Никто не знает тебя - Брианна Лабускес

насолить оппоненту. Хорошие детективы любят разматывать клубки преступлений, и едкие замечания Гретхен не в состоянии охладить их пыл. На то они и хорошие детективы. А остальные пусть катятся к черту.

Маркони пролистнула найденные страницы и сморщила нос:

— Ничего интересного.

— Невероятно! Никто так до сих пор и не накопал никаких сведений об этой девочке?

«Может, потому и не накопал, что в ее исчезновении нет никакой загадки?» — подумала Гретхен. Не сбилась ли Лена с дороги из-за ностальгической тоски по сбежавшей подруге?

Так ли важна эта Тесс Мерфи или Гретхен гоняется за тенями ушедшего прошлого там, где эти тени давно испарились?

«Я наломала дров, Грета. Исправь все вместо меня».

Каких дров наломала Лена? Где совершила ошибку — в расследовании побега Тесс Мерфи или в убийстве Клэр Кент?

В последнем сообщении Лены о Тесс Мерфи напрямую не говорилось ни слова.

Но Гретхен никак не могла отделаться от мысли, что существует некая связь между Тесс и людьми, которые в последние полгода, пока средства массовой информации беспрестанно трепали имя Кентов, тщательно скрывали свое знакомство друг с другом. А ведь подобная замкнутость требует определенных усилий. Следовательно, она неспроста.

— Похоже, всех, раскапывающих это дело, движет какой-то побудительный мотив. Каждый хочет найти что-то этакое, — произнесла Маркони, набирая в телефоне очередной поисковый запрос. — Как-никак, брат у нее конгрессмен и все такое.

— Теории заговора пробуждают в индивидуумах самые наихудшие свойства, — лениво отозвалась Гретхен, с нетерпением поглядывая на дверь кухни.

Маркони оторвалась от телефона и скептически ухмыльнулась.

— Чего? — недовольно сощурилась Гретхен.

— Ты так произнесла «индивидуумы», — протянула Маркони с нотками неподдельного изумления и, качнув головой, уткнулась в экран, — словно сама подобным индивидуумом не являешься.

У Гретхен мгновенно пересохло в горле, и она с усилием сглотнула. Она скорее умерла бы, чем признала правоту Маркони и согласилась бы, что действительно не чувствует никакой сопричастности с жизнью окружающих ее людей. Даже воспоминание о том, с какой простотой понимали друг друга Маркони и Деклан Мерфи в офисе последнего, было для нее как острый нож.

— Очевидно, я немного зарвалась.

— Очевидно, — кивнула Маркони.

В голосе ее не слышалось злобы. Гретхен не всегда верно различала оттенки, но… но, по ее мнению, в голосе Маркони никаких оттенков не было и в помине.

В эту секунду, к ее невыразимому облегчению, двери кухни распахнулись, и два плотно сбитых официанта вынесли подносы, доверху нагруженные тарелками.

Когда официанты отошли от их столика, Маркони спрятала телефон и набросилась на еду. Как и следовало ожидать, пиршественную трапезу она начала с вареников.

— Такое впечатление, что на этих форумах сидят одни сплетники, — прочавкала Маркони, впиваясь в вареник. — Вполне вероятно, ничего подозрительного в пропаже этой девушки нет.

— Но почему тогда ее не нашли? — спросила Гретхен, проявляя непонятное ей самой упрямство.

— Люди склонны преувеличивать и в то же время преуменьшать простоту, с какой человек может исчезнуть, — пожала плечами Маркони.

— Потрясающе! — окрысилась Гретхен. — И вот за такие гениальные прозрения налогоплательщики и платят полиции свои кровно заработанные деньги?

Маркони, давясь вареником, грязно выругалась. Правда, вполне добродушно, так как весь ее пыл сошел на нет текущим по подбородку и запястью соусом. Маркони попыталась слизать его, но, как и предвидела Гретхен, безуспешно.

— Лена не просто хранила папку с делом Тесс Мерфи. Она хранила ее вместе с финансовыми документами в тайнике за семью замками, — выдала кусочек информации Гретхен, надеясь разжечь интерес Маркони. — Вряд ли она стала бы так осторожничать, если бы не подозревала, что Тесс убили.

— Понятия не имею, что вам и сказать, доктор Уайт, — бесцветно проговорила Маркони. — Знай я об этом раньше, возможно, я нашлась бы, что вам ответить. Но вы поставили меня в известность лишь десять секунд назад.

Упрек Маркони в сокрытии информации не произвел должного впечатления: Гретхен попросту от него отмахнулась. Пора бы Маркони привыкнуть к ее фортелям.

— Мне казалось, вы, детективы, гордитесь умением быстро шевелить мозгами.

На лице Маркони отразилась внутренняя борьба, и Гретхен хватило сообразительности не расплыться в коварной улыбке. Если Маркони затеет спор, значит, особой смышленостью она не отличается.

Через минуту, показавшуюся вечностью, Маркони смиренно вздохнула, и Гретхен возликовала — перевес в битве остался на ее стороне. Она нуждалась в этих маленьких победах, как в воздухе. Они помогали ей примиряться с жизнью.

— Лена могла хранить папку по личным причинам, — нарушила тишину Маркони.

— Могла, — подтвердила Гретхен.

— И все же странно, что она прятала папку вместе с бухгалтерскими отчетами.

Маркони запихала в рот остаток вареника, а Гретхен, одобрительно склонив голову, так как слова Маркони один в один повторяли ее мысли, поддала жару:

— А потом погибает жена…

Они замолчали, пережидая перемену блюд. Уставившись на новые деликатесы, Маркони свирепо задышала, но уже через секунду коршуном накинулась на принесенную снедь.

— Расскажи-ка мне, док, о теориях заговора, — промычала она, пододвигая ближе тарелку с борщом. — Прикинемся, что я понятия о них не имею.

— Это как раз нетрудно, — усмехнулась Гретхен.

— Легче легкого, — буркнула Маркони.

Гретхен еле удержалась, чтобы не согласиться.

— Есть люди, — начала она, — мышление которых склонно к иллюзорному восприятию мира. Такие люди способны отыскивать связи между случайными явлениями. Так уж устроен их мозг.

— Понятненько. И чьи же мозги так устроены?

— Людей с большим объемом серого вещества в областях, отвечающих за работу дофамина, — сказала Гретхен, обгладывая до неприличия вкусную утиную ножку. — То есть людей с избыточным уровнем дофамина. В противовес людям с наркотической зависимостью, у которых дофамина как раз не хватает. Недостаток дофамина внушает им, что ничего не имеет значения. Люди же с аномально высоким уровнем дофамина полагают, что значение имеет все.

— И поэтому им на каждом углу мерещатся заговоры?

Гретхен кивнула, рыская глазами по стремительно пустеющим тарелкам.

— Но не у всех же подобный задвиг, верно? — забеспокоилась Маркони. — То есть я хочу сказать, в мире полным-полно конспирологов, подвергающих сомнению то или иное событие. Убийство Джона Кеннеди, нападение на Пёрл-Харбор, смерть Тупака Шакура и так далее. С ними-то — что? У них тоже зашкаливает дофамин?

— У них парейдолия, — отчеканила Гретхен, бессовестно закидывая в рот последний вареник. — Занятное словцо, да? Оно означает склонность человеческих особей к формированию иллюзорных образов и видению того, чего на самом деле не существует. Например, фигур людей и животных в облаках. Мы постоянно грешим чем-то подобным. А отсюда недалеко и до апофении, тенденции отыскивать взаимосвязи в череде бессмысленных случайностей. Ну как, улавливаешь? — Гретхен внимательно посмотрела на Маркони.

— Улавливаю. Главное, не вздумай меня потом проэкзаменовать. Итак, что толкает людей к подобным… подобным поступкам?

— Стремление выжить, —