Ты, я и море - Алина Горделли

болезни и прочее и прочее, и смутно осознает, что чего-то не хватает! По залу проходит легкий шумок и даже у Клементины вырывается тихий возглас удивления. Но Минни никак не может взять в толк, что же все-таки произошло.

Их объявляют мужем и женой, они обмениваются кольцами, словно материализовавшимися из ниоткуда в бархатном футляре, и в следующий момент, руки Артура уже поднимают ее фату и сухие, теплые губы крепко и нежно прижимаются к ее рту. Минни с трудом осознает что все, свершилось! Они принадлежат друг другу, на самом деле, на всю жизнь, а если верить в Господа, как они с Артуром — на всю бесконечную вечность! Эта мысль своей грандиозностью настолько поражает Минни, что она судорожно заглатывает воздух, и, сама того не желая, начинает всхлипывать. В смятении она поднимает широко раскрытые медовые глаза к нему и видит, как по щеке Артура катятся две слезинки, и он этого ни капельки не скрывает.

— Люблю тебя, — шепчет он.

Совсем расчувствовавшись, Минни утыкается ему в плечо, и так они и стоят, у самого алтаря, всхлипывая и обнявшись.

Откуда-то взявшиеся молодые офицеры, шафер и Макс с Клементиной шукают на них, что негоже плакать на своей собственной свадьбе. Артур, уже улыбаясь, предлагает Минни позаботиться о ней в качестве новоиспеченного мужа, и утирает ей носик большим флотским носовым платком. В ответ Минни вытирает его щеки своим маленьким кружевным платочком, все смеются, и они попадают в объятия семьи, родственников и знакомых. Все наперебой пытаются их расцеловать, пожать руку, обнять, но Артур с Минни цепко держаться за руки, и толпе не удается их разъединить.

Подскакивают фотографы, и после короткого броуновского движения присутствующие располагаются перед входом в храм, чтобы быть ослепленными магниевыми вспышками. Эдит становится рядом с Минни:

— Я так рада, что мне не удалось воспротивиться вам, дочка! Ты уж прости меня!

— Ну что ты, мамуля! — чмокает ее сияющая Минни. В своем паряще-благодушном состоянии она готова простить и полюбить кого угодно, даже Мэгги. Ах да, Мэгги, где же она?! Взгляд Минни выхватывает из толпы весело хлопающую в ладоши Лиззи и рядом — печальные и виноватые глаза Мэгги. Минни вздыхает с облегчением — все же она пришла. Как это хорошо! Она увлекает Артура к сестрам и представляет им новоиспеченного зятя.

Артур нежно целует невесток в обе щеки, и Минни вдруг с удивлением осознает, что это ей не совсем нравится. Его нежность должна принадлежать ей и только ей! Она еле-еле поджимает губки, но от Артура это не ускользает. Лукаво улыбаясь, быстрым движением, он обхватывает Минни за талию и прижимается к ее губам с такой страстью, что у Минни дух захватывает! Лиззи снова хлопает в ладоши и весело смеется, а грустные глаза Мэгги становятся еще грустнее. Артур бросает на нее взгляд и хмурится.

«Заметил! Он тоже заметил!» — думает Минни, и они с Артуром обмениваются озабоченными взглядами.

Но в это время к молодоженам подскакивает с поздравлениями целая ватага, состоящая из солидного возраста, но моложавого и быстрого в движениях господина, двух молодых людей и двух девушек, все — ушастые, носатые и белобрысые!

«Ростроны! Целая стайка! Невозможно ошибиться!» — Минни из последних сил, но все же удается удержаться от смеха, благо что глазастого Артура отвлек зачем-то Макс, и ее знакомство в новыми родственниками завершилось сердечно и благополучно.

Макс продолжал шутливо отчитывать Артура, и Минни вклинилась в их разговор, готовая вступиться за мужа.

— В чем дело, Макс? Чем ты недоволен?

— Так вот ведь, — с шутливым негодованием ответил Максвелл, — не успел я даже начать свою семейную жизнь, как твой лейтенант загнал меня под дамский каблучок по самую макушку!

— Как так?!

— Влюбленные! — Макс театрально поднял глаза к небу. — Ну что с них возьмешь! Ты даже не заметила, на что соглашалась в церкви?

Минни недоуменно смотрела на приятелей. Артур легонько посмеивался.

— Вообще-то, мне показалось, что чего-то не хватало, — вспомнила она, и вроде бы гости зашумели… Да! И Клементина была удивлена, кажется… А что? Что-то было не так с моей клятвой?! — Минни разволновалась не на шутку! А вдруг их брак признают недействительным?!

Артур обнял ее и поцеловал в висок.

— Все в порядке, Минни. Макс, как тебе не стыдно ее дразнить?! А где же Клементина, и почему не объявляют о вашей помолвке?

Макс состроил уморительно надменную рожицу.

— Ожидается его светлость, сам сэр Арчибальд Сэссил с семьей, — проговорил он на нарочитом «королевском английском» с удлиненными гласными, — их светлости имеют привычку запаздывать. — И он продолжил нормальным тоном, — Клементина отошла к воротам, чтобы встретить отца, ну и наша матушка с ней. Разве она пропустит случай быть представленной его светлости!

Минни и Артур заулыбались. Но Макс не унимался:

— Так вот, твой благоверный, дражайшая сестренка, воспользовался тем, что жениху позволено редактировать слова клятвы и попросил викария изъять из твоей слова о том, что ты обязуешься ему повиноваться и служить.

Минни вскинула на Артура глаза. Он смущенно улыбнулся.

— Видите ли, — продолжил Макс, — Это он собирается тебе служить и повиноваться, и вообще считает, что слова эти давно устарели. Реформатор церкви объявился! — фыркнул Макс.

Минни почувствовала, как ее сердце наполнилось теплом, а к горлу подкатил комок. Она легонько сжала руку Артура, которую продолжала держать в своей.

— А тебе что за дело, Макс?! — парировала она.

— А то, дорогая сестричка, что моя невеста вначале удивилась, потом задумалась, заинтересовалась, и, в конце концов, ей это так понравилось, что она поставила мне ультиматум: либо ее клятва будет такой же, либо свадьбы не будет! Пришлось капитулировать!

Минни с Артуром теперь вовсю смеялись. Макс продолжил с тем же нарочитым негодованием:

— Мало того, что ему нравится сидеть под твоим каблучком, — при этих словах Минни порозовела от удовольствия, — так он и меня загнал под Клементинин!

Артур, посмеиваясь, спросил:

— Макс, дружище, ты что же и вправду надеялся, что достопочтенная Клементина Сэссил, — эти слова он произнес с тем же шутливым аристократическим акцентом, — будет тебе служить и повиноваться?

Максвелл словно нехотя, но все же