Кара Рентл. Расхитительница иллюзий - Дэнни Стилс

Потом нужно было научиться чертить руны, так, чтобы они светились и висели в воздухе, не рассыпаясь на искры, хотя бы несколько минут.

Но самое сложное, и об этом тоже писала моя бабушка, это было то, чтобы намерения мемфрая, при вхождении в поле человека были чисты, а разум кристально ясен. Сердце ничего не должно желать для себя. Всё лишь на благо всего мира и народа.

И если с первым я ещё более-менее могла справиться, тренируясь и упражняясь, то о том, как мне вызволять из этого хаоса Дарио и при этом не желать этого для себя, я не представляла. Как не ставить во главу этой миссии эгоистичные цели, если всё, о чём я могу думать, так это не дать ему жениться на Ники, я не понимала.

И меня это раздражало не на шутку.

Ну а что? Все эти "чистые сердца" и бла-бла-бла надоели мне ещё и в моём прежнем мире. Видела я гробу и белых тапках все эти нравоучения. Не верила я никогда и никому, кто заявлял об этом и пытался навязать своё мнение другим. И на поверку все эти учителя и проповедники оказывались всегда хищными и властными злодеями. Так что за свои года я выработала эффект отторжения на подобные речи и призывы.

Но больше всего меня поражало другое. То есть манипуляции с кровью, с заклятиями, телепорты, и прочие магические штуки, мог делать практически каждый, а вот вмешиваться в ход мечт и желаний, здесь нужна чистота, красота и высота души. Сомнительно как-то получается.

Но бабушка писала, что этот мир вообще строился на силе магии тех, кто умеет мечтать для всего мира и человечества. Даже не представляла, что такое может где-то оказаться правдой.

Барсик где-то пропадал, видимо, в поисках Олега. Вот ещё одна задача, которую нам предстояло решить. Сенсей пропал и мы никак не могли до него достучаться. А для того чтобы наш план не провалился, нужен именно он. И Тень моего отца, если уж у Драго получиться её вызволить, должна нам в этом помочь.

Об отце я старалась не думать. Я вообще старалась не думать о том, что меня может расстроить и вывести из себя. Необходимо всю силу сейчас сосредоточить на этом деле, а со своими родственниками я разберусь как-нибудь позже.

Полностью погружённая в чтение заметок Пенейлы я и не заметила, как появляется из воздуха Барсик.

«Подойди сюда, Кара. Достань вот этот свиток, с верхней полки», — его голос вывел меня из невесёлых раздумий и я взглянула вверх. Он завис над полками выше моей головы и покачивался в воздухе, как пятнистое облако, помахивая хвостом.

Я подтянула лестницу к тому месту, на которое он указывал, и достала толстый голубой свиток.

— Что это? — спрашиваю я его, разворачивая скрученную бумагу. Хотя бумагу этот материал мало напоминал, в том виде, в котором я привыкла видеть листы бумаги. Скорее это была какая-то разновидность шёлка, или какого-то другого материала.

«Инструкция, как вдохнуть толику жизненной силы и разума в безжизненную тень».

— Пока я изучаю сей свиток, может, объяснишь мне, куда все люди с острова подевались?

Хранитель молчал, затем спустился на пол и прошёл к зеркалу.

«Спокойно всё было, пока отсутствовал я? Не отлучалась ты от прохода надолго?»

— Я лишь за книгой ходила, но вроде всё в порядке. Ни шума, ни шороха я не слышала. А ты тему переводишь? Почему не хочешь объяснить мне, куда народ подевался?

Я села в кресло напротив зеркала, а Барсик устроился рядом на полу и повернул ко мне свою морду.

«Лучше, чем твой отец, тебе историю этого острова, под управлением твоей матери, никто не расскажет. Так что просто потерпи».

Я вся напряглась от его слов, и как-то нехорошо так у меня под ложечкой засосало, и уже пожалела вообще, что спросила его об этом.

Ведь явно случилось, что-то плохое, да только сейчас как-то не хотелось мне ещё узнавать и о том, кто же такая на самом деле была моя мать, и что она сделала со всеми этими людьми, которые когда-то жили под её управлением.

***

Сообщение от автора:

Дорогие читатели!

Рада вам от всего сердца! Благодарю за ваши комментарии и лайки! Приглашаю добавить книгу в библиотеку и подписаться на автора, Так вы не пропустите обновления, новости, розыгрыши и другие интересные штучки!

Искренне Ваша, Дэнни Стилс)))

Глава 30. Храм Богини Джардар

Только я собрираюсь, что-то сказать по поводу своей матери, как зеркало вибрирует и на его поверхности отражаются две тени. Проход за Завесу из серебристо-лилового цвета превращается в серо-зелёный. Веет холодом и запахом копоти.

Вся поверхность двигается как живое жидкое серебро. Свет руны расширяется и мощная зелёная вспышка на мгновение ослепляет меня. Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу два огромных тёмных облака над собой. Они делают это скудно освещённое помещение ещё темнее. От неожиданности я вскакиваю с кресла и кричу:

— Что мне делать, Хранитель?

«Успокойся. Свои это. Трещину между мирами закрывай скорее и обратное заклинание для Дракона произнеси».

В библиотеке становится настолько холодно, что я не могу заставить себя, перестать застучать зубами. Всё тело бьёт мелкой дрожью, руки и ноги превращаются в ледышки. От этих двоих, что висят под потолком библиотеки, воняет чем-то ужасно противным.

Склоняясь над чащей и добавив в неё другого масла, я кидаю взгляд в книгу и, повторяю заклинание. Затем смотрю неотрывно на прореху в зеркале.

В веренице света, что исходит от руны, я вижу ещё парочку приближающихся к нам теней.

Их очертания мне кажутся знакомы и напоминают тех двоих лиловглазых, моих бывших знакомых. Как я это понимаю, я не знаю. Просто почувство, что это они, и всё. Ну уж нет! Уж кого-кого, а рогатого с его папашей видеть я точно больше не хочу.

Я ненадолго застываю, погружаясь помимо своей воли в воспоминания. Неожиданно слышу крик Барсик у себя в голове:

«Проход, Кара! Быстро! Мастера над Тенью уже близко!»

— Lokadu leidinni iheim skugganna nuna! — кричу я что есть мочи, и хлопаю зачем-то ещё и в ладоши. Звук получается звонким и резким.

Зато светимость разрыва пространства мгновенно уменьшается и стягивается.

В последний миг я вижу рогатую голову Германа. Он пытается выставить ладонь вперёд и не дать вратам захлопнуться.

Но у него естественно ничего не получается, и через пару секунд передо мной стоит ничем не примечательное зеркало, на серебристей поверхности которого,