Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!» - Рудольф Риббентроп

Известные Public Schools были полностью интегрированы в политическую систему и занимали определенное место в общественной жизни. Осознание школьниками, что они до определенной степени находятся в центре внимания общественности, придавало им самообладания и чувства собственного достоинства. О событиях в школе большая лондонская пресса сообщала зачастую в деталях. Так, к моему немалому изумлению, о моей победе в толкании ядра было напечатано даже с фотографией. Постоянно организуемые «Competitions» являлись важным моментом воспитания характера. Они укрепляли нервы, приучая невозмутимо принять поражение, поздравить выигравшего противника, в конечном итоге, победа или поражение не воспринимались больше чересчур серьезно.

Придя утром в школу, спустя несколько дней после начала занятий, я решил, что заблудился, угодив по недоразумению в одну из расположенных неподалеку гвардейских казарм. Всюду бегали солдаты, в безупречной форме цвета хаки, при более близком рассмотрении они оказались учениками Вестминстера в британской офицерской форме. На мой удивленный вопрос, не случилась ли где-то в «Empire» война, мне со смехом разъяснили: те, что в форме, — это ученики, решившие принять участие в OTC. Сокращение OTC расшифровывалось как «Officer Training Corps». Участники проходили допризывную военную подготовку и предусматривались, на случай реальной опасности, в качестве офицерского резерва.

В тот же день симпатичный молодой преподаватель, облаченный по случаю в форму капитана британской армии, обратился ко мне с вопросом, не хотел бы я также принять участие. Можно себе представить, насколько я был озадачен. В 1936 году получить в качестве сына немецкого посла в Лондоне приглашение принять участие в британском допризывном военном обучении, имевшем целью подготовку офицеров на случай войны, не было повседневным событием!

Естественно, мне очень хотелось бы познакомиться с этим обучением — ведь ничего сравнимого в Германии не имелось. Насколько я мог установить на «square», речь шла об упражнениях с легким оружием пехоты. Никаких тайн, следовательно, не было и в помине. Однако по опыту с Геббельсом и фотографиями для прессы в визитке и цилиндре я полагал за лучшее, прежде чем вступить в «His Majesty`s Army», получить на это согласие отца. Одно, во всяком случае, было ясно: от удовольствия вынести на первые полосы газет фотографию сына немецкого посла в форме английского пехотинца тамошняя пресса ни за что бы не отказалась.

Отец был так же удивлен, как и я. Он полагал, что было бы, вероятно, очень интересно однажды взглянуть на это. Он также не думал при том о военных тайнах, которые я смог бы разузнать, его интересовал принцип. В Германии до самого разгара войны не имелось допризывной военной подготовки молодых людей. По моему мнению, огромное упущение! Насколько быстрее и интенсивнее могло бы идти обучение наших рекрутов, если бы они до военной службы смогли познакомиться с определенными основными понятиями оружейной техники и «поведения на поле боя». Даже в «Napola» ничего не делалось в этом отношении. По коротком размышлении, отец предложил, принимая, очевидно, во внимание осложнения «дома»: «Запроси согласие школы принять участие в обучении в немецкой форме». Учитель-капитан не видел возможности удовлетворить эту просьбу, так что перспектива в пятнадцать лет поиграть в «солдата Его Величества», к сожалению, не осуществилась.

В Великобритании с некоторого времени начали интенсивно вооружаться. В высшей степени важный, исходя из собственного опыта, я бы сказал важнейший, фактор успешного и эффективного вооружения — это всегда наличие хорошо подготовленных офицеров. Обучение офицера длится дольше, оно, однако, является необходимой предпосылкой формирования боеспособной армии. Каковы командиры, таково и войско! В Великобритании к решению этой задачи подходили последовательней, чем у нас. В Германии только к концу войны было организовано допризывное обучение на базе гитлерюгенда. Его глава, Бальдур фон Ширах, разъяснил после войны: он отказал вермахту — в лице офицера связи между вермахтом и имперским руководством гитлерюгенда Роммеля (позднее знаменитого генерала) — в допризывной подготовке гитлерюгенда, так как она не соответствовала его представлениям — что бы он под этим ни разумел — о национал-социалистической молодежи. После 1933 года Ширах написал книгу под названием «Гитлерюгенд, идея и облик». Никто из нас этой книги не читал, говорили о ней несколько пренебрежительно, как об «идее без облика». Разумеется, такое принципиальное решение, как допризывная подготовка в молодежной организации, должен был, в конечном счете, принимать и отвечать за него сам Гитлер. Я утверждаю, кое-какие кровавые потери нам удалось бы на войне избежать, если бы уже в мирное время начали военную подготовку молодых людей. Снова и снова мы, офицеры, вдалбливали как нашим новобранцам, так и имеющим боевой опыт солдатам: «Обучение сберегает кровь». Этот пример также не свидетельствует в пользу агрессивных вожделений Гитлера; наоборот, его следует упрекнуть в том, что неизбежный риск проводимой им внешней политики не был согласован с последовательным и полным вооружением. Я еще возвращусь к этому.

В своем рассказе о Вестминстере я должен почтить память одного из товарищей по классу и дому. Он, его звали Энтони Нейл Веджвуд Бенн, прославился в качестве «крайнего левого» Лейбористской партии. Его отец — стоит заметить — позднее лорд Стэнсгейт, Уильям Веджвуд Бенн. Однако в моих доме и классе речь шла, пожалуй, о его брате, который, как свидетельствует школьный регистр, погиб на войне, будучи летчиком-истребителем. Но и этот брат также был достойным упоминания явлением в нашем «under», и я убежден, он сделал бы после войны политическую карьеру, когда бы захотел заняться ею. Мальчик был уже в 15 лет прирожденным политиком. Обладавший даром речи, находчивый, дерзкий, но также весьма искусный и интеллигентный, он занимал в нашем «under» особое положение. Ничто не обходилось без него. Что бы ни затевалось, Веджвуд Бенн был во всем замешан и оказывал влияние на многие дела. Когда он выходил перед классом, заложив большой палец за отворот визитки и обращаясь к классным товарищам со словом «Gentlemen», что, кстати говоря, никого не удивляло, казалось, он уже стоит перед Нижней палатой, давая разъяснения или произнося речь. Меня не слишком удивляет то, что его брат Тони принадлежал к крайнему левому крылу Лейбористской партии, поскольку в Вестминстере имелся в то время, как помню, определенный леволиберальный налет. Не в последнюю очередь этим объяснялся резонанс, вызванный моим указанием мистеру Гарнетту на свободу восточноевропейских народов, которую дал им договор в Брест-Литовске между Германией и Россией. Веджвуд Бенн из моего «under» казался мне все же довольно прагматичным и обладающим в надлежащей мере «common sense». Леволиберальная или даже частично социалистическая тенденция в Вестминстере не ослабила готовности школьников сражаться за свою страну, о чем говорит большое число павших среди выпускников школы.