Том 1. Аскетические опыты. Часть I - Святитель Игнатий Брянчанинов

Наша стыдливость при побеждениях чужда смысла: она злая насмешка над нами врагов наших. Способен ли этот лист смоковничный — стыдливость с ее средствами — сокрыть согрешение человека от всевидящего Бога? Бог видит грех и без исповедания греха. Он ищет исповедания единственно для того, чтоб уврачевать. Если он завещал Апостолу Своему прощать согрешившего и кающегося брата седмижды на день, тем более Сам исполнит это над нами, непрестанно приносящими Ему молитву и покаяние [278].

Обратим тщательное внимание на нижеследующее: не двоедушие ли наше укрепляет врагов наших в борьбе с нами? не оно ли — причина частых побеждений наших? не сами ли мы упрочиваем власть и влияние наших врагов над нами, исполняя их волю исполнением наших плотских пожеланий, влечений, пристрастий? не прогневляем ли этим Бога, не удаляем ли Его от себя? не действует ли в нас миролюбие, оставляющее за нами наружность служителей Бога, отъемлющее существенное достоинство Божиих рабов, соделывающее в сущности врагами Бога? [279]

Муж двоедушен неустроен во всех путех своих добродетелей [280]: тем паче поколеблется он на пути возвышеннейшей, первенствующей добродетели — молитвы. Он отвергается Богом как ни теплый, ни студеный [281]. Он не возможет быть учеником истинной молитвы, приводящей учеников своих пред лице Божие для вышеестественного назидания, водящей их вослед Иисуса, если не отречется всего своего имения [282] — болезненных уклонений воли падшего человека к миру. Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми [283]: только принадлежащие всецело Христу могут стяжать истинную молитву.

Ничтожное по видимому пристрастие, невинная по-видимому любовь к какому-нибудь предмету, одушевленному или неодушевленному, низводят ум и сердце с неба, повергают их на земле между бесчисленными гадами и пресмыкающимися пространного житейского моря [284]. Святые Отцы уподобляют подвижника, преуспевшего в молитве, орлу, а мелочное пристрастие — петле силка; если в этой петле запутается один ноготь орлиной могучей лапы, то орел делается неспособным воспарить горе, делается легкой и непременной добычей ловца [285]: тщетны тогда и сила и отвага царственной птицы.

Иди, — наставляют нас святые Отцы, заимствуя наставление из святого Евангелия, — продаждь вещественное имение твое и даждь нищим, и взем крест, отвергнись себя противодействием твоим пристрастиям и твоей падшей воле [286], да возможешь помолиться невозмущенно и без рассеянности [287]. Доколе живы в тебе пристрастия, дотоле наветуют молитву смущение и рассеянность.

Необходимо сперва отрешиться от вещественного имущества, расстаться с миром, отречься от него: только по совершении этого отречения христианин может усмотреть свой внутренний плен, темницу, узы, язвы, умерщвление души [288]. Борьба с живущею в сердце смертию, совершаемая при посредстве молитвы, под водительством Слова Божия, есть распятие, есть погубление души для спасения души [289].

Молитву соедини с благоразумным постом: соединение этих двух духовных оружий заповедано нам Самим Господом для изгнания из себя демонов [290]. Постяся, помажи главу твою и лице твое умый [291], заповедал Спаситель. По объяснению святых Отцов [292], елей, которым по обычаю того времени помазывали голову, означает милость, которая должна пребывать на нашем духовном суде, как и Апостол сказал: Облецытеся убо якоже избраннии Божии, святи и возлюбленни, во утробы щедрот, благость, смиренномудрие, кротость и долготерпение: приемлюще друг друга и прощающе себе, аще кто на кого имать поречение: якоже и Христос простил есть вам, тако и вы [293]. Лицо тела и души должно умывать слезами: они тогда появятся на глазах молящегося и постящегося, когда сердце его преисполнится милости к ближним, сострадания ко всему человечеству без исключений.

Хочешь ли усвоиться Богу молитвой? Усвой сердцу милость, которой заповедано нам уподобляться Небесному Отцу [294] и достигать благодатного совершенства [295]. Принуждай сердце к милости и благости, погружай, облекай весь дух твой в эти качества, доколе не ощутишь в себе человеколюбия, подобного тому, которое солнцем своим сияет равно на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя [296].

Когда от души простишь всем ближним согрешения их, тогда откроются тебе твои собственные согрешения. Ты увидишь, сколько нуждаешься в милосердии Божием, сколько нуждается в нем все человечество: ты восплачешь пред Богом о себе и о человечестве.

Святые Отцы совмещают все делания инока, всю жизнь его в плач. Что значит плач инока? Это — его молитва [297].

Святой Дух, когда вселится в человека, ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными [298]. Божественный и пренебесный Дух, соделавшись как бы душою человека, молится и плачет о нем; Он ходатайствует за святых по воле Божией [299], потому что Ему единому вполне известна воля Божия. Божия никтоже весть, точию Дух Божий [300]. Господь, обещая ученикам Своим величайший дар, дар Святого Духа, сказал: Утешитель, Дух Святый, Егоже послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему [301]; если всему, то и плачу и молитве. Он восплачет о нас, Он будет молиться о нас, мы же о чесом помолим ся, якоже подобает, не вемы [302]. Так мы немощны, ограничены, омрачены и повреждены грехом! [303]

Если Святой Дух, вселившись в нас, плачет о нас, тем более мы, до приятия в себя этого всесвятого Странника, должны плакать о себе. Если состояние наше, по обновлении нас Святым Духом, достойно плача, достойно плача по свидетельству Самого Духа, тем более оно достойно плача в ветхости своей, в падении своем, предоставленное самому себе. Плач должен быть неотъемлемым качеством молитвы нашей, ее постоянным, неразлучным спутником и споспешником, ее душою.

Кто соединяет с молитвой плач, тот подвизается по указанию Самого Бога, подвизается правильно, законно. В свое время он пожнет обильный плод: радость достоверного спасения. Кто устранил из молитвы плач, тот трудится в противность установлению Божию, тот не пожнет никаких плодов. Мало этого, пожнет терние самомнения, самообольщения, погибели.

Братия! Не попустим обмануть себя мысли ложной, смешной, безрассудной, гибельной: не устремимся к исканию наслаждений при молитве нашей! Не свойственно грешникам благодатное наслаждение; им свойствен плач: поищем его всеусердно, поищем этого сокровища — ключа ко всем духовным сокровищам.

Не имеющий плача находится в ложном положении: он обманут своею гордостию.

Святые Отцы называют плач вождем в духовном подвиге. Он должен предводительствовать всеми нашими благочестивыми помышлениями, направлять их к истинной цели. Помышление, не проникнутое плачем и не руководимое им, помышление заблудшее [304].

Преподобный Пимен Великий сказал: «Все житие монаха должно быть плачем. Это — путь покаяния, преподанный нам Писанием и Отцами, которые сказали: плачьте! другого пути, кроме плача, нет» [305].

Другой великий Отец сказал: «Если хочешь угодить Богу, изыди из мира, отделись от земли, оставь тварь, приступи к Творцу и соединись с Богом молитвою и плачем» [306].

Иноки, живущие в многолюдных монастырях и желающие стяжать молитвенный плач, должны обращать особенное внимание на умерщвление своей воли. Если они будут отсекать ее и не обращать внимания на грехи, вообще на поведение ближних, то приобретут и молитву и плач. Помыслы, собираясь на сердце, возбуждают в нем молитву и печаль по Богу, а печаль эта производит слезы [307].

При страшной скудости нашего времени в наставниках истинной молитвы изберем себе в руководителя и наставника плач. Он и научит молитве и охранит от самообольщения. Все отвергшие плач, отлучившие его от молитвы своей, впали в самообольщение. Это утверждают святые Отцы [308]. Достигший посредством плача чистой молитвы помнит во время молитвы только Бога и греховность свою. Смерть и суд, долженствующий немедленно наступить после смерти, представляются ему наступившими. Он предстоит сердечным ощущением пред Судиею нелицеприятным и неумолимым в конечный день суда, пред Судиею, Который еще может быть умолен и может принять лицо плачущего на суде, установленном и предначатом молитвою. Он благовременно ужасается, недоумевает, трепещет, рыдает, стонет, чтоб избежать бесполезных ужаса, трепета, недоумения, рыдания, отчаяния, которые породит в отверженных грешниках окончательный приговор прогневанного навеки Бога. Он осуждает себя, чтоб не быть осужденным; признает себя преступником, достойным всех казней, чтоб отклонить от себя казни; исповедует грешником, чтоб получить праведность от десницы Бога, дающего эту праведность туне всем грешникам, сознающимся и раскаивающимся в греховности.