Лживая жена моего отца (СИ) - Шевченко Юлия

— Прости, — с трудом на ноги поднимаюсь, — я не могу стать твоей женой, Кость. Мы, — облизываю сухие губы, — должны расстаться.

Оставляю Власова опустошённым и шокированным. Пробираюсь к выходу, ощущая спиной осуждающие, презрительные взгляды. Кто-то в открытую шепчется, да только мне глубоко насрать на их мнения. Они для меня не имеют никакого значения.

— Юля! — не останавливаюсь при звуках своего имени. — Юля, мать твою, стой!

Кто-то хватает меня за талию, резко разворачивая к себе. Прижимаюсь к теплому, такому желанному телу, ощущая сводящий с ума аромат парфюма.

— Габриэль!

Габриэль

Поверить не могу, что Юля здесь, в моих объятьях. Прижимается ко мне, обнимает ручками за плечи и трется носом о мою шею, вызывая табун мурашек. Она не дала согласие на брак, не приняла кольцо этого индюка. Блонди приняла верное решение, иначе бы я превратил в кровавое месиво рожу этого самодовольного чувака.

Уж адреналина в крови у меня предостаточно. Также как и дикого желания разложить на заднем сиденье тачки — Юлию Лебедеву, отправив ее в мир чувственных наслаждений.

— Отвези меня домой, — еле слышно шепчет. — Пожалуйста. Я хочу уехать отсюда. Габриэль, поехали.

Да я готов любой ее каприз, просьбу или приказ выполнить. Даже по горящим углям пройти, если она даст еще один шанс, самый последний и очень важный для меня.

Всю дорогу до ее квартиры мы едем молча. Из колонок слышится зарубежная рок-песня. Юля смотрит в окно, изредка выводя на стекле какие-то узоры. Я же пытаюсь сосредоточиться на дороге и не попасть в аварию, но снова и снова бросаю на нее мимолетные взгляды.

Сжимаю руль до побелевших костяшек, лишь бы не наброситься подобно голодному волку на беззащитного зайца, нашедшего у меня покой и защиту.

Это ее платье просто добивает мою и без того пошлую фантазию. Так и хочется остановиться на обочине, разорвать на ней трусики и опустить на каменный член, вызывающий чертов дискомфорт.

Не могу на месте спокойно сидеть, приходится провести ребром ладони по внушительной эрекции, чтобы хоть как-то снять напряжение. Кровь кипит, разум вообще в отключке, только лишь животная страсть сейчас мною движет.

Трахать и трахать. Трахать и трахать. До самого утра.

Глава 48

Габриэль

Когда заезжаем во двор дома Юли, мне кажется, что вот сейчас она меня пошлет, зайдет в подъезд и навсегда исчезнет из жизни. Да только Лебедева коварно усмехается, облизнув сочные губы.

Наклоняюсь чуть вперед, но она отрицательно качает головой, глядя на меня томным, горящим похотью взглядом. Проводит указательным пальцем по моей нижней губе, за что получает легкий укус за подушечку. Чуть приподнимается, гипнотизируя голубыми глазами, ерзает на месте и…вешает мне на плечо свои черные шелковые трусики.

— Поймай меня, если сможешь, — звонко смеясь, вылезает из машины, оставляя меня в легком ступоре. — Живее, Росси, — подол платья едет вверх, и вот она демонстрирует всему двору свою голую, подтянутую задницу.

Да я ее сейчас отшлепаю до отпечатков ладоней на ягодицах. Руки то так и чешутся.

— Сучка! — ору нечеловеческим голосом, пускаясь за ней следом. — Тебе пиздец, Лебедева!

Едва успеваю придержать дверь подъезда. Слышу ее задорный смех с третьего этажа. И как только добежала на своих каблуках?

С горящим от желания членом и переполненными яйцами как-то трудно передвигаться, охота опустошить себя внутри мокрой киски Юли. Много-много раз. Затрахаю так, что с кровати встать не сможет. Неделю! Нет, лучше две!

— Какой же ты медлительный итальяшка. Незаметно старость подкралась?

Вваливаюсь в прихожую, тут же припечатывая Юлю к стене и давая ей почувствовать всю силу своего желания. Девушка громко стонет, прикусывая нижнюю губу и потираясь промежностью о мой пах.

Это сродни катализатору, впрыску адреналина в кровь. Как будто перед быком машут красной тряпкой, дразня его и вынуждая ринуться в бой.

— Трахни меня, Габриэль, — острый язычок чертит контур моих губ. — Жестко, дико, как животное. Ты же этого хочешь!

Одним ловким движением рву на ней блядское платье, неистово рыча при виде голых сисек с возбужденными вишенками сосков. С удовольствием бы попировал здесь, но дружку не терпится оказаться в манящей влажности моей детки Юли.

Провожу подушечкой пальца по ее текущей киске, размазывая по пульсирующим складкам липкое возбуждение. Девушка откидывает голову назад, тяжело и часто дыша.

— Лебедева, ты ведьма, — судорожно расстегиваю брюки, чуть приспуская их вместе с боксерами. — Мой чистый кайф.

Помогая себе рукой, вхожу в разгоряченную, тугую плоть. Из глаз искры летят. Воздух вокруг такой раскалённый, что все в квартире может взорваться от одной единственной искры.

— Габриэль!

Кричит, ударяясь головой об стену, когда я подхватываю ее ногу под колено, высоко задираю и начинаю бешено трахать. Входить рваными толчками, заявляя на нее свои права. Клеймя, присваивая ее волю.

— Моя! Ты только моя! — толчки ускоряются. — Сучка чертова!

Член внутри нее еще больше набухает. Ее влажность окутывает всю длину, сжимает как будто в тисках. Подмахивает бедрами на каждый толчок, на каждое движение толстого члена в ее горячей девочке.

Резко выхожу из нее, вынуждая повернуться ко мне спиной и упереться ладошками в стену. Пару раз шлепаю аппетитную задницу за непристойное поведение, надавливаю на поясницу, вынуждая сильнее прогнуться и вдалбливаюсь членом в ее влажность, трахая быстрыми, дикими толчками.

По позвоночнику пот струится, пах сводит судорогой, яйца сжимаются. Еще чуть-чуть и я кончу глубоко в ее теле.

— Ааааа, Росси.

Резкий выпад назад. Юля сама насаживается на член. Крутит задом, найдя свой особый ритм. Дразнит. То останавливаясь, то вновь возобновляя движения попкой.

Я так долго не выдержу. Сил уже не хватает. Грубо хватаю ее за плечи, пронзая до самой матки и слыша оглушительный крик. Мышцы влагалища Юли сдавливают меня, сокращаются. Еще больше сока покрывает пенис.

Дергаю Лебедеву на себя, делая последний толчок и начиная глубоко кончать в ее сладкой киске. Отдаю сучке все до последней капли спермы. Опустошая себя, но, не насыщаясь полностью.

Мы еще наверстаем упущенное, у нас вся ночь впереди.

***

Странный звук заставляет подскочить в кровати и начать озираться по сторонам. Сердце бешено бьется, а руки сжимаются в кулаки. Если тут кто посторонний, то я, не раздумывая, уничтожу каждого, кто решил покуситься на наш покой.

В комнате никого. Ни одного постороннего звука. Слышно лишь размеренное дыхание Юлии с легким посапыванием. Она лежит на животе, подложив руку под подбородок и пребывает в царстве Морфея.

Детке необходим крепкий сон, ведь мы уснули под утро. Никак не могли оторваться друг от друга. Сплетались воедино не только телами, но и нашими истерзанными болью и расставанием душами.

— Любовь моя, — впервые произношу эти слова вслух, да и то посапывающей девушке.

У нас еще будет время сказать это все в лицо. А сейчас не мешало бы что-то к завтраку приготовить. Надеюсь, продукты у нее имеются. Не хочется надолго ее одну оставлять, чтобы сбегать в магазин.

Целую оголенное плечо блондинки, подавляя в себе желание исследовать губами другие части ее тела. Встаю с кровати, сладко потянувшись, надеваю валяющиеся на полу боксеры и, выйдя из комнаты… замираю как вкопанный при виде маленького мальчика, разглядывающего меня снизу вверх.

Мальчуган лет двух в черной косухе как у байкера держит в руках плюшевого зайца, удивленно распахивая глаза и хлопая ртом как выброшенная на берег рыба. Копирую движения ребенка, пару раз крутя головой. Мне кажется, я сплю, ведь передо мной не может стоять моя уменьшенная копия.

Ущипните меня кто-нибудь. Такого не может быть.