Я влюбилась в четверг. ПрЫнцы без сердца… - Татьяна Бокова

– Алла, меня так тошнит, ужас…

– Я тебе что всегда говорю: Ни один мужчина не стоит ни грамма ничьих переживаний, тем более женских.

Но я ее уже не слушала, мне стало совсем плохо, и я быстренько удалилась по коридору в сторону ванной комнаты для гостей.

Я долго не могла прийти в себя, даже после добрых двадцати минут, проведенных там. Вышла, побродила по коридорам и все же прилегла на диванчик в Димкином кабинете. Там было тихо, уютно и даже спустя год после его гибели по-прежнему чувствовался добрый дух хозяина.

Димка Савинов был в Аллочкиной жизни восьмым мужчиной, но единственным до сей поры мужем. А первым, с кем Алла начала сколачивать свою взрослую жизнь, был Петька… Мальчик из параллельного класса, по признанию самой Аллы, Петенька дал ей веру в чудодейственную силу женских чар и страшное желание выбраться из их комнатки в коммунальной квартире. Через год ей это удалось, появился Серж, а Петя перестал существовать.

С Сержем у Аллы были тусовки до утра, аллергия на водку, первый аборт. Все, как у всех, но она мечтала о другом. И простилась с Сержем, а потом с Толей, а затем с Колей и так далее и тому подобное.

Николай Андреевич (Алла называла его НикАндром для ускорения) был седьмым по счету. Это число стало для Аллы счастливым. Добрый старичок определил ее по знакомству работать в какой-то огромный вычислительный центр, и она его не забыла – вот пуделька облезлого в честь этого мужчины назвала. НикАндр красный галстук любил носить, и собачка теперь дурацким красным бантиком украшена.

Много раз в кругу друзей не стеснялась рассказывать Алла, как каждую свободную минуту своей службы в отделе кадров этого вычислительного центра она в уме производила свои особые вычислительные действия: подбирала себе мужа по картотеке, в которой хранились нужные сведения из мужских биографий.

Однажды Алла извлекла папочку с личным делом Дмитрия Савинова и тут же обострившимся от тренировок обонянием почувствовала, что запахло спокойной семейной жизнью.

Без каких-либо почестей НикАндр был срочно отправлен «на пенсию», а Димку Алла быстренько пригвоздила к себе острым каблучком, пока до этого не додумались более ленивые барышни в тапочках и кроссовках.

Выбор она сделала, надо признаться, достойный. Димка был гениальным компьютерщиком и полным Винни-Пухом в жизни. Но Алла знала, знала, как не дать ему пропасть! Она причесала Димкины всклокоченные кудри, к счастью, не добравшись расческой до его мыслей, окропила его щеки своими пресными, но все же поцелуями и повела в ЗАГС – регистрировать свое новое гражданское состояние. Так начался новый, очередной период матча в игре с судьбой, теперь уже в составе команды «Алла и Дмитрий Савиновы» против сборной жизненной солянки.

Натянув мохеровый шотландский клетчатый плед до самого подбородка и обхватив руками живот, я ворочалась на диванчике в Димкином кабинете и вспоминала. Нет, мне уже стало лучше, просто к гостям возвращаться не хотелось…

Через пару лет Алле удалось найти для Димки работу за рубежом, правда, не в Европе, но и не в Азии. Где-то на стыке цивилизаций, она помнила, жила я, девчонка из ее двора, и вроде бы припеваючи.

С чем надо будет есть этот кусок жизни, если все сложится, Алла тут же направилась узнавать в районную библиотеку, где, окунувшись по уши в человеческую мудрость, она выкопала географическую энциклопедию выпуска сорок седьмого года и вычитала, что в страшных эвкалиптовых рощах на болотистом кипрском побережье водится целая куча змей. Мол, даже свое греческое имя – Кипрус – этот осколок суши посреди моря получил от латинского названия змеи кобры («cobras»).

Были еще другие, успокаивающие ее, версии: «Кипрус, мол, в древности был богат запасами меди» (copper) или «на острове растет много кипарисов», но версия со змеями не давала ей спать по ночам до самого отъезда.

С замиранием сердца Алла отправилась по дешевой горящей турпутевке на вышеуказанный остров на разведку, как ей чудилось, в гости к медным рудникам, пахучим кипарисам и кусачим рептилиям. Но оказалось, что запасы меди иссякли, кипарисы давным-давно были вырублены, да и змеи если и попадались где, то на людей все равно не кидались.

Аллочке понравилось на Кипре все: и климат, и добродушие жителей, и неспешное жизнеустройство, и жизнь, которой жила я…

Она отсняла за две недели двадцать фотопленок, со всеми этими отпечатками чудесной жизни вернулась в Москву, развесила фотографии по стенам их скромного в те времена жилища и стала уговаривать Димку подумать. Долго уговаривала и безрезультатно. Савинов был увлечен разработкой какой-то компьютерной программы для все того же вычислительного центра, который уже доживал свои последние дни.

Пришлось Аллочке сходить на поклон в соседний подъезд к Лешке Крапивину, рассказать ему о своей мечте и о способностях своего мужа. Алексей сделал пару звонков, собрал пару друзей-качков в спортивных костюмах в соседнем кафе, где Алла прочитала им ознакомительную лекцию о райском острове Кипр с показом фотографий красот природы и цитированием проспекта о кипрской оффшорной зоне: ее преимуществах и льготном налогообложении.

Все это, так или иначе, возымело свое действие: крутые ребята возжелали продвинуть свой бизнес именно в этом направлении и обратились к Дмитрию Савинову за помощью, потому что стоило Савинову раскинуть своими гениальными мозгами, и дополнительные прибыли потекли бы рекой. Так говорила им Алла. Так оно и получилось в результате.

Теперь Аллочке оставалось только лежать под эвкалиптами, наслаждаться сытой жизнью, и не неделю-две, как остальные туристы, а долгие годы, пока на родине шли какие-то реформы.

Вокруг, там и тут, рушились государства, а Димкины компьютерные мозги работали все продуктивнее. Они придумывали какие-то компьютерные программы, разрабатывали какие-то финансовые схемы и в итоге создали какую-то, говорят, гениальную по своей простоте схему, благодаря которой уровень их благосостояния стал расти как на дрожжах, и экономной Алле лишь оставалось заботиться, чтобы все отмытое и вывезенное тратилось с чувством и толком, так, чтобы только приумножалось и никогда не закончилось. Она ведь еще хорошо помнила свою жизнь в коммуналке.

Все было под контролем, и на тридцать восьмом году жизни Алла наконец согласилась родить Димке кого-нибудь орущего по ночам и писающего на паркет. Она даже начала закупать памперсы, чтобы распределить эти возможно «крупные» в будущем траты на большее количество месяцев, как однажды приехала важная делегация из главного московского офиса и Дмитрий в качестве принимающей стороны повез их покататься на морских скутерах вдоль дикого побережья. Один слишком выступающий из воды камушек, один переворот в воздухе, и вся жизнь перевернулась в очередной раз… Трах-бах! – и ни Димки, ни ужасного водного мотоцикла, ни Аллочкиного гордого вышагивания рядом с Савиновым вверх по лестнице благосостояния к новым, еще более благополучным высотам. Свисток. Конец восьмого тайма ее жизни. И конец всей игры для Димки.