Я переродился в рпг мире… Ржавым мечом?! Том 1 - Данил Счастливый

знать, разрубишь ты металл или нет. А он бил так, словно для его меча и не существует никаких преград. Это заметит не каждый, но я стоял близко. А ещё… От него несёт чем-то очень нехорошим.

— Да, я тоже это заметил, — подтвердил я.

Мы ещё некоторое время поговорили, а после двинулись в Резиденцию.

Отвратительное настроение не спас даже сытный ужин. Говорю так, словно сам ел, но — нет. Вкус еды я научился определять по тому, дёргается носик Си или нет. Вообще, переродившись мечом я стал совсем по-другому смотреть на некоторые вещи. Например, микро-движения людей. Окажись я в этом мире в своём настоящем теле я бы никогда не заметил, что Си часто поправляет волосы, когда общается с Грацио. Её глаза частенько бегают по интерьеру зала, изучают, а, когда она волнуется, она сжимает кулаки, словно готовясь к драке.

Тренировку отложили на вечер, когда станет прохладнее.

— Я должен рассказать тебе кое-что, — Грацио промокнул рот салфеткой, после чего поднялся. — Так будет правильно.

Си удивлённо на него посмотрела, с небольшой опаской. Мы прошли в самый дальний конец здания, где оказалась лестница, ведущая в низ. Старая дверь со скрипом раскрылась, подняв в воздух небольшие облачка пыли.

— Из поколения в поколение отец передаёт старшему сыну ключ от древней книги. В ней хранится вся история рода Грацио, — он снял со стены магическую лампу-факел и стал спускаться вниз, — Никто не знает почему и откуда взялась эта книга, однако текст в ней никогда не врёт. На моё шестнадцатилетние, двенадцать лет назад, в тексте появилась новая запись.

Мы спустились в подвальное помещение, что больше напоминало банковскую ячейку: полки, забитые артефактами и книгами, ниже — сундуки, переполненными золотом. На дубовых столах стояли подтёкшие свечи, на стенах висели подписанные картины мужей семейства Грацио. Ближе к выходу висел портрет самого Шанкса, ещё молодого. Мы пошли вглубь.

— Эта запись была про меня.

— И что там было? — взволнованно ответила Си.

— Я прочту тебе, подожди.

Мы подошли к небольшому сундуку с золотыми рёбрами, Шанкс достал оттуда толстый блокнот в кожаном переплёте. Книгу, точно змея, окружила цепь, исписанная рунами, на лицевой стороне «обложки» был маленький замочек.

Грацио стал раскручивать навершие своего меча, закончив, достал крошечный серебряный ключик, засунул в ржавую скважину и прокрутил два раза. Затем открыл реликвию на последней странице:

Снежная дева колючим словцом,

в миг заколдует всё сердце.

После любовь нарушит твой сон,

после уйдёшь навечно.

Хозяйка живого меча;

Она с тобой будет всегда,

поколе помощник осколка меня,

могучим ударом предать собрался.

Как только настанет великий момент,

Пожертвуешь жизнью без звона монет.

То будет расплатой за всё то добро,

Что бог ниспустил детям Грацио.

В момент загорится сей самый блокнот,

И дом твой, и память с собой заберёт.

Пропой эти строки, предсмертно кряхтя,

И вздохом последним костяшку роняй,

Богов домино став началом паденья!

«Стих о смерти в старинной книге,» — вспомнились мне слова Гласи.

— Кто написал эти строки? — серьёзно спросила Си.

Шанкс закрыл книгу и положил на стол.

— В этой книге невозможно ничего написать, она пишет сама. Пишет только правду. Для каждого старшего сына эта книга дороже своей жизни, а, если там что-то написано про тебя, то текст становится твоей судьбой. О её существовании знает всего несколько человек в мире, включая вас.

— И почему ты показал её нам?

— Потому, что этот стих про нас… — догадался я, — «Снежная дева колючим словцом» — это про твои волосы и вашу первую встречу. Хозяйка живого меча, понятно. Только вот, кто должен пожертвовать жизнью? Неужели ты, Грацио?

— Да, — грозный воин, что сейчас кажется беззащитным ребёнком, опустил взгляд, — Когда ты была в обмороке после отборочных боёв, а я познакомился с твоим мечом, я всё понял. Я не знаю, правильно ли поступил, показав тебе это, но я хочу быть честным с тобой. Эти строки предопределили мою судьбу, и я добровольно принимаю их.

— Шанкс…

Затем Грацио обратился ко мне:

— Влад, хоть у тебя и нет глаз, но я вижу, как ты смотришь на Си, как ты бескорыстно хочешь её защищать, поэтому я ни в коем случае не буду пытаться стать тебе заменой, а лишь наставником, если хотите, конечно.

Момента лучше было не подобрать:

— Вот оно как… Я давно думала, как предложить тебе. Хочешь пойти с нами в редкое подземелье, Шанкс Грацио?

— Когда?

— Если тебе необязательно идти на финал турнира, то нужно будет забрать парочку хороший людей из Кроссграда. В остальном — я готова хоть сейчас.

— Хочу, но, перед тем, мне обещан бой, не забыла ещё?

— Тогда пошли, ведь и тебе нужно дать мне ещё два урока!

Они уже развернулись, как вдруг древняя книга, лежащая на столе, дёрнулась. Затем раскрылась. Прямо у нас на глазах, словно невидимка пишет невидимой ручкой, стал появляться текст:

Судьба белой девы важнее любой.

Спаси, защити, научи.

Умрёшь от меча окровавленного призванника.

Почерк был ровным и спокойным, но лишь до слова «призванника». Далее рука невидимки дёрнулась, оставив кровавую кляксу. Почерк изменился:

НЕ СМЕЙ МЕНЯТЬ СУДЬБУ, ВЛАД КРУТЫШКИН. ПРОТИВ ВОЛИ ВСЕВЫШНИХ НЕ СТОЙ, ЖАЛКИЙ ЧЕЛОВЕК…

Текст оборвался. Вот теперь стало интересно. Ладно Шанкс Грацио, Ладно Селестия Грозгладем, но я то тут при чём? И почему это Владу Крутышкину нельзя менять судьбу? Откуда книга может знать мою фамилию из другого мира? Да и звучит, скорее, как обращение, а не пророчество. Словно это написал мой знакомый или, вообще, я сам. Бред какой-то, первый раз в жизни вижу эту книгу.

— Книга не должна общаться ни с кем кроме сыновей рода Грацио! — возмутился Шанкс. — она никогда не обращалась по имени…

Но книга не ответила — она упала на стол и больше не двигалась… Мы подождали ещё некоторое время, а затем ушли.

Дверь в сокровищницу закрылась, тут же был выход на улицу.

Вечереет, слабое солнце стало уходить за горизонт и прятаться за облачками. Лес, виднеющийся вдали, накрылся плотным молочным туманом, а уже знакомые магические грибочки загорели ярким светом. Стало красиво, а воздух более не казался таким спёртым.

Си смотрела вдаль и вновь о чём-то глубоко думала. Она постоянно о чём-то думает!

— Знаешь, как говорил мне мой отец?