Неслучайные люди - Маша Трауб

назвали «молодой человек». А то, что у нас тоже два чемодана, это не важно.

– Пожалуйста, не надо, – попросила я мужа, но он уже ухватился за ее чемодан.

– Осторожнее! – воскликнула она, но этот оклик относился не к моему мужу, который с молодецкой силой решил одной рукой сорвать чемодан с ленты и красиво его поставить, а к чемодану. То есть муж должен был срывать чемодан деликатно. Я ахнула. На полу лежал мой муж, а на нем возлежал – по-другому не скажешь – чемодан. Ладно бы наш, родной. Но нет – чужой. Я в это время стаскивала наши.

– Спасибо большое, – сказала дамочка, вполне проворно скатывая с тела моего супруга свой чемодан. Когда она проезжала колесиками по его прессу, он, кажется, решил возобновить утренние прогулки и сесть на диету. Его пресс колесики чемодана не выдержал. Муж сказал «ой». Ну не мальчик уже кубики напрягать.

Я решила высказать супругу все, что о нем думаю, и даже больше. Уже открыла рот, но смогла только ойкнуть. Дамочка проехалась чемоданом по моей ноге. Еще и дернула с усилием, поскольку чемодан наткнулся на препятствие.

Надеюсь, у нее все хорошо. Мой супруг еще три дня не мог разогнуться – вступило в спину и не отпускало, а я любовалась на собственные пальцы, ставшие синими. Если честно, впервые видела синяк на пальцах ног. Вот и переводи после этого старушек через дорогу.

Эмпатия

– Дочка, как отсюда выйти? – По залу метался мужчина со здоровенным чемоданом.

– А как вы сюда вообще попали? – остановилась молодая сотрудница аэропорта. Она еще не растеряла эмпатии к людям в целом и сумасшедшим пассажирам в частности.

– Откуда я знаю? Туда пошел, сюда пошел, – пожал плечами мужчина. Он выглядел очень уставшим.

– А почему чемодан не сдали? – уточнила сотрудница.

– Так кто сказал, что надо сдать? Никто не сказал! Только сейчас не пускают дальше, говорят, иди назад! – воскликнул мужчина. – Дочка, выпусти меня отсюда. Очень прошу.

– А что в чемодане? – сотрудница вспомнила, что она на работе, а не просто так.

– Так откуда я знаю? Я мужчина! Разве должен знать? Жена собирала! К дочке лечу! – удивился вопросу мужчина.

– Лекарства, запрещенные к вывозу препараты, вещи имеются? – строго уточнила сотрудница.

– Дочка, откуда я знаю? Ты женщина. Вот открой, сама посмотри! – воскликнул мужчина.

– Хорошо, идемте, там выход, – сказала сотрудница.

– А куда мне дальше, дочка? – обеспокоенно уточнил мужчина.

– Вернитесь на стойку, сдайте багаж.

– Стойка – это что? – не понял мужчина.

– Регистрация на ваш рейс. Поторопитесь.

– Хорошо, дочка, сделаю, как ты говоришь. Только я не пойму, регистрация – это что? – Мужчина выглядел совсем растерянным.

– Я вас провожу, – снизошла сотрудница.

– Спасибо. Ты хорошая девочка. Имеешь уважение к старшим. Твои родители тебя правильно воспитали. Передай им от меня спасибо, – по-отечески ласково сказал мужчина.

– Лена! Где ты ходишь? – К девушке подбежала женщина, явно начальница.

– Тут мужчина с чемоданом. Ему нужно назад. Он не знает, куда идти, – объяснила Лена.

– Мужчина, как вы вообще сюда попали? Вы совсем, что ли? Что у вас в чемодане? Почему в багаж не сдали? Сюда только с ручной кладью! Давайте, выходите быстро! – закричала начальница.

– Да иду, а потом куда? – Мужчина опять растерялся.

– На стойку регистрации! Сдадите багаж и потом пройдете, – рявкнула женщина. – Вы по-русски понимаете?

– Я по-человечески понимаю, – ответил мужчина. – Зачем кричать? Я что, глухой?

– Можно я его отведу? Он же потеряется и на рейс опоздает, – спросила Лена у начальницы.

– Всех не наотводишься, – ответила резко та, – мы тут им не няньки. Иди, Татьяну надо сменить. Почему я вообще должна за тобой бегать?

– Простите, мне не разрешили, – сказала девушка мужчине.

Она видела, как он стоял посреди зала и не знал, куда идти. Кидался то к одному сотруднику, то к другому, но все отмахивались, показывали в сторону табло – мол, смотрите сами.

– Ты что, уснула? – Над Леной нависла начальница.

– Нет, простите. Здравствуйте, – Лена взяла паспорта и невольно улыбнулась. Перед ней стояла девочка-подросток, а в паспорте была фотография совсем малышки. Лет шести. С двумя косичками. – Какое красивое имя. И фотография смешная. Сейчас совсем взрослая, – невольно заметила Лена и улыбнулась. Мать и отец, стоявшие рядом с дочерью, тоже начали улыбаться.

– Вы проходите, – начальница шмякнула печати в паспорта мужчине и девочке, – а вы задержитесь.

– Почему? – встревожилась женщина.

– Где ваша родинка? Вот в паспорте на фотографии у вас родинка, а сейчас ее нет.

– Удалила. Еще два года назад, – ответила, опешив, женщина.

– Справка об удалении есть? И в паспорте вы брюнетка.

– Перекрасилась, – чуть не заплакала женщина. – Захотела сменить… все…

– Муж изменил, что ли? – уточнила строго начальница.

– Да, изменил, – расплакалась женщина.

– А потом помирились, и вы его простили, да? Ради ребенка, – начальница спрашивала так, будто вела допрос.

– Да, – кивнула женщина. Ей было совсем плохо. Она полезла в сумку за платком, но забыла, что хотела найти, растерявшись. Стояла перед чиновницей и горько плакала.

– Не повод менять внешность и удалять родинку, – заявила начальница.

– Да, не повод, конечно, – согласилась женщина. – Но я тогда не знала, что еще сделать.

– Проходите, – рявкнула начальница, шмякая печать, – но в следующий раз берите с собой справку об удалении родинки.

– Да, конечно. Спасибо, до свидания. – Женщина продолжала плакать то ли от счастья, что ее пропустили, то ли оттого, что этот разговор закончился. Она достала платок, вытерла слезы и улыбнулась – не для пограничницы, для дочери, чтобы ее не пугать. Наверняка та уже стоит, обмерев от страха, и гадает, почему маму никак не пропускают.

– Почему вы с ней так? – спросила Лена, думая, что никогда так не сможет: жестко, беспощадно обращаться с людьми, пугать их, заставлять плакать.

– Когда ее муж захочет вывезти ребенка без ее согласия, вот тогда она по-настоящему заплачет. Раньше требовалось разрешение второго родителя, сейчас нет. У нее в паспорте девичья фамилия, и ребенок в паспорт не вписан, как делали раньше. И вряд ли она возит с собой свидетельство о рождении. У девочки фамилия отца. Он имеет полное право выезжать с родной дочерью.

– Но они же не в разводе, помирились, – все еще не понимала Лена.

– А в загранпаспорт печать о разводе не ставят, – хмыкнула начальница. – Может, он ее заставил поехать с ними. Может, шантажирует. Всякое бывает.

– Но ведь было понятно… – Лена не знала, что сказать. Она не заметила никакого подвоха. Наоборот, семья, отправлявшаяся на отдых, выглядела счастливой.

– Постоишь тут с мое, тогда, может, и станет понятно, – пожала плечами начальница. – Чего только