Мифы Ктулху - Брайан Ламли

Существовали и другие, не столь могущественные боги и создания, более или менее забытые или имеющие косвенное отношение к центральной ветви мифологий. Андерсон прочел о Дагоне и Глубоководных, о Йиб-Тстле и Ночных призраках, о народе чо-чо, Йиге, Чаугнаре Фаугне, Ниогтхе и Тсатоггуа; об Атлах-Нахе, Ллойгоре, Зхаре и Итакве, о Шудд-Мьеле и рожденном от метеора Глааки, о пламенном Ктугхе и отвратительных Псах Тиндала.

Он узнал о том, как из-за своих жутких ритуалов Великие Древние были заточены в темницы, где томятся уже целую вечность, готовые вновь воцариться на Земле… Ктулху, завладевший безумным сознанием его брата, покоился в глубинах Р'лайха, ожидая того времени, когда звезды примут «правильное положение», чтобы те, кто покорно служит ему — будь то люди или кто-то еще, — смогли наконец совершить таинства, которые позволят ему вновь стать властителем его бывших наземных царств. Все это вызывало у Андерсона огромный интерес.

Чем больше он читал, тем больше осознавал фантастическую глубину этой темы, хотя и пытался уверить себя, что с его стороны это всего лишь мимолетный интерес к подобного рода абракадабре. Тем не менее ночью 2 февраля 1962 года ему было явлено своего рода знамение: кошмар до того сильный, что память о нем еще несколько недель не отпускала Андерсона, особенно когда до него дошло значение даты, на которую пришелся этот сон. Разумеется, это случилось на Сретенье — особенный день для тех, кто интересуется оккультными науками. Итак, наступило Сретенье, и Андерсону Тарпу привиделись подводные базальтовые башни циклопических пропорций. Ему было известно, что в этих гробницах спит омерзительный Повелитель Ктулху, спит и видит грезы о грядущем владычестве…

Но на этом видение не кончилось. Во сне Андерсон прошел сквозь эти стены, чтобы снова оказаться во внутренних покоях и преклонить колени перед спящим богом. Увы, сон Древнего был беспокоен: его демонические клешни шевелились, а сложенные крылья трепетали, будто пытались распрямиться и перенести его сквозь океанскую толщу в ни о чем не подозревающий верхний мир! Затем, как и в прошлый раз, до сознания Андерсона Тарпа донесся голос — и на этот раз он прозвучал по-английски!

— Ты хочешь поклоняться Ктулху? — со зловещей интонацией вопросил трубный глас. — Ты делаешь вид, будто хочешь стать ЕГО жрецом? Я вижу, что НЕТ, ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ, но все равно дерзаешь выведывать его секреты! Предупреждаю тебя: убийство одного из жрецов Ктулху — великий грех, и все же ты совершил его. Это грех, оскорбляющий ЕГО. Еще БОЛЬШИЙ грех — пытаться разгадать его секреты, не состоя у Него на службе. Однако несмотря ни на что, ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ РАЗГАДАТЬ ИХ! Помни о моём предупреждении и живи дальше. Живи и молись своему жалкому богу, чтобы тебе довелось погибнуть при первой волне Великого Пробуждения. Пеняй на себя, если навлечешь на себя гнев Великого Ктулху!

Голос умолк, однако эхо его стихло не сразу. Парализованному страхом Андерсону показалось, будто к нему, сидящему в зловонной слизи у подножия тропа, тянутся зловещие щупальца Ктулху…

В следующий миг в его сознание, с каждой секундой становясь все громче, ворвался многоголосый вой, и когда щупальца спящего бога оказались в опасной близости от него, Андерсон с криком пробудился на мокрых от холодного пота простынях. И тогда он понял, что за стенами вагончика царит суматоха. Все сторожевые псы, от мала до велика, как сидящие на цепи, так и свободно разгуливающие по территории ярмарочных балаганов, оглашали ночное пространство жутким воем. Казалось, будто они воют на бесстрастные звезды, а на их завывания откликаются сотни таких же взбудораженных псов во всей округе.

Утром балаганщики с жаром обсуждали причину столь странного беспокойства собак, и на основании найденных клочков шерсти все пришли к выводу, что виной тому была бродячая кошка, имевшая несчастье застрять под одной из повозок и разорванная на части огромным датским догом. Это объяснение нисколько не убедило Андерсона, который никак не мог взять в толк, почему столь же странным образом вели себя и собаки в соседнем городке, почему они подхватили столь неестественный лай и вой своих собратьев, обитающих среди ярмарочных павильонов…

Следующие две недели Андерсон, к своей великой радости, спал спокойно и поэтому решил вернуться к изучению ктулхианской мифологии. Отчасти это было вызвано любопытством, отчасти (как ему думалось) необходимостью. Он по-прежнему надеялся, что научится использовать зеленый свет себе во благо. Его решимость подкрепляло то, что в последнее время кассовые сборы были крайне скудны. Вот почему он вновь отгородил угол шатра и все свободное время уделял в равной степени книгам Гамильтона по оккультным наукам и терпеливому изучению каменного идола и покрытых письменами табличек. Никаких намеков на скрытые механизмы он так и не нашел, однако довольно быстро обнаружил то, что счел первым реальным шагом к осуществлению своих амбиций.

Все оказалось просто: поверхность каменных табличек была испещрена загадочными письменами, представляющими любопытную смесь клинописных значков и скоплений точек, причем на каждой скрижали имелись и те и другие. Это бросилось ему в глаза уже давно и особого удивления не вызвало, однако в конечном итоге Андерсон узнал эти значки — точно такие же он видел в переписанном от руки отрывке «Некрономикона». Более того, в этой работе имелись переводы по меньшей мере на два языка, причем один из них оказался архаичной формой немецкого.

Познания Андерсона в немецком языке, даже в его современном виде, были более чем скромны, отчего ему пришлось обратиться за помощью к Гансу Мюллеру, старому балаганщику. Однако зрение у того давно ослабело, так что вряд ли он смог бы выполнить просьбу Андерсона, будь даже текст составлен на современном немецком языке. Правда, уступив его настойчивым уговорам, Мюллер все-таки перевел одно из предложений — сначала на современный немецкий, а уж потом на английский: «Gestorben ist nicht, was fbr ewig ruht, und mit unbekannten Aconen mag sogar der Tod selbst sterben». Означало это примерно следующее: «Тот, кто спит вечным сном, не обязательно мертв. Со временем умирает даже сама смерть».

Услышав эти слова, произнесенные с сильным акцентом, Андерсон еле удержался от удивленного возгласа. Он уже знал их: это было не что иное, как вариация того самого парадоксального двустишия, которым его брат однажды завершил злодейское «жертвоприношение Великому Ктулху».

Что же до второй группы значков, начертанных на табличках, то здесь Андерсона ждало разочарование. Они также встречались в старинной книге и поначалу показались ему чем-то вроде шифра, однако в немецком варианте их не обнаружилось. Мюллер же, хотя и не испытывал желания возиться с заплесневелым, зловещим фолиантом, высказал в конце концов догадку, что эти значки никакой не шифр, а лишь обычные буквы некоего давно забытого языка. Андерсону осталось только признать правоту старика. На полях пожелтевшей страницы, прямо напротив «шифра», стояла пометка, сделанная рукой его брата: «Да, но как это произносится?»