Капкан памяти - Шон Кенни

– Объемы будут, – пообещал он.

– Мы в этом не сомневаемся, – покровительственным тоном сказал Говард. – Вспомни «Занзибар». Тогда ты ведь спас компанию. И на этот раз спасешь. Цены на твое усмотрение, даем тебе карт-бланш.

Леонора продиктовала Майку номер рейса и сказала, что в «Хайятте», когда он прилетит в Сеул, его будет ждать факс на восьмидесяти страницах. Майк повесил трубку и сунул свой блокнот в сумку – в ту самую, с которой он прибыл из Малайзии сто лет назад. Лучше бы ему никогда не слышать про «Това системз», думал он. Интересно, как, по их мнению, он должен подкупить корейцев? Предлагать Кисуну Киму девочек бессмысленно – он сам может купить любую за любую цену...

И зря, конечно, Говард при Марго упомянул про «Занзибар»... Майк покачал головой. Впрочем, какая разница? Все кончено. Для Шейлы он недостаточно хорош, и если она хочет в том лишний раз убедиться, ей стоит только последить несколько дней за развитием конфликта с микросхемами памяти.

Направляясь к стойке регистрации пассажиров, он заметил плакат – пляж с пальмами, синий океан и темнеющий вдалеке под водой риф – и едва устоял перед искушением. Но поддаться соблазну было бы ошибкой. Через месяц он станет нищим. И потом, сбежит он или не сбежит снова из «Това системз», ему теперь до скончания века придется жить с кровоточащей раной в сердце. За последние несколько дней его жизнь – вся, целиком – была изодрана в клочья. Ускоренный вариант его разрыва с Лиз и последовавшего за тем разочарования в работе, которая и развела их в разные стороны. Тот этап в его судьбе длился три мучительных года. Нынешний уложился в три недели.

Из здания аэровокзала было видно, как садятся и взлетают самолеты, то выныривая из серого тумана, то исчезая в нем. Японцы из бригады наземного обслуживания, выстроившись в линию, салютовали отползающему от рукава самолету. А собственно, почему бы не пойти у них на поводу? Ездить от одного поставщика к другому, упрашивать и спорить, и так без конца? В сущности, чем еще ему заниматься? Ведь к тому времени, когда эпопея с «Поморником» закончится, для него, возможно, уже не найдется и такой работы.

– Дадим половину! – крикнул Кисун Ким.

– Послушайте, – устало сказал Майк, – мы сидим уже три часа. Значит, на большее у вас не хватает мощностей?

– Нет. У нас есть другие клиенты. Более надежные, чем вы.

– Но я даю вам объемы, гарантированные объемы, которые вы сами просили, когда встречались с Гари и Лестером!

Кисун поднялся и отвернулся к окну. Над Сеулом сгустились тучи, было тепло и сыро, но дождь не лил.

– Мы не доверяем «Това системз», – невозмутимо заявил он.

– Что ж, я вас не осуждаю, – сказал Майк ему в спину. – Но если у вас есть микросхемы памяти на продажу, я от лица компании уполномочен их купить.

Кисун вновь повернулся к нему.

– Мы ничего не имеем против вас лично, Маккарти-сан.

Майк хмуро смотрел на стол. Как и многие пожилые корейцы, Кисун был больше подвержен японскому влиянию, чем западному. Своей последней фразой он подчеркивал, что его отказ от сотрудничества никак не связан с самим человеком, с которым он сейчас ведет переговоры, чтобы Майк не чувствовал себя униженным. Он оставлял открытой дверь для сотрудничества в будущем, но сейчас не соглашался продать «Това системз» микросхемы памяти, в которых она так остро нуждалась.

Из сообщений, присланных на его имя по факсу, Майк узнал, что «Делл», «Компэк» и другие компании тоже в срочном порядке принялись скупать микросхемы памяти. Они считали, что «Това системз» пытается нарушить сложившееся равновесие, создает ненужную панику. Если одна из пяти крупнейших компаний внезапно увеличивала потребление микросхем памяти и истощала производственные мощности поставщиков всего мира, инициатива на рынке переходила к продавцам. Этот процесс как раз и разворачивался сейчас перед Майком. Цены резко подскочили и падать не собирались. В следующие полгода издержки «Това системз» превысят пятьсот миллионов долларов, издержки всей отрасли в целом будут исчисляться миллиардами.

И весь этот дополнительный доход будет использован в конкурентной борьбе между Японией, США, Кореей и Тайванем за создание новых производственных мощностей и возможностей, чтобы на следующем витке быть первыми в изготовлении более быстрых, более миниатюрных, более дешевых, более качественных микросхем динамической оперативной памяти. Своеобразный покер, но с гигантскими ставками, и здесь, в Сеуле, Майк вел переговоры с действующими чемпионами.

– В таком случае давайте подтвердим наши договоренности, и я пойду, – сказал он. – Мне нужно вернуться в гостиницу и позвонить.

– Я вас отвезу, потом вместе поужинаем, – предложил Кисун.

Майк кивнул. С этим старым хрычом теперь, безусловно, нужно установить более тесный контакт. Он очень вовремя возглавил бизнес микросхем памяти. В конце года чобол наверняка хорошо вознаградит его. Как там говорится? Не было бы счастья... Черт, от перенапряжения он даже не может вспомнить концовку.

Они сели ужинать в главном ресторане отеля, заказали блюда западной кухни.

– У вас утомленный вид, – заметил Кисун.

– Да, я устал.

– Прислать в номер хорошую девушку, чтобы сделала вам массаж? – Даже не сомневаясь в том, что Майк охотно примет его подарок, он взялся за мобильный телефон.

– Нет, спасибо, Кисун. Мне нужно выспаться. Завтра опять в дорогу.

– Летите к своим друзьям в Тайбэе?

– К каким еще друзьям? – буркнул Майк.

Кисун улыбнулся ему.

– Мне очень жаль, что мы не можем дать вам того, за чем вы приехали, Майк Маккарти. Но если в чем другом понадобится моя помощь, звоните. Йехун всегда знает, где меня найти.

Со стороны столь высокопоставленного чиновника это был широкий жест. В вестибюле мужчины поклонились друг другу и обменялись церемонным рукопожатием. Майк поднялся в свой номер, провел беспокойную ночь, терзаемый мыслями о Шейле и Лестере, утром собрался и продолжил путь. Ему предстоял пятичасовой перелет в южном направлении.

Встреча с Ричардом Ченом в Тайбэе оказалась еще более краткой и удручающей.

– У нас есть свои производители компьютеров, мы должны обеспечивать их, – заявил Чен.

Они сидели друг против друга в вестибюле отеля.

– Сначала обещаете купить у нас по самой выгодной цене быстродействующие чипы, потом отказываетесь, просите больше стандартных микросхем. Где гарантия, что на следующей неделе у вас не возникнут новые идеи? Извини. Для «Това системз» наши возможности исчерпаны, получите только то, что уже заказали. И на этом точка. Речь о дальнейшем сотрудничестве будем вести в следующем году.

– Побойся Бога, Ричард!

– Дело не в тебе, Майк.

– Да вы же меня в могилу загоните! – Майк пожалел, что ляпнул про могилу. Разумеется, он выразился фигурально, но его слова потрясли Чена.

– У тебя есть только один способ достать дополнительные объемы памяти – украсть.

Майк уставился на него. Украсть? У кого?

Расставшись с Ченом, Майк отправился бродить по городу. В конце концов с бутылкой тайваньского пива он присел за столик захудалого уличного кафе. Украсть... Серый рынок[38]микросхем памяти существовал всегда. Главная причина в том, что американские производители, как только прибыли начинали сокращаться, сразу же ссылались на антидемпинговое законодательство, и в результате возникали разнообразные сделки за пределами США – со скидками, за наличный расчет, с применением двойных цен – что угодно, лишь бы американские компьютерные фирмы могли приобретать динамическую оперативную память по реальным ценам азиатского рынка, а не по тем, которые диктует какой-нибудь чиновник из Вашингтона. Во всяком случае, таково было официальное обоснование этого явления.

И поскольку такие каналы уже существовали, а в Гонконге и Сингапуре действовали дельцы «серого рынка», спотового[39]рынка, вторичного рынка, да и просто «черного», можно было не сомневаться в том, что всегда найдутся способы сбыть краденый товар в условиях «раскалившегося» рынка, который только что сложился из-за действий «Тома Системз».

Цены на оперативную память, вновь подскочили до уровня, когда каждый ее грамм стоил дороже грамма золота. «Конечно, микросхемы продают тоннами, а не граммами, но все равно отследить их невозможно, а в один вагон, – быстро прикинул в уме Майк, – вмещается товара на двадцать пять миллионов долларов».

Майк расплатился за пиво и вышел из кафе. С наступлением вечера торговля на уличных рынках стала оживленнее. Он остановился у рыбного прилавка, рассматривая аккуратные ряды разных видов рыб, потом двинулся дальше, и ему показалось, что их черные глаза смотрят ему вслед. И вдруг Майк с потрясающей ясностью осознал, что больше не может представить себя с аквалангом на спине. Тот мир исчез. Будто кто-то изъял микросхему памяти из его датчика состояния погружений и заодно уничтожил все, что он знал о подводном плавании. Он был бы рад снова оказаться на Тиомане или на Фиджи, или даже в Австралии. А еще лучше, если бы у него была яхта и он сдавал бы ее внаем, чтобы оправдать расходы на топливо, курсировал бы по Тихому океану с одного места погружения на другое...