У врага за пазухой (СИ) - Мария Сергеевна Коваленко

— Что ты имеешь в виду? — Невольно задерживаю дыхание.

— Поехали куда-нибудь после того, как здесь все закончится! Европа, острова — любое направление.

— Ты и я?

— Нам хватит.

— Хочешь подарить на прощание правильный медовый месяц? Чтобы было с кем сравнивать на будущее? — Через силу заставляю себя улыбнуться.

— А если не на прощание?

Яр целует меня в один уголок губ, затем в другой. Словно стирает своими поцелуями всю напускную храбрость.

— Можно как-то без намеков? — За ребрами теперь не просто колет. Там все болит и вздрагивает.

— Давай попробуем… отношения, — произносит с паузой, будто самому дико от этого слова. — Со всей этой конфетно-букетной херотенью, ресторанами и знакомствами с родней.

Глава 46

После предложения Яра я не могу ни ужинать, ни спать. Впервые за время нашей близости не спасает даже секс.

Как последняя мазохистка я вспоминаю все, что Яр говорил о своей жене и о моем папе. Пытаюсь придумать, как преподнести ему правду. И не нахожу никакого выхода.

К утру от всех этих мыслей я сама не своя. Яр уезжает в офис, а мне становится так тухло и страшно, что решаюсь нарушить наши неписаные правила. Набираю Иру и, назвав адрес Вольского, прошу ее приехать.

К моему счастью, ухажер подруги все еще в командировке, а на работе никто не требует ее постоянного присутствия.

Ира является через час. Вооружившись пиццей, она свободно проезжает мимо телохранителей на улице. И в том же образе курьера проходит пост службы безопасности на первом этаже.

— Вот гады! Еще охрана называется! Пропустили и не спросили! — входя в квартиру, произносит она.

— Еще скажи, что тебе обидно.

— Конечно! Махровый шовинизм! Раз женщина, так сразу никаких подозрений. А если бы я была киллером?

— Тогда я бы уже лежала с пулей в голове. — Пристроив пиццу на тумбочку, обнимаю эту воительницу.

— Вот именно. Хорошо, хоть не изнасилованной. — Она приглядывается ко мне. — Впрочем, судя по уставшему виду, здесь и так мочалят неплохо.

— Как же я соскучилась по твоему острому языку! — Прижимаю ее к себе еще сильнее.

До приезда Иры я чувствовала себя разбитой и потерянной. В голове был настоящий бардак. Сейчас вместе с объятиями приходит прояснение.

Страх постепенно отпускает. Мысли складываются в четкую картину. И дико хочется плакать.

— Ты что, выть собралась? — догадывается Ира.

— А ты думаешь, для чего я тебя позвала? — Стараюсь держаться.

— Надеялась, что хвастаться будешь! — Она окидывает взглядом прихожую и гостиную. — Ну или хотя бы экскурсию по берлоге проведешь.

— Ты можешь пройтись. Здесь красиво.

— Да я еще у подъезда впечатлилась. Словно не Питер. Какая-нибудь Женева. Дорого — богато.

— Крокодил со средствами, — вырывается с нервным смешком.

— Твой парнокопытный в жизни на такие хоромы не заработает. — Ира выглядывает в окно. Присвистывает. И поворачивается ко мне. — Предлагаю охомутать крокодила. Пашку, если будет ерепениться с разводом, я сама придушу.

— Хомутать не нужно. Крокодил мне сам отношения предложил. — Сажусь на ближайший стул. Отчаянно тру зудящую переносицу.

— Так с этого и нужно было начинать! — Всплескивает руками Ира. — Я, как дура, пиццу везла. А тут шампанское необходимо!

— Обойдемся. Без него.

Нужно как-то начинать рассказывать. В конце концов, я вытянула Иру из кровати. Заставила проехать половину города и купить дурацкую пиццу. Я просто обязана признаться. Открыться, пока меня не разорвало от эмоций, хотя бы ей.

Мозг знает, что мне необходимо, а сердце идет в отказ. Не в силах раскрыть рот, я не мигая, смотрю на барную стойку, где мы с Яром еще недавно вместе пили кофе. На диван, где и смеялись, и целовались, и сходили с ума друг от друга. На дверь спальни. На мягкий ковер посреди гостиной… Как прощаюсь.

— Ты ведь знаешь, из-за чего папа оказался за решеткой? — спрашиваю севшим голосом.

— Да, пьяная беременная бросилась под колеса на красный. — Ира отвечает так же уверенно, как я совсем недавно.

— Она была трезвой, а светофор горел для машины зеленым.

— Стоп! Ты же сама утверждала, что отца подставили… Тот мужик, муж погибшей.

Ира присаживается напротив и берет мои руки в свои.

— Я не совсем уверена… вернее, уверена, но пока не знаю, что мне делать с этим открытием…

Осознаю, что говорю туманно. Слова категорически не желают складываться в предложения. Много лет я верила в одно. Потом узнала другое. И лишь теперь поняла, как все произошло на самом деле.

— Кира… Хочешь сказать, что твоя мама солгала?

Всевышний послал мне самую лучшую и самую догадливую подругу.

— Это мама сбила ту женщину, — озвучиваю, наконец, то, о чем думала всю прошедшую ночь. — Она была пьяной и села за руль.

— Что?! — На лице Иры потрясение.

— Не знаю, почему отец допустил такое. Но когда она сбила ту женщину… Анну, — глотаю ком, — папа взял всю вину на себя. Он отправился за решетку вместо мамы. И там умер.

— Кира, это…

— Вместо того чтобы сознаться мне, она придумала дурацкую историю о невменяемой, сидящей на наркотиках беременной и ее ужасном муже. — Я опускаю горячий лоб на наши руки. — Она проклинала их обоих. Винила во всех наших бедах, в том числе в смерти отца.

Мне было страшно обо всем этом думать, а когда высказываю вслух, на душе становится еще хуже.

— Блин, в голове не укладывается.

— У меня тоже, — выдыхаю со стоном.

— Твоя мама убийца… Звучит дико!

— Очень дико.

— Вдруг ты ошибаешься? — Ира заставляет меня посмотреть на нее. — Она у тебя, конечно, не ангел. Не представляю, как твой отец вообще с ней жил. Но чтобы позволить любимому человеку сесть в тюрьму за свое преступление… Нет. — Передергивает плечами.

— Она запретила мне копаться в прошлом и не хотела ничего рассказывать о том случае. Все, что у меня было — копии документов из суда и мамина версия событий. — Смахиваю подступившие слезы. — Мамин рассказ очень плохо вязался с протоколами допросов. А поверить в то, что папа пьяным сел за руль… это было для меня самым сложным.

— И что же тебя убедило?

— Рассказ… одного мужчины, мужа Анны.

— Вдовца? — Глаза подруги становятся круглыми как блюдца.

— Ира, мой крокодил… — Губы еле шевелятся. — Это Ярослав… Ярослав Вольский. Его жену убила моя мама. Он рассказал мне об Анне, о том, что не мстил за ее смерть. А еще… предложил отношения и признался, что готов познакомиться с родителями.

Глава 47

До окончания встречи с подругой я вою у нее на плече и между всхлипами