Миссия в Китае - Василий Чуйков

Вопрос о миссии Мацуока интересовал, конечно, не только чунцинских политиков, но и представителей Великобритании и США, которые буквально осаждали нас просьбами встретиться. Попросил о встрече со мной и полковник Баррет. Я не видел причин уклоняться от беседы с ним, будучи уверен, что бестактного вопроса он мне не задаст, а если и задаст, то я сумею поставить его на место. Предполагал, что и Москву могла интересовать реакция на советско-японские переговоры такого опытного американского разведчика, как Баррет.

Я не ошибся. С Барретом можно было иметь дело. Ни разу во время встречи он даже не упомянул имени Мацуока. Разговор повел квалифицированно, не ставя меня в затруднительное положение будто бы сторонними вопросами. Был откровенен, когда я его спрашивал. Я заметил, хотя полковник и умел владеть собой, что он крайне встревожен.

Баррет спросил:

— Правильно ли доносят нам американские миссионеры, что в Ланьчжоу поступает тяжелая артиллерия советского производства?

Вопрос был деликатный и тонкий. В Москве, как он мог предполагать, достигнуты важные соглашения с Японией, а мы продолжаем военную помощь Китаю. Однако скрыть эту помощь от американцев не представлялось возможным. Они могли узнать об этом не только через миссионеров. Сам Чан Кайши не стал бы скрывать от них поступлений советского оружия. Но я, не спеша с ответом, задал контрвопрос:

— Правильно ли, что США готовят к отправке в Китай свои самолеты П-40?

Эти данные я получил из китайских источников.

Баррет ответил, что такая отправка вполне возможна в самое ближайшее время.

Тогда я подтвердил, что в Ланьчжоу прибыло 150 орудий калибра 75 мм. Баррет был удовлетворен: он понял, что визит Мацуока в Москву не изменил нашего отношения к японской агрессии. Со своей стороны он подтвердил стремление правительства США всячески содействовать борьбе Китая вплоть до изгнания японцев из страны, а также намекнул, что с их стороны будет оказано воздействие на Чан Кайши, чтобы тот не провоцировал столкновений с коммунистическими войсками.

С большей подозрительностью к визиту Мацуока в Москву отнеслись английские военные представители. Я все время чувствовал при встречах с ними холодок. Их очень тревожила позиция Японии. Много лет спустя я нашел объяснение поведению английских дипломатов в мемуарах У. Черчилля.

2 апреля 1941 г. У. Черчилль направил министру иностранных дел Японии письмо. В нем он ясно давал понять, чем было бы чревато для Японии вступление в войну против Англии и США.

Черчилль писал:

«Правда ли, что в течение 1941 года выплавка стали в США достигает 75 миллионов тонн, а в Великобритании — около 12,5, что составит в общей сложности почти 90 миллионов тонн? Если Германия потерпит поражение, как и в прошлый раз, то не мало ли будет для самостоятельной войны 7 миллионов тонн стали, выплавляемых в Японии?

Может быть, благодаря ответам на эти вопросы Япония избегнет серьезной катастрофы и будет достигнуто заметное улучшение в отношениях между Японией и двумя великими морскими державами? Если Соединенные Штаты вступят в войну на стороне Великобритании, а Япония присоединится к державам «оси», то не сумеют ли две говорящие на английском языке нации использовать свое превосходство на море, чтобы расправиться с державами «оси» в Европе, прежде чем бросить свои объединенные силы против Японии?»

Думаю, У. Черчилль, как дальновидный политик, уже тогда видел вероятность агрессии Японии против английских и французских колониальных владений, а также возможность нападения Японии на США. Отсюда и нервозность английских дипломатов, ибо война, продвинувшись в бассейн Тихого океана, затронула бы и английские колонии в этом районе.

Как раз весной 1941 г. мне довелось встречаться и с французским военным атташе полковником Ивоном. Его положение было не из завидных. Со второй половины 1940 г. китайцы не особенно считались с представителями Франции в Чунцине. Ивон представлял в Китае правительство Виши[41], но всем сердцем ненавидел французских капитулянтов, считая их предателями. Он был искренним патриотом Франции, и ему было труднее всех, ибо свои патриотические чувства он был вынужден скрывать, чтобы не потерять пост, на котором хотел приносить пользу родине.

Наши доверительные отношения с ним завязались не сразу, помог случай. В то время я уже был не только военным атташе при посольстве СССР в Китае, но и главным военным советником Чан Кайши. Во время одного из налетов японской авиации на Чунцин было разбито здание резиденции главного военного советника. Китайское правительство поспешило предложить мне дом, в котором ранее размещалось французское посольство. Мы посоветовались с А. С. Панюшкиным и пришли к выводу, что китайские чиновники задумали мелкую провокацию, чтобы поссорить нас с французами. Мы решили туда не переселяться. Об этом я сообщил полковнику Ивону. Он оценил нашу позицию. Со временем Ивон стал со мной откровенен. Он не скрывал своего отношения к правительству Виши, старался поделиться всякого рода информацией, которая попадала ему в руки через англичан и американцев, главным образом об Индокитае.

Он много рассказывал мне о боях во Франции, о немецкой технике, о взаимодействии танковых соединений с авиацией. Его анализ был грамотным, но запоздавшим: французской армии к тому времени уже не существовало. Во Франции росло движение Сопротивления.

Некоторые его сообщения уже весной 1941 г. заставили меня задуматься над обстановкой на юге, в частности в Индокитае. Ивон рассказал мне о том, что происходит во французском Индокитае, куда проникли японские войска. Японцы оккупировали огромные провинции в бывшей французской колонии, выселяли жителей, сооружали военные базы, аэродромы, перебрасывали туда значительное вооружение. Для ведения военных действий в Китае, тем более для подготовки удара против Советского Союза им это было не нужно. По своим каналам Ивон получал информацию из Индокитая о создании там баз для действий японского флота в Южных морях. По-видимому, у французов, в частности у полковника Ивона, оставалась широкая сеть осведомителей как в Китае, так и в Индокитае.

— Сейчас, — говорил он, — японцы выжидают, в каком направлении будут развиваться военные действия в Европе. Они могли бы активнее действовать в Китае, но почувствовали, что здесь возрастает сопротивление, и приостановили свои усилия. Они ждут…

— Чего же они ждут?

— Они уверены, что война против России предрешена… В зависимости от хода военных действий в России определится и направление их удара…