Камень и ветра 4. Поход за радугой - Анатолий Нейтак

Вот так. Мне казалось, что я выдумала вполне оригинальный облик, а на деле…

Ну да ничего. Если своей отповедью Эмо надеялся излечить меня от страсти к экспериментам, то зря он старался. Когда у кого-то имеется авантюрная жилка, этого кого-то следует признать неизлечимым. В связи с этим, однако, возникает интересный вопрос: а кем считать авантюриста от некромантии, которая сама по себе также не лечится?

Ответ: не считайте. Разбегайтесь во все стороны, пока не накрыло.

– Рессар, – окликнула я слугу, когда одеревеневший исток был перегружён им на дровни (с небольшой помощью Клина).

– Да?

– Проследи, чтобы… тело благополучно доехало до Тральгима.

– Но…

– Новые инструкции получишь по прибытии, – оборвала я жёстко. Спорить с собственным посмертным слугой? Ещё не хватало!

– Ты его отсылаешь? – спросил Клин. – Зачем?

– А зачем он нужен здесь? Когда погоня из Остры до нас доберётся, один лишний клинок, даже в очень умелых руках, не поможет нам отмахаться.

– Значит, то… тело представляет для тебя ценность, – сказал он. – Давно хотел спросить: чьё оно? Что это за женщина?

– Младший магистр магии земли Илина. Родом из Белой Крепости.

– Как? Ведь…

– Нам пора ехать. По коням.

Стилет не подал вида, но явно обратил внимание на этот обмен репликами. Что ж, пусть гадает, что бы всё это значило. Когда надоест гадать, спросит. И я расскажу.

Может быть, даже правду.

Дровни со своим грузом, возницей и сопровождением в лице Рессара на соловой свернули на боковую дорогу. Повозка под управлением Эйрас проехала чуть дальше и встала.

– Полог! – вскинулся Стилет, обнаружив, что прикрытие от магического наблюдения над ними куда-то исчезло.

– Знаю, – отрезала Игла. – Потом восстановлю. Помогай.

– Что ты собираешься делать?

– Увидишь. Оба увидите. А сейчас мне нужна сила.

Недоумевая, Стилет включился в связку… и чуть не потерял сознание от нахлынувшей слабости. Похоже, Эйрас вознамерилась вычерпать его до донышка. Он воспротивился бы подобному обращению, вот только сама Игла выкладывалась ещё больше. Её вклад в стремительно нарастающий потенциал превосходил вклад Стилета раза в два, если не в три. "Вот так силища!" – подумал он отстранённо, формируя и направляя потоки стихийных энергий. Его собственных запасов для задуманного Иглой было явно недостаточно.

Впереди над дорогой образовалась стеклянистая дрожь, как от нагретого воздуха. Черты Эйрас заострились. Поглядевший на неё Клин обнаружил, что багровое пламя на дне её зрачков полыхает не хуже пары огнешаров.

– Онкар – савваэ хйостру! Тром!

Так Игла не рычала даже с ожерельем на шее. Её приказ вонзился в плоть мира, как острое лезвие в руках хирурга. И плоть эта раздалась, сворачиваясь и меняясь неописуемо. Там, где от концентрированной магии плясал воздух, вспучилась не то линза, не то воронка, напрочь опровергающая привычные представления о возможном.

– Вперёд! – выдохнула Эйрас, указывая рукой на линзу-воронку. – Не останавливаться!

Ни в жесте, ни в голосе её почти не осталось силы, но спутники повиновались без лишних вопросов. Стилет встряхнул вожжи, Клин дал шенкелей своему коню, и повозка со всадником канули в сотворённую невероятным заклинанием неизвестность.

Переливы красок, какие-то сполохи и беззвучные взрывы; ровный низкий гул, существующий как бы сам по себе, без источника, и равномерно размазанный по всему пространству, не исключая внутренностей путников. Верх не особенно отличается от низа, а правое от левого. Но вот смотреть прямо вперёд или же назад… не хочется. Перспектива вытворяет такое, что глаза просто отказываются фиксировать подобное надругательство над реальностью.

Минута, вторая, третья… пятая…

Заклинание распалось в самом начале шестой минуты. Звонкий щелчок, вихри тьмы в глазах – и вот уже повозка вместе со всадником, сопровождающим её, едут по самой обычной не замощённой дороге.

– Что это было? – спросил Стилет, опередив Клина.

– Это, – устало ответила Игла, – был магический трюк с расстоянием, позволивший нам отыграть у погони около трёх дневных переходов. Кстати, коллега, большое спасибо за помощь. Одна я осилила бы втрое меньше. А теперь я буду… спать. Не будите меня.

Почти теряя сознание от слабости, она переползла назад, устроилась на том самом месте, где лежала "магистр Илина", и замерла.

часть вторая

За холодным восходом, за гранью небес

Стоит Город: и светел, и чист.

Путь в него пролегает сквозь шепчущий лес,

Дом волков, змей холодных и крыс.

А за лесом – река, глубока и быстра,

И в воде её тонет доска.

Через реку никто не построил моста,

Лишь верёвка, ветха и узка,

Перебраться поможет на берег чужой.

Дальше путь через горы ведёт.

В тех горах каждый путник рискует душой:

Ляжешь спать – сон её украдёт.

За горами бессонными снова река;

В ней течёт не вода, а огонь.

Он пылает годами, пылает века,

И один только огненный конь

Перескочит её. Дальше ляжет туман.

День в тумане считают за год,

И дорог в нём не сыщешь. Тропинки – обман.

Нет путей через царство болот.

Я ходил через лес, не ложился в горах,

Я и обе реки одолел.

Но туман поселил во мне низменный страх,

Сквозь него я пройти не сумел.

И теперь я про Город сплетаю напев

В гордом замке и в нищей избе.

Я надеюсь, что кто-нибудь, ужас презрев,

Путь отыщет к высокой судьбе.

Я надеюсь: найдёт и вернётся сюда,

И расскажет, как надо идти,

И в дороге мы сбросим пустые года:

Им не место на вечном пути.

13

– Подъём! Едут!!

Орать шёпотом не так-то просто. Но у Ловкого Ужа получалось.

– Кто едет-то? – спросил Дубак флегматично. Одновременно с ним Кожа хищно выдохнул:

– Сколько?

– Трое, – ответил обоим сразу Ловкий Уж. – Два мужика и парень. Коней двое, одна повозка. Вооружён только конный…

– Чем?

– Меч и длинный лук.

– Меч, говоришь? Длинный лук? Не похоже на обычную охрану…

Тот, кого остальная троица без лишних затей звала Вожаком, нахмурился. Он был среди них самым старшим и самым опытным. Он знал: среди охранников торговых караванов меч – действительно не самое популярное оружие. Мечи дороги, а искусство фехтования, равно как и искусство стрельбы из лука, – сложное искусство, освоение которого требует времени, сил и немалых денег. Поэтому мечи носят дворяне либо вольные охотники, а охрана вооружается примерно так, как его приятели и он сам: копьями, топорами и самострелами.