Лакомый кусочек - Джорджетт Хейер

— До чего же интересно! — заметил Френсис. — Давайте все напишем имя подозреваемого, сложим бумажки в шляпу и посмотрим, кто наберет больше голосов.

— Как вы можете себе позволять такое? — содрогнулась Камилла. — Переводить в шутку. Да тут при одной мысли о несчастном сэре Артуре и об отвратительных полицейских, шпионящих за нами, можно совершенно рехнуться!

— Нужно думать и о других, миссис Холлидей. Местным полицейским приятно будет заняться чем-то для них новеньким, не все же травить меня за так называемое превышение скорости.

— Местным! — воскликнул Джеффри. — Их бы я еще стерпел, но когда на твою голову сваливается инспектор из Скотленд-Ярда, сует везде свой нос и распоряжается будто у себя дома, это уж слишком!

Френсис поглядел на кончик сигареты.

— Господи! Стало быть, они призвали на помощь Скотленд-Ярд? Мне вас жаль! Кстати, где Фэй? Пребывает в прострации, надо полагать. И Дайна, смею надеяться, до сих пор здесь? Весьма решительная особа. Может, она и совершила убийство?

— Дайне повезло, она, пожалуй, единственная, кто не мог его совершить, — сказал Гест.

— Нет, не единственная! — взвилась Камилла. — Вижу, вам всем хочется свалить убийство на меня или Бэзила! Не думайте, что у меня нет глаз! Алиби вашей драгоценной Дайны ничем не лучше моего. А если и лучше, тогда зачем она-то здесь торчит, кому это нужно? Помыкает здесь всеми, вертится юлой возле инспектора и ведет себя так, будто без нее тут все прахом пойдет.

— Насколько я могу судить о Дайне и обо всех вас — за исключением Стивена, разумеется, — мне кажется, так оно и есть, — рассудительно заметил Френсис. — Кстати, она-то и посоветует мне, как быть — выражать соболезнования Фэй или тактично помалкивать. Очень неловкое положение, правда? Пойду поищу ее.

После столь любезной речи он ушел в дом, предоставив Камилле восклицать, что она находит его манеры весьма странными, а Джеффри злобствовать по поводу наглости и самодовольства двоюродного брата.

Найти мисс Фосетт оказалось нетрудно. Когда Френсис вышел в холл, она стояла у подножия лестницы, беседуя с Финчем.

— Ну что, славная моя? — сказал капитан. — Слышал, у тебя превосходное алиби? Хотя об этом можно было бы догадаться по твоему честному лицу и бесстрашному взгляду.

— Привет, Френсис, — небрежно ответила Дайна и повернулась к дворецкому, продолжая разговор: — Финч, а что это за человек?

— По-моему, еврей, мисс. Говорит, его просила приехать мисс де Сильва.

— Очевидно, репортер, — решила Дайна. — Куда вы его проводили?

— В малую столовую, мисс. Отнести его визитную карточку мисс де Сильва, или вы хотите увидеться с ним сами?

— Вот уж не знаю. Френсис, как ты думаешь? Финч говорит, приехал какой-то человек, спрашивает Лолу. Только мы всеми силами стараемся не допускать сюда прессу, и надо быть начеку.

— А как его зовут? — спросил Френсис, беря визитную карточку с подноса, который держал Финч. — Мистер Сэмюэл Льюис. Боюсь, он мне незнаком.

— Позвольте представиться! — пророкотал веселый голос. — Сэмюэл Льюис, к вашим услугам!

Все трое быстро обернулись. Из малой столовой вышел толстенький джентльмен в темно-синем костюме с атласным галстуком и направился к ним. У него были еврейские черты лица, во рту сверкало несколько золотых зубов, от чего улыбка его была в буквальном смысле ослепительной, на пальце красовался перстень, на галстуке — булавка с жемчужиной. Он протянул руку Дайне, и когда та подала свою, пожал ее с почтительной теплотой.

— Вы, я полагаю, леди Биллингтон-Смит? Позвольте постороннему человеку, мадам, выразить свое глубочайшее соболезнование! А вы мистер Биллингтон-Смит?! Печальная утрата, сэр! Поверьте, я вам глубоко сочувствую.

— Большое спасибо, — ответил Френсис. — Но я не тот, за кого вы меня приняли. И это не леди Биллингтон-Смит. Мы, увы, простые смертные.

— Тем не менее рад познакомиться, сэр, — ничуть не огорчился мистер Льюис. — Ужасная история! Получив письмо Лолы, я сразу же сказал себе: «Ничего с ней не должно случиться». Это моя точка зрения, и вряд ли я ее изменю. Поэтому опасаться меня совершенно не нужно. Успокойтесь. В данном случае ваши интересы — интересы мои. — Он повернулся и положил руку на плечо слегка шокированному Финчу. — Сбегайте наверх к мисс де Сильва, голубчик, скажите, что Сэм Льюис здесь.

— Сходите, пожалуй, Финч, — сдавленно сказала Дайна.

Мистер Льюис сочувственно поглядел на нее.

— Слегка нервничаете? Понимаю. Любящий муж и нежный отец погиб в собственном доме, а беззаботные гости, не подозревая о разыгравшейся жуткой трагедии, предавались своим невинным увеселениям. Какой сюжет! Две колонки и фотографии на первой странице, даю вам слово. Но этого быть не должно. Ничего не должно случиться! Таков мой вердикт. Теперь я скажу вам кое-что, и поверьте, чего Сэм Льюис не знает о рекламе, того и знать не стоит. — Он приблизился к Френсису и потыкал его в грудь коротким пальцем. — Уразумейте вот что. Событие, которое во Франции сделает вас звездой, чье имя станут писать шестифутовыми светящимися буквами на каждом заборе, в Англии может обеспечить вам разве что первый выход в каком-нибудь третьеразрядном мюзик-холле, и, когда вы станете исполнять свой номер, зрители будут искать в карманах шестипенсовик, чтобы купить программу и вычитать, что за актеришка перед ними. Поверьте, сэр, это истинная правда. Я знаю, вы хотите мне возразить. Но поверьте Сэму Льюису, вы глубоко ошибаетесь. Романтический ореол — это хорошо, не спорю. Но публика капризна. Нужно держать руку на ее пульсе. Именно там я и держу обе свои руки. На пульсе публики. И скажу вам вот что: английской публике нужна сентиментальность. Она смотрит на Лолу в «Танце апачей» с Грегом Лэмли. Это сама необузданность! Это первобытный восторг! Но Господи, неужели вы думаете, что зритель хочет видеть в Лоле девушку, причастную к последнему делу об убийстве? Нет, сэр! Выбросьте это из головы. Вы совершенно не понимаете публики. Ей хочется считать Лолу вне сцены женой и матерью, как, наверное, хотелось бы и нам с вами.

— Мне вряд ли, — пробормотал Френсис.

— И вот поэтому, — продолжал мистер Льюис, пропустив его реплику мимо ушей, — я ответственно заявляю, что нам нужно замять эту историю. Случись она в любой другой стране, я бы ее обыграл на все лады. Но она произошла в Англии, и тут ничего не попишешь. Толку от нее ни на грош.

Тут Финч спустился вниз и холодно доложил:

— Мисс де Сильва просит вас подняться в ее комнату, сэр. Сюда, пожалуйста.

Инспектор Хардинг, войдя в дом десять минут спустя, обнаружил, что мисс Фосетт, держась за перила лестницы, давится от смеха, а симпатичный молодой человек, привалившись плечом к стене, глядит на нее досадливо, но снисходительно.

— Ты с-совершенно не п-понимаешь публики, Френсис! — выдавила мисс Фосетт.

— Возможно, но позволь напомнить тебе, у меня есть скрытые задатки семьянина.

Заметив Хардинга, он повернул голову.

— Здравствуйте. К сожалению, не знаю, кто вы, однако прошу, проходите.

Дайна наконец углядела инспектора.

— О, привет! Не бойтесь, я не в истерике. Это все менеджер Лолы или кто он там. Говорит, что мы должны замять эту историю.

— Вряд ли вам удастся, — засомневался Хардинг. — Раз кто-то приехал к мисс де Сильва, то, наверное, ее пресс-агент. Она говорила, что вызвала его. — И он пристально поглядел на Френсиса: — Капитан Биллингтон-Смит?

— Кажется, вы что-то обо мне знаете? А вот я о вас — увы... — поднял брови Френсис.

Дайна смутилась и поспешила вмешаться:

— Френсис, это мистер Хардинг.

— Очень приятно, — сказал Френсис, пожимая Хардингу руку. — Ваша фамилия должна мне что-то говорить сама по себе?

— Инспектор из Скотленд-Ярда, — объяснила Дайна.

— Правда? — Френсис заломил бровь. — Мне даже в голову не пришло.

Наверху послышались легкие шаги; Фэй вышла на лестничную площадку и остановилась, глядя в холл. Впервые с тех пор, как она узнала о смерти мужа, на лице ее появился легкий румянец, в больших глазах мерцала какая-то искра жизни.

— Инспектор? Вы были в банке? Я... я оказалась права? Не томите, говорите сразу, что вы там узнали?

— Конечно, скажу, леди Биллингтон-Смит, — учтиво ответил Хардинг. — Не зайдете ли в кабинет на минутку?

Фэй немедленно спустилась и на сей раз без колебаний прошла в кабинет, где мистер Тремлоу перекладывал бумаги из сейфа в кожаный мешок. Френсиса она словно бы не замечала; все ее внимание было обращено на Хардинга. Едва инспектор закрыл дверь, Фэй нетерпеливо переспросила:

— Я была права?

— Совершенно правы, — ответил Хардинг. — В понедельник ваш муж взял в банке двести пятьдесят фунтов.

Мистер Тремлоу, сняв очки, принялся их протирать.

— Это очень интересно, инспектор, — сказал он. — Двести пятьдесят фунтов, говорите, хм-м!