Препод 2 - Александр Олегович Курзанцев

чуть ли не до слёз стало жалко себя. Ведь, можно сказать, только-только новую жизнь начал. В магии стал разбираться, пошли гранты, исследования, благодарные ученики. Выход на магистрат, а то и выше, если успехи будут, в чём я ни капли не сомневался. Ещё имперский легион на горизонте маячил, как жирный заказчик военных исследований. И это ведь практически в полном вакууме, без какой-либо внятной конкуренции. И вот на тебе. Сходу подрезают крылья. Чёртов этот протекторат со своими некромантами.

Первую кружку я осушил залпом, не чувствуя вкуса и тут же принялся за вторую. Махнув рукой на закуску, я решил жестоко надраться, чтобы хоть на немного забыть о тех проблемах, что меня окружили, так плотно, что непонятно, что делать и куда бежать.

Правда, когда я уже приканчивал последнюю, — четвертую кружку, свет вдруг загородило несколько молчаливых силуэтов. Подняв голову, я увидел студентов пристально на меня уставившихся.

— Ну и? — задал риторический вопрос, облокачиваясь о стену и разглядывая их в ответ.

— Вы, профессор Лакарис? — не то спрашивая, не то утверждая, спросил высокий брюнет, стоявший посередине.

— Он самый, — кивнул я, прищурившись, гадая, что им от меня понадобилось.

Сильно пьяными они не выглядели, как и разозлёнными на что-то. Скорее в их глазах был слегка приправленный опаской интерес.

— Разрешите вас угостить? — внезапно предложил брюнет и, подумав, я, с лёгким хмыком, согласился.

В конце-концов, почему бы и не да?

Поднявшись, прошел за ниму туда, где уже было сдвинуто пару столов и сидело ещё человек пять студентов. Все они были выпускниками, судя по тому, как они спокойно и чуть снисходительно поглядывали на суетящийся в баре народ. Ну и потому, что не видно было в них разнузданного веселья, скорее они тут находились по старой памяти, стараясь ухватить последние впечатления от беззаботной студенческой жизни.

— Прошу, — галантно указал брюнет мне на место с торца.

Присев туда, я ещё раз оглядел собравшихся, вгляделся в обращённые ко мне лица и, понимающе улыбнувшись, произнёс:

— Ну спрашивайте.

— Честно, мы немного растерялись, что вы согласились, — чуть смутившись, ответила сидевшая от меня справа девушка, — а вообще, мы общались с первокурсниками и некоторым из нас хочется плюнуть на выпуск и попроситься в вашу группу.

— Даже так? — я качнул головой, — ну это будет опрометчиво, вы уже без пяти минут дипломированные маги.

— Вот только у нас не было таких лекций и практик, — тихо ответила девушка, — не говоря уже о научных проектах и грантах.

— Даже о гранте в курсе? — подивился я их осведомлённости.

— Все в курсе, — включился в разговор давешний брюнет, — и чёрной завистью завидуют вашим студентам.

— Почему такая несправедливость? — спросила ещё одна студентка, с обидой в голосе, — почему кому-то всё, а кому-то ничего?

— Да! — поддержало её сразу несколько голосов.

— Мы не хотим всю жизнь санмагиками работать, — мрачно заявил брюнет, — а нам только это и светит. Уже «покупатели» приезжали, присматривались. Получим дипломы выберем куда по распределению и всё, больше никуда от этого ярма не деться.

— Не повезло вам.

Судя по всему, передо мной были те немногие, что за три года оболванивания нашими заслуженными профессорами, так и не смогли стать как все, — обычными винтиками Системы.

Я вздохнул, ребятишек было жалко. Но что им предложить, как приободрить? Если я и сам считаю, что то будущее, что им предопределено государством, просто уничтожит их как личность, убьёт тот огонь внутри, что ещё тлеет. Если своих, с большой долей вероятности, я ещё смогу спасти, то этих…

Тут как раз принесли ещё пива и я быстро сграбастал ближайшую кружку, присасываясь к ней. Заодно выиграв себе время, чтобы подумать. А когда допил, то, поставив с громким стуком её на стол, решительно произнёс:

— Ребята, на самом деле именно вы кузнецы своей судьбы. Только вам решать, кем быть. К чёрту распределение. Не бойтесь сказать, что вы хотите другого. Не бойтесь идти в свободное плавание. Пусть не всё будет получаться сразу, но вы, по крайней мере, будете свободны.

Пока они, в полном молчании, переваривали эту новую для себя мысль, я схватил следующую кружку.

«Ох, не скажет мне Сильвия спасибо, за такое», — подумал я.

Но алкоголь уже сделал своё чёрное дело, снимая тормоза и я подумал снова:

«К чёрту Сильвию!»

— Разве можно отказаться от распределения?

Я посмотрел на неуверенно произнёсшую это девушку и решительно кивнул:

— Вы же не рабы, и диплом мага не рабская печать. Да и вас всего процентов десять, от общего числа выпускников, это не критично, Империя всё равно получит достаточное количество новых магов.

— А чем нам тогда заниматься? — спросила другая.

— Чем угодно. Просто поймите, не обязательно выбирать из готовых вариантов. Придумайте что-то своё. Это не так сложно, главное снять блоки здесь, — я ткнул пальцем в голову, — выйти за установленные границы, взглянуть шире. Вот чему я учу своих студентов.

— Как жее нам вас не хватало, все эти годы, — произнесла моя соседка, а высокий брюнет, внезапно, схватил свою кружку, высоко поднял и провозгласил:

— За профессора Локариса, лучшего профессора Академии!

За такое было грех не выпить и новая, уже седьмая по счёту, кружка коснулась моих губ.

А дальше всё было как в тумане. Мы ещё о чем-то говорили, к нам подходили другие студенты, вроде даже брюнет, чьё имя я всё забывал спросить, залезал на стол, что-то вещая с него. А потом, вроде и я сам туда залезал. Ещё мы дружно шли куда-то, заполнив всю улицу толпой студентов. Потом, вроде, мелькнули знакомые башни и два призрачных великана с дубинками. А затем всё, полный мрак.

* * *

На утро я проснулся с таким диким похмельем, что захотелось умереть прямо тут, не вставая. Кое как, дрожащей рукой выписал узор лечебного заклинания, и со стоном приподнялся, ища ногами тапочки, чтобы бегом спуститься до клозета и опорожнить переполненный мочевой пузырь.

Но тапочек не нашел, пальцы только коснулись холодного каменного пола.

Собразив, что я где-то не дома, распахнул глаза, оглядываясь, и понял, что, почему-то, нахожусь в Академии, и спал всю ночь на преподавательском столе.

Кряхтя, от затёкшего и отлежавшего бока тела, прошлепал босыми ногами к окну, распахивая и давая ворвавшемуся ветру выдуть спёртый воздух из помещения, выглянул наружу и обомлел.

Прямо на меня смотрел большой, растянутый на внешней стене плакат. На плакате был вполне узнаваемо нарисован я сам, с вытянутой вперёд рукой и рядом написаны жирно красной краской две фразы: — Вперёд, в светлое магическое будущее!

И: — Одарённые всех стран, объединяйтесь!

— Ну ни хрена себе! — только и смог произнести я.

Взглянул на лужайку перед замком и увидел расположившуюся там толпу вчерашних студентов. Только их было, почему-то, в несколько раз больше, чем я помнил.

Тут они тоже заметили меня, вскочили на ноги и хором радостно заорали:

— Ура, вождю Вольдемару!

Глава 19

Я сидел, мрачно глядя в окно, за которым шумели почувствовавшие пьянящий воздух вольницы студенты. Давешний брюнет толкал какую-то очередную речугу, и воздух то и дело взрывался криками «ура» и «даёшь»!

Революция, мать её. В отдельно взятой Академии. И я, чтоб мне три раза под землю провалиться, её революционный вождь.

Я знал, что моя любовь к истории когда-нибудь заведёт меня куда-нибудь не туда. Но чтобы настолько!

На обед следующего, после моего похода в бар, дня диспозиция была такова. Я, и со мной около пятидесяти студентов, в основном выпускников, заперлись в Академии. Натурально заперлись, причём. Ворота закрыты и оба призрачных великана дежурят снаружи, угрожающе поднимая дубинки при приближении кого бы то ни было. Включая руководство. Да. Когда утром сюда примчалась Сильвия, её, при попытке внаглую пройти к воротам, чуть не расплющило великаньей дубиной, благо успела увернуться. Только осталась метровой глубины яма в месте удара.

Каким образом удалось уговорить магических стражей нам помочь, вот вообще без понятия, но все говорят, что это я сделал. А я, как назло, почти ничего вспомнить не могу.

А с другой стороны, на площади расположились все профессора и работники Академии с ректором во главе и остальная толпа пришедших на учёбу студентов, которые, естественно, тоже никуда не смогли попасть. Постепенно к площади подтягивались и любопытствующие горожане, за ними стража и скоро, я так подозревал, в курсе будут и в магистрате, относительно данной чрезвычайной ситуации.

Активный брюнет, которого, к слову,