СМЕРТЕЛЬНЫЕ СВЯЗИ: ВОЗВЫШЕНИЕ БЕСТЕРА - Дж. Грегори Киз

– Знает ли он, где штаб-квартира?

– Да. Но я не смогла вытащить это из него.

Бестер сверкнул акульей усмешкой.

– Посмотрим, что я могу сделать, – прошептал он.

Мало что, к несчастью, осталось от Чандлера, когда Эл закончил. Исправление сможет что-нибудь с ним сделать – может быть, даже вернуть его в полное разумение, сделать дееспособным человеческим существом. Но как бы ни обернулось, он никогда снова не станет Тарстоном Чандлером

Это огорчало Эла больше, чем он ожидал. Да, подполье было заблудшим, а также преступным. Прямо или косвенно, оно задолжало ему обоих людей, которых он когда-либо любил. И подполье будет расплачиваться до тех пор, пока совсем не исчезнет.

Но все же они были его народом. Все же они были телепатами. Они все должны бы быть на одной стороне – настоящим врагом были простецы.

Он отмел неприятное раскаяние, сочтя его помехой.

– Сделаем так, – сказал он Даст. – Я знаю, где мятежники. Вы знаете, как вызвать подкрепление, которое может нам понадобиться. Предлагаю работать вместе.

– А Маклеод?

– Мы поместим его в лазарет. Ему не до путешествий.

Она неохотно кивнула.

– Мы можем достать вездеход так, чтобы это не дошло до Уль?

– Думаю, да, – ответила Даст.

– Хорошо. Потому что я готов довести это до конца.

Ночь на Марсе. Несколько высоких, тонких клочьев облаков глазурью лежали на звездах, но в основном они были почти так же чисты и отчетливы, как созвездия в вакууме. Фобос был призрачным черепом луны, тусклым. Неправильным. Меньший, Деймос, укатился за горизонт несколькими часами раньше.

Дарст спала, и Эл убедился в этом легким прикосновением. "Быстрый сон" был сам по себе сигнатурой, почти невозможной для имитации. Сны плыли от нее как испарения, но он игнорировал их.

– Чего ты так разгорячился из-за этого, Эл? Я имею в виду, известно, как ты раскалываешь мятежников, но то, что ты сделал с Чандлером – тебе действительно нужны те ребята, да?

Эл кивнул.

– Когда я был ребенком – когда я был еще в Младшей Академии – я обычно зависал в Вест-Эндском участке, проверял списки розыска и арестов. Вожаки подполья приходили и уходили, но было несколько… слышал когда-нибудь о Стивене Уолтерсе?

– Черный Лис. Пси-коп-предатель.

– Он на самом деле никогда не был копом – он был агентом-нелегалом. Даже не П12. Но из всех вожаков подполья он единственный, кто спрятался еще до чистки 89-го. Это все из-за него, Эрик. Если бы не Стивен Уолтерс, сопротивление умерло бы с Фионой и Меттью Декстерами. Оно бы загнулось больше чем тридцать три года назад. Только подумай, что мы могли бы делать, если бы на нас не висела необходимость охотиться на своих же – если бы мы не были разобщены. Мы были так близко.

"И Бей был бы все еще жив, – молча добавил он, – потому что не было бы подполья, которому он симпатизировал бы. И Лиз все еще была бы моей, потому что не попыталась бы уйти в Беглянки без подполья, извне подстрекавшего ее, сулившего ей нечто невозможное…"

– Так что, да, – продолжил он тихим голосом, – на этого у меня зуб. Уолтерс – причина, отбросившая телепатов на столетие назад. Настала пора легенде о Черном Лисе закончиться.

На марсианском рассвете они прибыли в то место, которое выдал Чандлер. Тонкий розовый край появился вдоль слишком близкого горизонта. Они разбудили Даст и втроем облачились в костюмы для поверхности и респираторы, затем открыли шлюз вездехода. В первый раз Эл ступил на настоящую, неприкрашенную поверхность красной планеты.

Было холодно. Холод просачивался сквозь облегающее тело трико, сквозь парку, и Эл укутал капюшоном лицо. Термометр показывал 50 по Фаренгейту. Кожу покалывало. Здесь, в долине, терраформинг уже создал атмосферу достаточно плотную, чтобы можно было обойтись без настоящего скафандра, и они медленно понижали давление в кабине вездехода всю ночь, чтобы предотвратить кессонную болезнь. Все же воздух казался разреженнее, когда ты оказывался им окружен на деле.

Это был, конечно, яд – в основном двуокись углерода, так что они все же полагались на кислород в резервуарах у себя за спиной, резервуарах, которые быстро потяжелели даже при низкой марсианской гравитации.

Но идти им было недалеко. Хотя было темно, ландшафт, вырванный Элом из сознания Чандлера, вполне соответствовал тому, что он сейчас видел. Вход в подземный комплекс, должно быть, будет легко найти – а он нашел пароли, ключи от входной двери, в тайнике в подушке кресла.

Даст отправила свой вызов, но лишь ступив ногами на то, что выглядело и ощущалось сквозь обувь как плотная сырая песчаная отмель, Эл заметил флаеры, летящие со стороны восхода. Четыре штуки, чернотелые, безымянные, их причудливо большие крылья делали их похожими на стрекоз.

Эл проверил свой PPG, когда летательные аппараты сели, и тяжеловооруженные фигуры повалили наружу.

Трое из них подошли к Элу. Вместе они выглядели совершенно одинаково, лиц почти полностью скрыты респираторами, телосложение искажено тяжелыми парками.

"М-р Бестер, не так ли?"

"Да, сэр".

"Мое имя Наташа Александер. Я из Департамента Сигма".

"Честь познакомиться с вами". Он вспомнил имя – Бей называл ее. Одна из старых сотрудниц Васита.

"Посмотрим. Во всяком случае, вы здесь свою роль отыграли. Теперь возьмемся мы".

"Не ради спора с вами, мэм, но у меня другой приказ. Я должен найти и арестовать участников подполья на Марсе. Полномочия даны мне правительством Земли, и они не предписывают безделья во время рейда".

Безликая фигура, казалось, рассматривала его, и он почувствовал подкрадывающийся страх, вспомнив Смехуна. Прошла минута.

"Очень хорошо, м-р Бестер. Действительно, может быть, так будет лучше. Пока не будет необходимости, у меня нет желания официально вовлекать Департамент Сигма. Рейд официально ваш".

Он позволил себе скрытую маской, небольшую торжествующую улыбку.

Таиться было незачем. Флаеры снова поднялись в воздух для наблюдения; они глубоко просканировали радарами цитадель, сбросили людей всюду, где, согласно их тактической схеме, могли оказаться выходы, и начали все взрывать. В разреженном воздухе первая очередь разрывов прозвучала как фейерверк, и дым потянулся долгой струей, когда первый коридор, очевидно с едва ли более высоким, чем внешнее, давлением, отдал лишние миллибары.

Эл был внутри одним из первых, прямо за четырьмя охотниками, которые впали почти в неистовство, паля во все, что двигалось. Стены и пол были скользкими от внезапно легшего инея, и облака все еще конденсирующейся влаги и дыма от взрывов флюоресцировали как туманность в пламени PPG.

В этой сюрреалистической атмосфере у Эла возникло бесстрастное впечатление вторжения в муравейник, и насекомоподобные маски защитников усиливали это впечатление. Он поставил свое оружие на минимум – в конце концов, они были телепаты, и он не хотел убить их. Подножки и поверхностных ожогов от первого уровня было достаточно, чтобы остановить большинство людей.

Защитники цитадели не оказали ему встречной любезности. Рядом с ним упал охотник с пробитой в шее дырой размером с кулак.

Они пробивали себе путь по коридорам, подрываясь на минах-ловушках; двоих охотников подстерегла засада в вентиляции на потолке, но остальные пробирались внутрь, казалось, целые часы.

Последним оплотом мятежников было что-то вроде контрольного поста, полного компьютеров и коммуникационного оборудования. Двери были забаррикадированы. Люди из Департамента Сигма были ужасающе дотошны; они сканировали, закладывали снаряды, а затем стреляли через бреши. Несколько человек там упали, и Эл виртуально окинул помещение взглядом ворвавшихся из-за завала.

Он упал ничком за консоль, когда плазма и старомодные свинцовые пули свистели и стучали вокруг него.

И тут он поймал ее, сигнатуру. Внезапно он ощутил ошеломляющее чувство близости, теплоты. Таинственное воспоминание о чьих-то руках, державших его, и неких запахах…

Он выставил руку за угол, выстрелил. Где-то рядом Бог одною рукой поразил мир, и другою выключил свет.

Он очнулся минуту спустя, в темноте, силясь вдохнуть. Взрыв разбил фильтр его маски, и хотя его легкие надрывались, воздух, который они втягивали, не насыщал их. Он прижал фильтр на место.

Гремевшие у него в ушах тимпаны сменились медными гонгами, но это не заглушило достигавших его мозга стонов мертвых и умирающих.

Он резко поднялся. Что-то было не так с ногой, но что, он не мог сказать. Она болела, это точно, и не действовала, как следует. Из носа тоже шла кровь, кровь начала скапливаться в его респираторе. Пещера была освещена несколькими тусклыми аварийными лампами и немногими индикаторами на консолях, каким-то чудом еще работавшими.

Он все еще чувствовал сигнатуру поблизости, вместе с огромной долей страдания. Он заковылял туда.