. А гибель сородичей для сообразительных рыбоедов — сигнал самый сильный, в сражение они не вступают, предпочитают отступить.