Обратная сторона вечности (Кахатана - 2) - Виктория Угрюмова

- Подряд? - изумился Агатияр.

- Нет, конечно. Самих талисманов было числом тридцать.

- Многовато что-то.

- Зло предусмотрительно и коварно.

- Значит, если я правильно понял, Ему достаточно привлечь на свою сторону всего двенадцать человек в этом мире?

- Он постарается найти союзников не среди обыкновенных людей, но между государей, полководцев и самых сильных магов. Насколько я помню историю, как ее преподавали нам в академии, так было и в прошлый раз.

- Да, - шумно выдохнул Агатияр.

- Талисман Джаганнатхи позволяет связаться с Его пространством в любое время, а двенадцать талисманов, собранных в одном месте и в одно время, открыть Ему проход на Арнемвенд. Говорят также, что у нас есть места, где это сделать проще, - своеобразные пространственные тоннели.

Зу-Л-Карнайн сидел в кресле, хватая ртом воздух.

- Гар Шарга, прости меня, но я прошу тебя уйти теперь. Возвращайся через час - я скажу тебе свою волю.

Как только маг вышел, император протянул руки к Агатияру и сказал:

- Послушай! Мне становится страшно: кроме тебя, я никому не могу довериться.

- Это судьба любого властителя...

- При чем тут моя судьба - мир в опасности.

- Не страшно, - спокойно ответил визирь. - Это такое же сражение, как обычно. Просто занимает большее пространство и больше людей в нем участвуют с обеих сторон. Ну, еще боги. И что непривычного? Все равно выигрывает сильнейший и искуснейший.

- У графини уже есть такое украшение, у Боро Шарги оно было...

- Теперь ведь нет, - резонно возразил Агатияр.

- Но мы же не знаем, у скольких людей оно может быть.

- Это верно. Но теперь это больше похоже на войну, нежели раньше. Мы знаем условия игры. Мальчик мой, ободрись - это уже что-то. У нас есть шанс выиграть.

- Агатияр, я люблю тебя! - воскликнул император.

Визирь уставился на него широко открытыми глазами, затем резко отвернулся и проговорил странным голосом:

- Вот тут ты врешь! Меня ведь не зовут Кахатанной.

Прозрачные белые облака несутся по зеленому лугу небесного пространства. Солнце лукаво прячется за ними, изредка протягивая длинные лучи, чтобы высветить какое-нибудь особо причудливое и пушистое. На горизонте высокие горы упираются верхушками в небо, пронзая его насквозь. И небо висит на них, бессильно обмякнув. Немного в стороне великан Демавенд возвышается как неприступная грозная башня. Об этом пристанище драконов ходят такие прекрасные, такие нежные и трогательные легенды, что самые великие поэты Арнемвенда используют их как тему для своих творений.

- Я ухожу в горы, - говорит Каэтана.

Она одета и вооружена верными мечами. Рядом с ней стоит Барнаба, тоже в полной боевой готовности, что означает, что конечности у него приблизительно расположены так, как у нормального человека, он прилично выглядит и запасся целым мешком любимой хурмы. Тхагаледжа и Нингишзида собрались, чтобы проводить ее. Поодаль - целый отряд до зубов вооруженных воинов - теперь в окрестностях Салмакиды нужно передвигаться с большой осторожностью.

- Когда ты вернешься, Интагейя Сангасойя? - спрашивает верховный жрец. Когда твои дети будут осчастливлены твоим присутствием?

- Для вас - сегодня же, - отвечает вместо Каэ неунывающий Барнаба.

- Не понимаю, но рад принять на веру, - склоняется перед ними татхагатха.

- Все-таки я недаром пришел сюда, - улыбается Барнаба.

От его улыбки, которая все распространяется и распространяется по лицу, заползая на затылок, всем становится жутко.

- Барнаба... - окликает его Каэтана.

- Ах, простите!

- Мы ждем тебя с добрыми вестями, Суть Сути, - кланяется Нингишзида.

- Это хорошо. Пожелайте нам удачи. И выясните все про Деклу, - напоминает Каэтана.

Она вскакивает на своего Ворона, который уже заждался в покое и теперь рвется в дорогу. Барнаба взгромождается на коня поскромнее и поспокойнее. Часть отряда присоединяется к ним с тем, чтобы проводить до самой Онодонги и дождаться их возвращения. В отряде есть солдаты из полка Траэтаоны, полка Льва и полка, имеющего символом дракона Ажи-Дахака. После недолгого прощания Каэ и ее спутники отправляются в путь.

Когда отряд скрывается из виду, жрец и правитель поворачивают коней в сторону столицы, и охрана медленно следует за ними.

- Ты надеешься на успех? - спрашивает татхагатха у жреца после длительной паузы.

- А почему бы и нет, повелитель? То, что случилось с ней в прошлое ее путешествие, было еще более опасным. Она вернулась из другого мира возвратится и из этого.

- Я не о том. - Тхагаледжа молчит, мнется, затрудняясь правильно поставить вопрос, наконец решается: - Ты полагаешь, мы выиграем в этой войне?

- Нужно было бы ответить, что война еще не началась, но это было бы явной ложью. Да, война идет, и пока что мы не победители. Но все зависит от нас. Я верю в удачу.

- А голос разума?

- Зачем тебе нужен голос разума, который советует глупости? - спрашивает Нингишзида, пришпоривая коня.

Когда Тхагаледже удается его догнать, он, смеясь произносит:

- Ты, жрец, говоришь как твоя богиня.

- С кем поведешься, - улыбается лукаво Нингишзида.

- Ты же стар, чтобы меняться, - удивляется правитель.

- И вовсе нет. Я только сейчас начинаю жить. Знаешь, что она сказала мне недавно, когда я спросил ее, как же это удалось - стать самой собой, вернуть божественные способности, будучи в теле и при разуме человека?

- Ну? - нетерпеливо произносит правитель.

- Она сказала дословно вот что: "Всякий человек достаточно велик, чтобы вместить в себя бога. А чудо - это единственная норма существования мира".

- Прекрасно, - говорит татхагатха.

Их кони идут рядом, и всадники негромко переговариваются. Вечереет. Над Салмакидой висит розовое солнце, похожее на диковинный плод, окрашивая небо в неповторимый цвет. Несутся пышные облака, просвечивающие золотом. Тихо щебечут птицы, собираясь спать. Высоко над головой вьются последние запоздавшие ласточки в поисках корма для недавно вылупившихся птенцов. Мир дышит счастьем. И преступно не защищать это счастье от того, кто пытается его уничтожить.

Степь по-своему прекрасна в любое время года, в любое время суток, при любом освещении. Высокая мягкая трава волнами перекатывается под порывами легкого ветра, и кажется, что это цветной океан - желтый, зеленый, розовый, блекло-серый в лиловых и сиреневых пятнах и разводах - шумит под ногами.

Двое высоких и красивых воинов идут по колено в этом ярком буйстве, среди вздохов, шелестов, шепота и птичьих криков. Из-под ног у них шумно вспархивают крохотные птицы. Одни, пролетев несколько шагов, снова падают в траву, а иные уносятся в небо, и оттуда раздается победная, неистребимая, как сама жизнь, звонкая трель.