Ледяное сердце вкуса пряной вишни (СИ) - Рыжков / Тарантино

а забирая свое. Руки прижимали ее к себе так сильно, что было сложно даже глубоко вздохнуть. Тело Аяо через тонкую ткань чувствовало его крепкие мускулы, отчего по коже пробежала дрожь. Она пыталась сопротивляться, но разве можно сдвинуть гору? Лишь насытившись, охотник разжал капкан и позволил пойманному зверю выйти из ловушки.

Комнату тут же пронзил звук пощечины. Но ее пальцы попали по маске, причинив больше боли ей самой, чем этому наглецу.

— Что вы себе позволяете! Убирайтесь! Я позову на помощь! — еще не отдышавшись как следует, прокричала Аяо. Ее грудь вздымалась от частого и поверхностного дыхания.

— Я всего лишь вернул вам должок. На этом ухожу, — как ни в чем не бывало ответил Сю Юань и удалился из ее покоев.

Глава 41

Звук колотящегося сердца потревожил умиротворенную тишину этого вечера. Оно стучало так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из его крепкой груди. Выйдя из комнаты Аяо, Сю Юань быстро зашагал в свои покои, боясь обернуться. Не потому, что страшился погони за собой. А потому, что боялся собственного возвращения. Едкий яд желания, смешавшись с вином, растекся по венам, разъедая здравомыслие. Он пришел лишь поговорить, но игра теней на тонкой бумаге ширмы, точеный силуэт ее обнаженного тела, шелковые волосы, словно ручей, растекшиеся по плечам, заставили его совершить необдуманный поступок.

Пару дней назад он прокрался в библиотеку, чтобы поискать информацию про кулон или внезапно появившиеся силы Мин Чже, но был застигнут врасплох ворвавшейся бурей эмоций, накрывших их обоих в той обжигающе вязкой темноте. Он не мог сделать ни шага, попав в ловушку ее тела и сладости девичьих губ. Опьяняющий дурман впитался в жилы, скручивая органы в районе пупка.

Ее мягкий голос, говоривший о своих чувствах к другому, резал его уши словно острый клинок. В ту секунду, даже не видя ее лица и не зная имени этой незнакомки, он пожелал завладеть ей навсегда. Ему захотелось, чтобы ее губы произносили впредь только его имя, а сердце билось только потому, что бьется его.

Когда Аяо ушла, немного поразмыслив, он догадался, кто она. Поэтому на следующий день, когда Сю Юань увидел ее, точнее только глаза цвета ясного неба, выглядывающие из-за веера, ему очень захотелось спалить к демонам этот злосчастный веер, скрывавший девичье лицо от него. Мысли о том, как она выглядит, даже чуть не стоили ему ранения во время поединка, настолько сильно завладели им. Он много раз слышал о ее невероятной красоте, сражающей мужчин без всякого оружия, и он мог бы приказать Му Чену принести ее портрет. Но ему хотелось, очень хотелось узнать воочию, что скрывает этот проклятый веер, как выглядит та, которая теперь будет принадлежать только ему.

Он заметил, как Аяо смотрит на Лань Мина, и сразу догадался, что их поцелуй предназначался этому мужчине. Сю Юаню захотелось прям на том самом месте отправить его к демонам. Но тогда пострадал бы дух самого владыки, убей он смертного после пробуждения. Более того, так как Сю Юань обладал прагматичным характером, увидев силу и незаурядный ум соперника, он немного к нему смягчился, даже захотел взять его к себе в помощники. Впрочем, лишь до того момента, когда Аяо, отбросив веер, хлопала во всю силу Лань Мину, не отрываясь смотря лишь на него.

Она сидела на трибуне, словно ожившая фарфоровая кукла. Ее мягкие черты лица будто нарисовал самый искусный мастер, создавший невероятный шедевр, не имеющий цены. Изящная волна розовых губ, захвативших в свой сладостный капкан в тот вечер в библиотеке, радовала его сердце как радует первый лепесток цветка после долгой зимы. Сю Юань утонул в кристальных водах ее глаз, желая испить этот источник до самого дна.

На ужине у Мин Чже ее голос и музыка проникли ему под кожу, ранив его больнее клинка. Она тосковала не о нем, хотела быть рядом с другим. Струнами гуциня изливала свою любовную печаль.

Сю Юань мог бы ее просто забрать, присвоить себе. И именно так он и намеревался сделать, когда шел к ней в комнату. Никто во всех мирах сейчас ему не указ. Всего лишь маленькая смертная. Жалкая крупица в песочных часах вселенского времени. Да она будет ноги его целовать, когда узнает, кто он на самом деле. Такая честь!

Владыка никогда не был падок на женщин. И столько лет мог устоять перед чарами Лю Цзинь. Почему же эта маленькая смертная оставила такой глубокий след в его сердце, так сильно запала в саму душу, высасывая из него самообладание и замещая его ядом тоски? Умом он понимал абсурдность ситуации, но ничего с собой поделать не мог. Даже энергия из червоточины не наполняла его такой радостью, как мимолетный взгляд этих синих глаз.

Он шел к ней в комнату рассказать, кто он. Предложить ей сделку: вечная жизнь за любовь. Но сейчас в комнате слова застряли в горле, от игры теней перехватило дыхание. Сю Юань не смог совладать с собой. Здравомыслие его покинуло, а губы магнитом притянуло к ее губам. Такая хрупкая и беззащитная, не имеющая никаких магических способностей, не стоит и пыли на его плечах. Что стоило бы ему взять ее тут же, выпить до дна наслаждение?

Но… взять женщину силой, пусть даже смертную, эту мелкую слабую душу. Разве достойно это Великого Темного Владыки? Не такую любовь он желал от нее, поэтому собрав всю волю в кулак, Сю Юань ее оттолкнул. Он будет обладать ей обязательно. Поможет ее душе с перерождением и заберет в свое Темное царство после возвращения. Но она сама должна захотеть этого, захотеть его самого, а не повелителя.

Что ж, он сыграет эту партию, хотя ему и привычнее раскладывать свои камни на доске, где игровое поле — это целые миры. Будь осторожна, Аяо, черные камни не сидят в обороне, а идут всегда в наступление. И еще им наплевать на правила игры.

Глава 42

Время близилось к полуночи, когда в дверь Лань Мина постучали. Выйдя на крыльцо, он увидел мужчину в черной накидке с капюшоном на голове, скрывающим лицо.

— Что вам нужно? — спросил он спокойным голосом, в то время, как рука сама потянулась к рукоятке меча.

— Господин Чэнь, нужно поговорить. У меня для вас деловое предложение, — ответил незнакомец.

— Предложение? — Лань Мин слегка удивился.

— Мы можем зайти вовнутрь? Здесь слишком много ушей, — незнакомец повернул голову в сторону еще не спавших