Энтропия в подземелье - Сергей Греков

— Давай кофе, а там дальше посмотрим.

Страж сразу сказал, что работает в строго отведенное время и никому никаких поблажек делать не будет. Гравицапа легла на кровать и сразу же уснула. Она понимала, что сейчас сюзерен находится в полной безопасности, поэтому смогла расслабиться.

Они быстро перешли к пиву. Олег не любил его, но в протопленном помещении холодный напиток вызывал приятные чувства. У Демида оказался бесконечный пространственный карман, из которого на стол полетели копчености, свежие овощи и горячий отварной картофель, посыпанный укропом.

Как оказалось, Светлов припозднился со своим гостинцем. Люди быстро оценили, чем можно расплатиться со стражем, поэтому запасы алкоголя у него были изрядные. Студеный ручей, бьющий из древа, мог охладить бутылки.

— За мной тогда должок, — сказал на это Олег. — Давай я тебе генератор организую? И ноутбук с фильмами.

— Да предлагали несколько раз. Я сам отказался. Что-то захотелось мне пожить на природе, — признался хозяин помещения. — Без света, электричества и прочих приблуд.

— А как насчет летнего душа? — предложил Светлов.

— А ты строитель что ли? — усмехнулся Демид, обновляя кружки. — Или важным человеком стал, на которого трудятся люди?

— Да нет. Скоро я помогу одному ордену, так они после этого трижды услугу должны будут оказать. Вот могу их попросить. Не думаю, что откажут, — сказал Олег, снимая чешую из засоленной рыбы.

— Ты про магистра Блейка? — страж вскинул руки вверх, показывая, насколько высоко находится упомянутый магистр. — Так он мне и подогнал кунг с туалетом. Мужик он, конечно, капитальный. И мне помог, и для своих людей выторговал один проход.

— Ты о чем? — не понял отсекатель.

— Так к древу можно пройти несколькими путями. Там выше тропинки есть, — Демид махнул рукой в сторону полигона. — Он как-то договорился с оберегом, что орденцы с двух до трех могут неограниченно проходить. И мне даже следить за ними не надо будет. Каждый из них поклялся, что никакого вреда не причинит.

— А кто-то уже пытался древо разрушить? — спросил Олег, чокаясь.

— Да постоянно. Есть желающие. Да вот, — страж посмотрел на советский будильник, — несколько часов назад завалился в этот оплот какой-то тип. Молодой, разговорчивый. Всё терминами из игр сыпал и философствовал. Всем подряд предлагал к нему в отряд пойти. И даже мне, представляешь? Не знаю только, как он умудрился. И самое забавное, что уровень у него перевалил за тридцатый, но имя так и осталось земное. Арсений Леонов. Набрал он тут человек сорок-пятьдесят. А после приказ всем на штурм идти.

— И зачем ему это надо было? — у Светлова промелькнула какая-то мысль, будто он слышал про этого человека, а после его осенило. — Защитник он по классу?

— Ну да. И как я понимаю, людей у него уже столько, что любую группу сметет и не заметит. А зачем оберег разрушать — черт его знает!

— И у него ничего не получилось, — заключил Олег.

— Нет, конечно, — хмыкнул страж, почесывая бороду. — Он и через меня пройти не смог, не то, что к древу приблизиться. А оберег теперь любого заткнет: и меня, и тебя, и орден с защитником. Я, кстати, и не знал, что я настолько силен! Представляешь, я смог опустить температуру до лютых пределов и часть города в непроглядный мрак опустить.

— Ну ты меня-то не ставь в один ряд с орденом и собой, — Светлов засмеялся. Он отдался чувству опьянение. Организм послушался и не стал выводить токсины, позволяя телу расслабиться. Гравицапа проснулась и навострила ушки.

— Чего прибедняешься? — не понял Демид. — Ты ведь, когда с полигона вернулся, стал самым сильным человеком в Питере. Я это сразу почувствовал. Из-за тебя и произошло одно из усилений всех стражей этого поселения. Потом, правда, еще несколько раз мы усиливались. Кто-то стал круче тебя, но ты всё равно не прибедняйся.

Красная панда вскочили, подбежала к отсекателю и укусила его за лодыжку. Её взгляд как бы говорил: «Чего рассиживаешься? Идем! Надо качаться!» Олег притянул фамильяра к себе и зажал в крепких объятиях. Зверек затрепыхался.

— А душ — это дело! Если организуешь, буду признателен.

Они просидели три часа, вспоминая прошлую жизнь и общаясь о новом мире. Олег показал меч и перчатку, рассказал о восьмой ступени метро и преобразившихся, дал пролистать фотографии в альбоме.

— Слушай, ты не знаешь, навыки, которые действуют на мобов, распространяются на восставших? — спросил в один момент Светлов.

— Конечно. А что такое?

— Да мне толпу из подземелья надо выманить. А в здании на них наше оружие не действует. Зато теперь я знаю, как это сделать. Помогу ордену на добровольной основе. Есть у меня один знакомый, к которому тянутся разные твари. Надеюсь, что мне хватит времени, чтобы найти его.

— Ладно уж. Пошли, — решился страж, — открою для тебя проход. Но только в этот раз. В остальные дни приходи, пока светло.

— Спасибо, — сказал Олег, вставая. Организм начал отчищаться. — Но сперва мне нужно совершить один важный ритуал.

— И какой же? — заинтересованно произнес Демид.

— Важный! — Светлов многозначительно поднял палец. — У тебя бумага в туалете имеется?

Глава 16.1 Обучение.

— Удачно? — спросил Демид, держащий на коленях Гравицапу.

— Более чем! — Олег протянул руки, зверек юркнул к нему. — Только не понял, для чего унитаз в виде трона сделали.

— Зато удобно! — заржал Страж, облачаясь в темно-бурый внушительный доспех.

— Что есть, того не отнять. Но всё-таки это немного странно. Что за броня на тебе? — заинтересовался Светлов.

— Да цельный комплект какой-то. Появился недавно в инвентаре. Мне-то такая защита и не нужна теперь. Система, наверно, посчитала, что мы должны выглядеть более презентабельно, чем другие люди. И ведь свойств на нем никаких нет. Идем!

Пространство преподнесло очередной сюрприз. Олег шел, монотонно переставляя ноги и видя неторопливую беседу. Он явственно видел, как мимо него пробегает земля с луговыми цветами, но древо, располагающееся на вершине холма, не приближалось. На вид казалось, что до него около ста метров, но пятнадцатиминутный подъем не приблизил Светлова ни на шаг. С этим наблюдением он обратился к Демиду.

— Так аномалия тут. Считай, что я твой проводник. Мы идем