Алмазная лилия (СИ) - Красовская Марианна

— Я подозреваю, что нас будут грабить, — призналась я. — А может, и не будут. Может, я придумываю всякие глупости.

— Знаешь, лучше быть готовым, даже если ничего не случится, — успокоил меня Иен. — И потом… я верю, что женщины более наблюдательны. Ты ложись и спи, а я, пожалуй, ещё посижу.

Я благодарно кивнула. Всё же Иен меня, кажется, любит. Во всяком случае, он относится к моим словам всерьёз, даже если я надумываю лишнее. Это дорогого стоит. В моей жизни ко мне так трепетно, как он, даже мама не относилась. Мама всегда считала, что лучше знает, как я должна жить. Я вообще, между прочим, в институт не хотела, а собиралась на курсы кройки и шитья. Но мама решила, что мне непременно нужно высшее образование. И с замужеством так же: она уверена, что женщина неполноценна, если у неё нет мужа и детей. Видимо, сказывается то, что она растила меня без отца. Поэтому и папахена поддержала безоговорочно.

А Иен ко мне прислушивался, и это было очень важно. Я и сама понимала, что благодаря ему, стала более уверенной в себе. Все же цверги, они хоть и гады жадные и лицемерные, но многому меня научили: например, отстаивать свои интересы и не делать того, что мне не нравится. Вот вернусь домой, обязательно запишусь на курсы и выучусь шить. И машинку швейную куплю, как та, что у бабушки была. Мама её кому-то подарила, сказала, что в нашей однушке места для машинки нет.

Интересно, если я останусь с Иеном, найдёт ли он мне швейную машинку?

* * *

Среди ночи из соседнего номера, где ночевали Валик и Вильгельм, раздались крики. Иен, спавший на краю постели в одежде, подскочил, схватил лежащий на столе меч и выбежал в коридор, откуда было слышно что-то вроде "Он сам виноват" и "Да кто его спрашивает, подстилку троллью". Я спустила было ноги с постели на ледяной пол, а потом забралась обратно под одеяло, вспомнив, что я девочка и мне необязательно лезть в драку, которая, судя по звукам, началась за стенкой. Звук разбившегося окна и ввалившееся в комнату тело доказали мне, что я была не права. На всякий случай я завизжала что было сил — потому что лучше перебдеть, чем недобдеть.

Жёсткая ладонь мгновенно зажала мне рот. Горла коснулся не то ледяной, не то обжигающий металл.

— Заткнись, дура, — прошипел грабитель. — Золото где?

Он идиот? Как я ему скажу с закрытым ртом? Причём, кажется, не просто идиот, а испуганный идиот. Рука с ножом трясётся, того и гляди — дернется и случайно перережет мне горло.

Страха почему-то не было. Я ощутила себя персонажем игры. Умирать мне рано, да и вообще все, что в этом мире происходит, не совсем настоящее. Поэтому и страшного ничего не случится. В голове было ясно. Надо расслабиться, обмякнуть, будто потеряла сознание, а потом — рраз и затылком в нос грабителю со всей дури.

Черт, а это больно! Но помогло: бедняга замычал и меня отпустил.

— Грабят! — закричала я, а потом, вспомнив уроки ОБЖ, — пожар!

Говорят, на крик "пожар" прибежит даже отъявленный трус, потому что пожар в доме затронет каждого, а не только жертву. В комнату мгновенно ворвался Иен, быстро срисовал обстановку, оттолкнув меня в сторону и наставив на грабителя меч.

— Свечи зажги, Лиль, — скомандовал цверг.

Я послушно подхватила тяжёлый подсвечник и сунула его в камин. Нет, а как ещё зажигать? Лучиной, как показывал мне Иен накануне? Так быстрее! А вот второй подсвечник можно и лучиной от первого.

Стало светло и почти уютно, только из разбитого окна нехило так дуло. Я только заметила, что в комнате очень холодно и даже кружатся снежинки. Стоп, снег? Выглянула в окно: точно. Выпал. Стянула с постели тяжелое огромное одеяло, закуталась.

Теперь мы могли разглядеть напавшего на меня неудачника: худого взъерошенного парня, зажимающего окровавленный нос.

— Ты была права, Лиль, — сказал Иен, убирая меч. — Они нас сразу заприметили. Ещё бы — три цверга и альв. Странная компания, сложно не заметить. Умные: начали ломится к Валику и орать, что он беглый раб. Кто-то узнал его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я побелела. На себя мне было плевать, мне ничего не сделали. А вот Валику сейчас, наверное, плохо. Отбросила одеяло, принялась натягивать платье, а потом под него — чулки.

— Глаза закрой, — недовольно буркнул Иен, пнув пленника. — Лиль, ты не могла попозже свои прелести продемонстрировать? Я очень даже не против, но не хочу, чтобы чужие видели.

— Валик как? — отмахнулась от глупостей я, подпрыгивая, чтобы натянуть вязаные штанишки — придатки и почки нужно беречь и держать в тепле. — Сильно расстроился?

— Да чего ему будет? — сердито ответил бесчувственный цверг. — С тобой ничего не случилось?

— Нет, я в порядке. Этот неудачник даже с женщиной справиться не смог.

Грабитель пытался что-то промычать, но, глянув в сердитое лицо Иена, заткнулся. Говорю ж — умные ребята.

— А что дальше?

— Дальше? Староста придёт, разберётся. В яму их кинут, а потом решат — повесят или в город на суд отвезут.

— Трактирщика потрясите, он в доле, я думаю, — легкомысленно бросила я. Пленник дернулся и выпучил глаза. — Я посмотрю, как там Валенуэль.

Иен глянул на меня как-то очень зло и скривил губы, но мне сейчас не до ревности было. Душевное состояние альва меня волновало больше.

Валик и в самом деле выглядел неважно. Он стоял у окна, сверкая синяком под глазом и царапиной на нежной щеке. Взгляд был печален и задумчив. Вилли, ругаясь, ползал по полу с тряпкой, вытирая кровь.

— Махать мечом в узком коридоре — плохая идея, — сообщил он мне. — Кинжалом удобнее. Хотя Иен молодец. Он двоих рукояткой вырубил. И одного я стулом. А Валик вон с кинжалом был. Чего сунулись, дураки? — в голосе молодого цверга звучало искренее недоумение. — Мы ж их сильнее. Чисто физически. У цвергов мышцы другие. Да, люди более быстрые и ловкие, но в маленьком помещении у них совсем нет шансов.

— Так они и не собирались вас убивать, — пояснила я. — Отвлекали просто. А еще один в нашу комнату полез за золотом.

— А ты чего?

— Нос ему сломала, — усмехнулась я. — Валь, ты-то как?

— Они знают моего "хозяина", — механически скрипнул альв. — Знают, что я был постельным рабом. Орали, что вернут меня… только сначала опробуют. И у меня немного башню снесло.

— Он рычал и размахивал кинжалом, — пояснил Вилли. — Видишь, сколько кровищи? Это Валик. Одного насмерть проткнул. Ну, туда ему и дорога.

— Я вдруг представил… что меня вернут… — У Валика затряслись плечи, и я бросилась его обнимать. Обхватила за пояс, прижалась к груди — высокий, гад. Он, чуть помедлив, тоже меня обнял.

— Не волнуйся, Валь, мы тебя в обиду не дадим, — пробормотала я. — Папа Иен всем накостыляет. Вернём тебя домой целого и невредимого.

— Я уже понял, — усмехнулся альв, расслабляясь. — Мне с друзьями очень повезло. Ха, да кто бы мог подумать, что моими спасителями станут цверги!

— С завтрашнего дня я тебя буду тренировать, — сурово бросил Иен, вошедший в комнату. — Там забрали этих уродов. Ночь ещё, давайте поспим? В нашей комнате окно разбито. Перетаскивайте вещи и отдыхать. Пусть Лиля и Валик на кроватях спят, а мы с Вилли на полу. Мы цверги, нам сквозняк не страшен.

Так и порешили. Перетащили из соседней комнаты одеяла и матрасы, положили на пол. Мужчины как-то быстро захрапели, а меня вдруг начал бить озноб. Только сейчас дошло, что я могла и в самом деле пострадать. А если бы мне горло перерезали? А если б кого-то из мужчин убили или ранили? А если б нас опоили чем-то?

— Шшш, не трясись, — прошептал с соседней кровати Валик. — Я сейчас тебя заварю успокаивающего чая. С мятой. Хочешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хочу. Горячего. И у трактирщика ничего не бери, мало ли.

— Не волнуйся, альвы отраву чуют. Не подсыплет ничего.

Осторожно, неслышно ступая, он обошёл похрапывающих цвергов и выскользнул за дверь. Я поплотнее закуталась в одеяло и невидяще уставилась в темноту.