Чтобы не было в море тайн - Жак-Ив Кусто

Неопреновые гидрокостюмы в общем-то надежно защищали Гупиля и Томаси, оставалась открытой лишь узкая полоска кожи между резиновыми ластами и штанами. Пока клетку поднимали наверх, друзья были настолько поглощены схваткой с мини-чудовищами, что им было совсем не до ходивших кругом акул. А тут еще Морис Леандри, дежуривший на лебедке, остановил клетки в нескольких метрах от поверхности для обязательной пятиминутной декомпрессии.

Гупиль рассказывал мне:

— Во время этой остановки «москиты» меня так извели, что я готов был открыть дверцу и выйти наружу к акулам...

После эксперимента «Коншельф-2» в Красном море мы вернулись в родную гавань, накопив немало данных об акулах и обитаемых подводных станциях. Можно было более конкретно думать о будущих поселениях на дне моря и о том, как будут складываться отношения между людьми и акулами.

Не откладывая в долгий ящик, мы начали готовить эксперимент «Коншельф-3», в котором океанавты должны были провести двадцать семь дней на глубине ста десяти метров в Средиземном море. Опыт должен был начаться только через два года, но мы сразу же приступили к разработке долгосрочной программы, занимались конструктивной частью, физиологией, прикидывали, какие подводные работы можно осуществлять.

В Марселе были созданы установки, позволяющие моделировать погружение до глубины полутора тысяч метров. В таких камерах можно определить разумные пределы погружения с газовой смесью гелий-кислород, а также проверить сложные комплексы приборов, необходимые для глубоководных шельфовых станций будущего.

Был разработан проект совершенно автономной 300-тонной подводной лодки на десять человек, способной служить кочующей базой для четырех океанавтов, работающих на глубинах до шестисот метров. Этот передвижной подводный дом, получивший название «Аргиронет», уже строится.

Мы представили в ЮНЕСКО проект международного центра подготовки ученых-океанавтов, который был одобрен Межправительственной океанографической конференцией.

Акула набила рот так, что кусок кальмара еще торчит наружу. А вверху видно ее отражение. Кальмары легко меняют окраску, и глаза их светятся в темноте, будто звездочки

Рассматривались возможности применить подводные дома для таких дел, как разведение рыбы, добыча руды, разведка и добыча нефти, геологические и биологические наблюдения и исследования. Даже для отдыха и развлечения.

Выработана долгосрочная программа формирования человека-амфибии – Гомо акватикус.

Перспективы обитаемых станций на шельфе и глубже почти неограниченны. Разумеется, я отнюдь не думаю, что люди когда-нибудь вовсе переселятся на дно моря; мы слишком зависимы от своей естественной среды, и вряд ли возникнут веские причины, чтобы отказаться от всего, что нам так дорого: от солнечного света, свежего воздуха, лесов и полей.

Однако в науке и в промышленности неизбежно будет множиться число важных проблем, требующих временного пребывания больших коллективов под водой для многомесячной работы на морском дне. Обреченные декомпрессией на долгое заточение, подводники нуждаются и в медицинском обслуживании, и в развлечениях, как это бывает, скажем, с разведчиками нефти, которые на полгода уходят в пустыню. Понадобятся мощные сооружения и огромные капиталовложения. Но до тех пор надо еще разрешить целый ряд проблем. И одна из них – защита от акул.

У нас сложилось впечатление, что акулы предпочитают уходить из районов, где сооружаются подводные дома. Но мы уверены, что они уходят недалеко. Взрывы и другие звуки – лязг, звон – могут привлечь их обратно в обитаемый район. К тому же нельзя поручиться, что акулы, преодолев свой страх, через некоторое время не пойдут большими стаями в атаку на изолированные малочисленные группы подводников. Нужно еще исследование и исследование. При этом полезно принять в качестве рабочей гипотезы, что мир рыб вообще и акул в частности – не столько зрительный мир, сколько мир звуков и волн сжатия. Смотришь, окажется, что в малоизученном диапазоне частот найдутся не только такие, которые привлекают акул, но и такие, которые будут отгонять их от подводных поселений.

МИРОЛЮБИВЫЙ ИСПОЛИН

Рассказывает Филипп Кусто:

Только в мае 1967 года мы наконец встретились с китовой акулой. Неделю подряд «Калипсо» шла в Индийском океане курсом норд-норд-вест, от Диего-Суареса в сторону Таджурского залива. С февраля, когда началось плавание, стоянка в Диего-Суаресе, этом важном порту Мальгашской Республики, была нашим первым большим заходом, и нас, как всегда, чудесно принимали. «Калипсо» на время перешла в руки рабочих военной верфи, и они целую неделю трудились, приводя судно в порядок после почти четырех месяцев непрерывного плавания и напряженной работы.

После долгих вечеров, когда мы беседовали на террасе отеля, мечтая о будущих проектах, слушая шорохи леса и отдыхая от непрестанного колыхания палубы под ногами, от неумолчного плеска волн и рокота всевозможных корабельных механизмов, нас опять неудержимо манили новые дали и новые дела. И хотя мы с тоской смотрели, как земля уходит за горизонт далеко за кормой, в душе уже рождалась тихая радость, которая всегда сопутствует новому начинанию.

Всю эту неделю после выхода из Диего-Суареса мы конструировали всевозможные новые ловушки и разрабатывали планы новых экспериментов, надеясь с их помощью лучше узнать акул. Но эта удивительная встреча застигла нас врасплох.

Китовая акула, несомненно, самая крупная рыба в мире. Она достигает в длину двадцати с лишним метров, а десятиметровые экземпляры вполне обычны. Люди редко наблюдали этого исполина, и нам не известно, мигрирует ли китовая акула, подчиняясь каким-то своим закономерностям, или ведет оседлый образ жизни. Питается она, как киты, планктоном и мелкой рыбешкой; вполне возможно, что это заставляет акулу держаться глубоко водных океанских течений, в которых сосредоточен ее корм. За все годы, проведенные в море моим отцом, он только дважды видел это могучее животное.

Китовая акула относится к селахиям, у нее пять жаберных щелей, латинское наименование – Rhincodon typus. Спина и бока бурые; тело и хвост покрывают круглые белые или желтоватые пятна, на голове они поменьше и расположены гуще. Через спину идут поперек тонкие, извилистые полосы желтого или белого цвета. Брюхо белое или желтоватое. Рот почти всегда открыт, ширина пасти около двух метров, высота от 30 до 50 сантиметров; челюсти окаймлены твердыми пластинами, вероятно предназначенными для того, чтобы крошить излишне крупную добычу.