Тристанийские каникулы - Нобору Ямагути

— Ага. Нууу, она… как это… она сказала, что до конца выполнит задание Принцессы…

Что касается Луизы, она постоянно ругала Сайто за то, что тот не умеет собирать информацию.

— Со своим заданием она отлично справляется.

— Да?

— Эта девочка каждый день отправляла мне детальный отчет с почтовой совой.

— Вот как?

Если подумать, она, наверное, писала отчеты, пока Сайто спал. Надо же, так серьезно подходить к делу.

— Да… Она каждый день аккуратно сообщала мне о каждой сплетне. Абсолютно о каждой. Без единой жалобы. Она отлично смешалась с простым людом, и ее даже не беспокоит, когда это закончится. А ведь она родилась в такой знатной семье… Поэтому я и беспокоюсь о ее здоровье.

— С ней все нормально. Она всегда энергична, — Сайто кивнул.

— Я очень рада.

— Однако действительно ли информация, которую собирает Луиза, так полезна?

— Да, очень полезна, — Анриетта улыбнулась. — Я хочу услышать о настоящих чаяниях и надеждах наших граждан. Хочу узнать правдивое мнение о политике, которую я провожу. Когда они общаются со мной напрямую, они сглаживают некоторые острые моменты. Они не могли бы искренне рассказать мне все… так же, как рассказывают другим. А я хочу знать правду. Даже то, что мне не понравится.

На лице Анриетты появилась грустная улыбка.

— Принцесса?

— Нет… Просто знать правду иногда тяжело. Хотя меня называют Святой, однако я слышала и менее благозвучные прозвища. Меня презирают, как неопытного ребенка, который пытается напасть на Альбион, злоупотребляет своей властью, чтобы собрать армию вторжения, к тому же меня подозревают в том, что я — марионетка Германии… Совсем бездарная королева…

— Вы серьезно?

— Твой мир такой же?

— Что? — растерянно спросил Сайто.

— Прости, это было невежливо. Я расспросила Османа, Директора Академии Волшебства. И была удивлена, узнав, что ты пришел из другого мира. Я и подумать не могла, что такой мир существует. Однако, в твоем мире во время войны… люди тоже ругают правительство?

Сайто припомнил. Газеты каждый день пестрели новостями о коррупции политиков во время войны…

— Особой разницы нет.

— Значит, везде одинаково, — с облегчением пробормотала Анриетта.

— Войны… они у вас случаются?

— Случаются или нет, сейчас наше Королевство как раз ведет войну.

— Нет, я не о том… вы собираетесь напасть на тот летающий остров?

— Почему у тебя возник такой вопрос?

— Вы говорили об армии вторжения. Вы собираетесь их атаковать?

— Да, пожалуй. Не то, чтобы эта война была бесконечной… Я сказала лишнее. Я не могу говорить с тобой об этом. Пожалуйста, забудь.

Однако все равно, услышав, что Сайто замолчал, Анриетта подняла глаза.

— Ты ненавидишь войну?

— Полагаю, что нет людей, которые бы любили ее.

— Однако ты спас наше Королевство тогда, под Тарбом.

— Я это сделал, чтобы защитить важного для меня человека.

— И в ту ночь… — отвернувшись, нерешительно пробормотала Анриетта. Сайто вспомнил события той зловещей ночи.

Когда Уэльс, который считался погибшим, был воскрешен и пытался похитить Принцессу. Мальчик вспомнил, как смотрел на тело мертвого Принца. Однако больше он ничего особо не запомнил.

— Прости, — сказала Анриетта очень тихо.

И тут…

Пошел дождь. Первые неуверенные капли застучали в окно. Было слышно, как люди на улице кричат: "Тьфу ты, дождь!" — "Ни с того, ни с сего!"

Анриетта начала дрожать.

— Принцесса?

Она что-то пробормотала тихим голосом. Голосом, который, казалось, был еле различим:

— …Можешь кое-что для меня сделать?

— Ч-что?

— Обними меня за плечи покрепче.

Жезл выпал из ее дрожащей руки и с деревянным стуком ударился об пол.

— Что-то не так?

— Я боюсь дождя.

После этих слов… мальчик вспомнил, что в ту ночь тоже начался дождь. Принцесса и воскрешенный Уэльс использовали его, чтобы создать… огромный вихрь, который пытался поглотить Сайто и остальных.

Мальчик тихо сел рядом с Анриеттой и обнял ее за плечи. Она продолжала дрожать.

— Принцесса…

— Из-за меня… все умерли… Я их убила. Не понимаю. Я не понимаю. Смогу ли я когда-нибудь получить прощение?

Сайто немного подумал и сказал:

— Никто не может такого простить. Так и есть…

— Верно. Я… Мне нет прощения за то, что я сделала тебе и другим людям… Когда я слышу шум дождя, эти мысли всегда приходят мне в голову.

Анриетта закрыла глаза и прижалась щекой к груди Сайто. Ее рука крепко стиснула его руку. Под стук дождевых капель ее дрожь усилилась. Она была не Королевой, и даже не Принцессой… Сейчас она была просто одинокой, слабой девушкой. Девушкой, которая влюбилась в Принца из чужой страны. Возможно, она была слабее всех на свете. Она не способна справиться с делами, если рядом с ней не будет находиться кто-либо. И все же, ее заставили принять корону. Заставили взять скипетр, которым можно развязать войну.

Сайто одолели невеселые мысли.

Часть 3

Надув губы, Луиза смотрела на дождь. Куда фамильяр ушел в такой ливень? Какое-то время назад она закончила свою разминку и повернулась к Сайто, чтобы продолжить наказание… однако оказалось, что тот исчез.

Хотя девочка перевернула вверх дном всю таверну, его нигде не было. Сначала Луиза подумала, что он вернулся на чердак и спрятался там, однако наверху было пусто. Однако… ее костюм простолюдинки, который был куплен, чтобы смешаться с народом, тоже пропал.

Чувствуя какое-то неясное беспокойство, девочка спустилась с чердака. Когда она вернулась в зал таверны, у Скаррона и других работников был озабоченный вид.

— Плохо, дождь пошел… Из-за этого у нас не будет посетителей.

— Однако на улице довольно шумно. Что-то случилось?

И действительно, в подтверждение этих слов снаружи был слышен шум дождя, прерываемый криками дворцовой стражи. Луиза открыла дверь и вышла на улицу. Она подошла к солдату, вооруженному мечом, и окликнула его:

— Эй, что случилось?

Военный бросил короткий взгляд на ее платье и раздраженно огрызнулся:

— Слышь, замолкни! Официанток это не касается! Возвращайся в свою таверну!

— Стой! — приказала ему Луиза и вынула из-за корсета мандат, выданный Анриеттой. — Пусть у меня такой вид, однако, я — придворная дама Ее Величества.

Вытаращив глаза, солдат переводил взгляд с девочки на ее мандат и обратно, а потом встал навытяжку.

— П-п-простите мою грубость!