Бойфренд для Цесаревны - Олег Ростов

200 назад начали нормально и регулярно мыться? А что, разве это не правда? Или я не правду сказал, что раз в сто лет, вся ваша европейская поганая шобла ходит: «Дранг нах Остен»? Так и это правда. Так в чём же оскорбление, Фридрих, принц Саксонский?

- Ты меня оскорбил, как мужчину перед возлюбленной.

- Тебе что в лоб, что по лбу.

- Я предлагаю дуэль!

- Чего? Стреляться? Или биться шпагами? Это моветон, господин Фридрих.

- Ты трус?

- Я не трус, но подобное наказуемо уголовным кодексом Российской империи. А я чту уголовный кодекс. Предлагаю другое, сойтись в кулачном бою. Рукопашный. Как бои гладиаторов. Что немец, готов?

- Готов. Я был чемпионом в университете Лейпцига по боксу.

- Я тебя поздравляю. Значит тебе боятся нечего. Итак, время и место за тобой Фридрих. Выясним отношения, как мужчина с мужчиной и не будем прятаться за разные там протоколы и этикеты. Именно как гладиаторы. – Я стукнул кулаком себя в грудь. – «Аве император, идущие на смерть приветствуют тебя!» - Вытянул руку со сжатым кулаком вверх и вперёд.

- Время вышло, господа. Господин Самарин, прошу следовать за мной. – Сказал жандарм. Я взял сумку. Посмотрел на Фридриха, усмехнулся и пошёл вслед за офицером. Меня привели в какое-то здание. Как я понял, это была штаб-квартира Корпуса в Кремле. Поднялись на второй этаж. Жандармский капитан доложил адъютанту полковника о прибытии. Тот кивнул.

- Господин полковник распорядился насчёт Самарина. Можете быть свободны. - Сказал он капитану и посмотрел на меня. – Андрей Ярославович, проходите. Их превосходительство ждёт вас. Сумку можете оставить здесь.

- Не украдут?

- Не украдут.

- Хорошо.

Оставил сумку у адъютанта, сам открыл двери в кабинет и зашёл.

- Разрешите, Алексей Николаевич.

- Заходи, Андрей, заходи. – Я зашёл и закрыл за собой дверь. – Чего замер там? Иди сюда, ближе, присаживайся. – Когда я подошёл и сел на стул за массивным столом, Берестин смотрел на меня внимательно.

- Цесаревна звонила?

- Звонила. Уверен вы весь разговор прослушали.

- Нет, не прослушали. Прослушивать членов императорской семьи категорически запрещено.

- Но меня то не запрещено прослушивать, так ведь, господин полковник? – Я усмехнулся. Он тоже.

- Тебя нет.

- Тогда вы знаете наш с ней разговор. И она хочет встретиться.

- Самарин, ты не успел появиться на территории Кремля, а уже опять сцепился с Фридрихом.

Оперативно ему настучали. Я кивнул.

- Вы не совсем правы, Алексей Николаевич. Это он наехал на меня. Видите ли, ему обидно стало, что Ольга предпочла меня. Он напился и синий полу ноль, ворвался к ней в спальную комнату, когда он была практически обнажена. Как такое могло произойти, господин полковник? К ней что, теперь любая шушара может вломиться в спальную?

- Нет, всё же наглости в тебе, Самарин не занимать. Это я тебе задаю вопросы, а не ты мне. А теперь давай проясним, кто ты, что ты и откуда ты.

- Я? Как кто? Самарин. Андрей Ярославович. Это правда. И официально, я из Южной Америки.

- Границу России ты не пересекал. Это установлено абсолютно точно. И с американской ветвью Самариных. Они все погибли. Живых не осталось. Это тоже абсолютно точная информация.

- А может не совсем точная? Может я бастард Самариных.

- Хватит, Андрей, или кто ты там? Может поговорим на чистоту? Или придётся применять спецсредства?

- Это какие? Пыточный подвал?

- Зачем? Просто тебе вколят одно лекарство, скажем так, и ты сам всё расскажешь.

- А, сыворотка правды?

- Что-то подобное. Запомни, Андрей, если ты будешь контактировать с Её Высочеством, я должен знать о тебе всё.

- Алексей Николаевич, как-то я слышал такое выражение: «Есть двери, которые лучше не открывать». Понимаете, о чём я?

- Понимаю. Но я рискну. Итак, Самарин?

- Хорошо. Но тогда всю ответственность за всё, что вы услышите, будете нести лично Вы, Алексей Николаевич.

- Хорошо.

Я усмехнулся и начал свой рассказ. В конце концов, Берестин по роду своей службы на самом деле должен был знать обо мне всё.

- Начнём с того, что я на самом деле Самарин Андрей Ярославович. Мне полные 26 лет. Будет 27. Я родился в Москве…

Глава 8. Скелеты в шкафу.

Я смотрел на Берестина. Улыбнулся и откинулся на спинку стула.

- Что, Алексей Николаевич, фантастика? – Задал ему вопрос. Он продолжал молча на меня смотреть. – Согласен. Расскажи кто мне такое, я бы не поверил. А теперь представьте, что я чувствовал, когда стал осознавать куда я попал? А я сказал Вам истинную правду.

- Правду?

- Правду, господин полковник. Вот Вам крест. – Я перекрестился. – Мне вот интересно, экспертизу на ДНК если провести с другими Самариными, родство подтвердится или нет?

- Обязательно проведём. – Берестин взял трубку стационарного телефона. – Алё, подготовьте полиграф… Сейчас. – Положил трубку.

- Что, Алексей Николаевич, Вы всё же поверили?

- Я никому не верю. Но проверить обязан даже самые фантастические версии и россказни. Так как зачастую в потоке мусора иногда выявляются истинные жемчужины информации.

- Мне на детектор лжи идти? – Спросил его.

- Конечно.

- Алексей Николаевич, время 13 часов 40 минут. А мне в 14.00 надо быть у Его Величества. Не успеем. Мне ещё переодеться надо.

- Не надо. Так и пойдёшь.

- Это почему? Я не согласен. Дед мне сказал, быть при параде перед Государём.

- Пошли.

Мы прошли в какое-то помещение. Оглядев его, понял, что это и есть жандармский полиграф.

- Самарин, садись. – Указал мне полковник на кресло. Сам сел рядом с оператором аппарата. Мне на голову надели обруч с проводами. На руки и на грудь прикрепили датчики.

- Надеюсь, это не электрический стул и меня не долбанут электротоком.

- Если и дальше языком безостановочно чесать будешь, не по делу, обязательно долбанут. Самарин, отвечаешь только на поставленные вопросы и всё. Понятно?

- Конечно, понятно. Чего не понятного то? И ежу понятно… Ладно всё, я заткнулся, Ваше Высокоблагородие.

Берестин что-то написал на листке. Потом отдал его оператору. Тот прочитал, глаза его полезли на лоб.

- Чего так смотришь, лейтенант? – Спросил полковник своего подчинённого.

- Странные вопросы, Ваше Высокопревосходительство.

- Умный самый, лейтенант?

- Никак нет, Ваше Высокопревосходительство. – Он вскочил и вытянулся