Наследие Судьбы. Книга вторая - Дарья Владимировна Зубкова

ей в знак благодарности и, не говоря ни слова, повел ее по аллее к месту проведения траурной процессии.

— Что с Василисой? — мы с Владом намеренно отошли от Василисы и Владимира на несколько шагов. — Я думал, что она будет вести себя немного иначе.

— В каком плане? Что ты имеешь в виду?

— Как бы тебе объяснить тактичнее… — Влад о чём-то глубоко задумался. — Я был уверен, что твоя тётя будет убиваться в собственном горе и проявлять хоть какие-то эмоции. А у неё в душе абсолютно ничего. Пустота. Это немного странно, не находишь?

— Ты не думал, что это ожидаемая реакция? Что ещё может быть у Василисы в душе, кроме пустоты? Но признаюсь тебе, её поведение вызывает у меня некоторые опасения. Василиса никогда не вела себя подобным образом. С ней явно что-то не так.

— Интересно, что могло её поменять? — Влад кинул в сторону двух идущих впереди фигур задумчивый взгляд. — Ты не знаешь, что случилось с Василисой?

— Знаешь, сегодня я сказала Василисе одну вещь, которая, как мне кажется, сломала ее. Мои слова что-то поменяли в ней, как и её саму.

— Что ты ей могла сказать?

— Я сказала Василисе, что Сережа был бы огорчен ее состоянием и её суицидальные мысли вызвали бы у него сильную боль. А ещё я упомянула, что если Серёжа слышит и видит нас, так же как и наши предки, то он испытывает сильную боль, и на том свете он сейчас мучается из-за неё…

— Громкое заявление. По мне, так ты перегнула палку в высказываниях. Тебе не кажется, что ты была резка с тетей?

— Возможно. Но я не знала, что можно сказать Василисе, чтобы она пришла в себя и не отчаялась.

— Мне кажется, что эти слова могли ранить душу Василисы. Теперь она, в большей степени, мучается из-за твоих слов, а не из-за скорби по умершему мужу.

— Знаешь, что я вспомнила? После нашего разговора Василиса сказала мне одну любопытную вещь.

— И что же это за вещь?

— Она сказала: «Я нашла смысл жить и идти дальше, несмотря ни на что». Но теперь меня пугает, что это может быть за смысл и что она имела в виду.

— Судя по реакции твоей тёти и исходящим от неё эмоциям, могу предположить, что этот смысл заключается в мести.

— В мести?

— Да, в старой доброй мести. Похоже, Василиса поставила себе цель найти убийцу своего мужа и отомстить ему.

— Как думаешь, может, мне стоит остановить её?

— Почему? — брови Влада поднялись вверх, выражая яростное удивление на его лице. — Чем тебе не цель? По мне, так пусть Василиса найдет утешение в мести, чем будет замыкаться в себе, мечтая как можно быстрее закончить свои дни.

— Сомнительное утверждение. Для меня Василиса всегда была тихой, доброй и мирной тётей, помогающей всем вокруг. Она до сих пор смотрит мультфильмы по выходным и любит поедать торт, не разрезая его на куски. Ее нынешнее поведение и взгляд на жизнь делают её другим человеком.

— А ты знала свою тётю во времена её силы? Думаю, что нет. Ты не можешь знать, какой она была до потери своих возможностей. Прошло достаточно много времени, и твоя тетя могла забыть себя. Но сейчас, когда обстоятельства сложились подобным образом, в Василисе проснулось всё это — её истинный образ и характер.

— Что ты имеешь в виду под «всем этим»?

— Истинную суть Василисы. Ее настоящий образ и характер.

— Я надеюсь, что ты ошибаешься. Мне хотелось бы видеть свою тётю прежней.

— Сомневаюсь, что Василиса когда-нибудь станет прежней. Ты должна это прекрасно понимать.

— Может, ты в чём-то прав. Но я не хочу с этим мириться.

— В такой ситуации у тебя нет выбора. Это лучше, чем если бы ты сейчас стояла здесь одна, погребая их обоих.

От этой мысли меня бросило в жар. Ноги подкосились, и я начала падать. Каблук одной туфли громко хрустнул. Я упала на холодную плитку аллеи, почувствовав сильную боль в ноге.

Влад быстро подбежал ко мне и помог встать. Превозмогая боль, я попыталась привести себя в порядок. Моя одежда была испачкана пылью, а туфли пришли в негодность.

— Вот чёрт! Только этого не хватало.

— Спокойнее. Мы сейчас всё исправим, и будешь как новенькая.

Влад мгновенно восстановил мою ногу. Я же привела себя в порядок, заменив туфли на аккуратные ботинки без каблука.

Мы с Владом пришли на место проведения погребальной церемонии и встали рядом с Василисой и Владимиром. Началась траурная процессия.

Священник произнес долгую погребальную речь и прочитал молитвы над телом усопшего. Наступил самый тяжелый момент дня. Гроб с телом Сережи медленно опускали на дно глубокой могилы. Мне не верилось, что смотреть на такое будет так больно и тяжело. Василиса крепко сжала мою руку. Я бросила короткий взгляд на тетю. Её лицо было неестественно красным, а глаза, хоть и выражали холодность и отрешенность, были полны боли.

Когда гроб был опущен, членов семьи пригласили для произнесения последних слов умершему. По давней традиции траурных церемоний всех нас обязали бросить горсть земли на опущенный в землю гроб, чтобы отдать последнюю дань ушедшему в мир иной человеку.

Василиса и я переглянулись мокрыми от слез глазами. После этого, держа тётю за руку, мы молча отправились к глубокой яме. Василиса подошла к краю могилы, взяла горсть земли и еле слышно прошептала:

— Дорогой, ты сделал мою жизнь счастливой. Ты подарил мне настоящее и искреннее счастье, хоть и на такой короткий срок. Из всех долгих лет, которые я провела на этой земле, только последние двадцать лет были настоящими и полными жизни. И всё это благодаря тебе, Сережа. Я люблю тебя и никогда не забуду, — Василиса громко сглотнула образовавшийся в горле ком. — Я обещаю, что найду в себе силы жить дальше и буду жить полной жизнью. У меня хватит сил, чтобы найти твоего убийцу и наказать его. Пусть мне понадобится на это вся моя жизнь, но я тебе обещаю: он будет наказан.

Василиса бросила горсть земли и отошла от могилы. Рядом с ней стоял Владимир. Он наклонился к Василисе и что-то прошептал ей на ухо. Она коротко кивнула и повела Владимира в сторону от остальных участников похоронной процессии.

Небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, холодный мартовский ветер пробирал до костей. Я стояла на месте, пытаясь согреться. Понимание того, что я больше никогда не увижу своего дядю, причиняло невыносимую душевную боль.

Последние слова, которые я услышала от Сережи по телефону,