Всегда только ты - Хлоя Лиезе

медленно иду в сторону кухни. Пройдя коридор и получив хороший обзор, я вижу, что никого нет. Но потом понимаю, что холодильник открыт.

Внезапно оттуда высовывается мужчина. Я испускаю душераздирающий вопль и отшатываюсь, налетев на стену в коридоре.

— Фрэнки! — кричит Рен где-то в доме. Я слышу, как с грохотом распахивается дверь, затем топот его шагов.

Мужчина широко улыбается мне, закрывая холодильник своей задницей и вытирая яблоко о футболку. И от этого кажется менее угрожающим. Ну, если только он не один из тех улыбающихся серийных убийц. Которые сначала съедают полезный перекус.

Мой ужас начинает стихать, когда я понимаю, что узнаю его глаза. Это глаза Рена. Скулы Рена, его длинный нос, но без горбинки от перелома. Должно быть…

— Фрэнки, — Рен врезается в меня, привлекает к своему телу и разворачивает так, чтобы защитить собой от мужчины. Подняв взгляд, он встречается глазами с парнем и бурчит что-то ужасно похожее на «вонючка».

Шумно выдохнув, Рен смотрит на меня.

— Ладно. Ты в порядке, — нежное объятие, и я оказываюсь притянута ближе. — Это всего лишь мой брат. С тобой всё хорошо?

Я киваю.

— Извини, что запаниковала. Я слышала, как кто-то вошёл, позвала тебя, но ты не ответил, так что я пошла посмотреть, кто там, а он просто выпрыгнул из-за холодильника, как чёрт из табакерки, вот я и испугалась.

Его брат прислоняется бедром к столу. Хрустя яблоком, он говорит с набитым ртом:

— Рен, похоже, забыл про манеры, но я бы тоже слегка растерялся, если бы обнимал женщину вроде тебя, и нас разделяло только полотенце.

Мы с Реном одновременно сглатываем. Теперь я понимаю, что его грудь обнажена, а полотенце низко повязано на бёдрах. Моё завязано повыше груди, но все эти движения значительно его ослабили.

— Я Вигго, — говорит он.

Рену, похоже, плевать на представления.

— Что ты тут делаешь? — резко спрашивает он.

Вигго улыбается и проглатывает, что было во рту.

— Я принёс выпечку для следующей встречи клуба.

— Выпечку? — переспрашиваю я.

— Да, мэм, — говорит Вигго. — Я кондитер-самоучка.

— А ещё он записался в школу плотников, — добавляет Рен, — изучает всё про байки и играет на фиделе. У него проблемы с обязательствами…

— С концентрацией внимания, — поправляет его Вигго, широко улыбнувшись и подмигнув.

Рен тяжело вздыхает и гладит меня по спине, глядя на своего брата. Мне кажется, он сам не осознаёт, что успокаивает меня своим прикосновением.

— Выпечка — это одно из многочисленных его хобби, которые я неосмотрительно поддержал, — Рен сердито смотрит на него. — Ты прекрасно знаешь, что это не сегодня. У меня матч плей-оффа. Не то чтобы Бергманам было дело до хоккея.

Пожав плечами, Вигго хрустит яблоком.

— Упс.

Внезапно я чувствую смещение ткани. У меня вырывается визг, когда полотенце сползает ниже моей груди.

— Рен! — верещу я.

Он разворачивается, снова оказавшись спиной к Вигго. Я заслонена им, а полотенце зажато между нами.

— Я тебя прикрыл. Твоя благодетель сохранена.

Я издаю хрюкающий смешок.

— Моя благодетель. Я потеряла свою благодетель в десятом классе, Зензеро, — его щёки заливаются румянцем. — Но спасибо. Я не хотела, чтобы твой брат видел меня голышом.

В худший момент из возможных моё бедро слабеет, и я пошатываюсь в его руках. Рен подхватывает меня, притягивает ближе, но полотенце соскальзывает ниже и теперь…

Глаза Рена распахиваются шире. Мои голые груди прижимаются к его груди. И во второй, но несомненно более выраженный раз я чувствую…

— Рен, — хрипло шепчу я. — Это твой…

— Да.

— Прижимается к моей…

— Да, — он прочищает горло. — И он очень сожалеет о своей настырности.

Я ощутила весьма обещающие очертания сегодня утром на йоге, но теперь всё подтвердилось. Этот парень огромен.

— Всё нормально, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие. — Это… это просто физическая реакция. Это не твоя вина, но срань господня…

— У вас там всё хорошо? — окликает Вигго. И снова хруст яблока.

— Когда я выберусь из этого затруднительного положения, — бормочет Рен, — я затолкну ему целое яблоко в глотку, — он косится на меня. — Мне очень жаль.

— Это я сожалею. Это всё я и моя нога…

— Нет, Фрэнки, — он мягко сжимает меня, и наверное, это должно было подбодрить, но лишь сильнее прижимает наши обнажённые тела друг к другу. Я сама стараюсь не реагировать, но мои соски затвердели, горло и щёки горят румянцем. Тёплая, нуждающаяся ноющая боль между ногами делает меня ещё менее устойчивой.

— У меня есть план, — говорит Рен. — Мы сейчас пойдём так, чтобы ты пятилась назад, и ты окажешься вне поля зрения Вигго. Я закрою глаза, и ты сможешь уйти в свою комнату для уединения.

— Ладно, — я киваю. — Хорошая идея.

Мы медленно и синхронно начинаем идти в сторону моей комнаты. Рен движется размеренно, ведёт лёгкими тычками коленей, а я следую за его направлением и делаю аккуратные шаги задом наперёд.

Он смотрит на меня, отважно стараясь не опускать взгляд ниже моего подбородка, не смотреть на мои голые груди, прижатые к его торсу. Это просто коронный подвиг его джентльменства. Я же, напротив, бесстыжая. Я не могу не зацикливаться на том, как напряглись мои соски, как они задевают мягкие волоски на его крепкой груди. Я чувствую жёсткие линии его грудных мышц, жар его кожи.

— Мы как будто танцуем, — я смотрю на него, пытаясь отвлечься. — Готова поспорить, ты хороший танцор.

Рен широко улыбается.

— Почему ты так думаешь?

— То, как ты двигаешься сейчас. И как ты грациозен на льду.

Его улыбка делается шире.

— Спасибо, Фрэнки.

— Не за…

Мы замираем, когда полотенце Рена сползает между нами. Прежде чем кто-либо из нас успевает протянуть руку и поймать его, полотенце падает следом за моим, шорохом скользнув по нашим бёдрам.

Рен ругается себе под нос, прижимая меня ещё ближе, пытаясь зажать ткань где-то между нашими коленями.

Я смотрю на него, широко раскрыв глаза от шока.

— Ты только что сказал «карбункул»?

— Нет, — он морщится. — Может быть…

Прежде чем Рен успевает сказать хоть слово, я ахаю, потому что наши полотенца спадают окончательно. Мы голые и прижатые друг к другу. Рен открывает рот, будто хочет что-то сказать, но тут его перебивает тихий свист.

— Чёрт возьми, брат, — говорит Вигго, всё ещё жуя яблоко. — Мне нужно перенять твою рутину тренировок. Вот. Это. Задница.

Рен зажмуривается. Я видела такое выражение лишь в те разы, когда Мэддокс говорил нечто особенно упоротое. Это лицо Рена, которое говорит «Иисусе, даруй мне терпение чтобы я не выбил всё дерьмо кое из кого».

— Убирайся. Отсюда. Вигго.

Выглянув из-за плеча Рена, я вижу,