Герцогиня. Восход звезды (СИ) - Рейзи Андреа

− Добро пожаловать, Восходящая Звезда. У меня для тебя подарок. Последний подарок и наставление. После чего тебе придётся во всем разбирается самой, − туманно поведала Нита и взмахнула рукой. Меня овеяло золотистое сияние. Спину стало выворачивать будто мне на живую дробили кости. Мышцы натянулись до предела. Я кажется закричала от боли, из глаз хлынули слезы. Тем временем Нита продолжила:

− Пусть эти крылья сослужат тебе добрую службу. От ныне с моего благословения ты — анаирэль. Не властна над тобою смерть, обойдет тебя стороной, до тех пор, пока не исполнишь ты свое предназначение… Пока сердце твое не обретет покой…

Картина стала таять, а я поняла, что кричала вслух и слезы тоже не были видением. Я вытерла мокрые дорожки, натянула на лицо привычную улыбку и пошла на уроки. В душе был полный раздрай, настроение решило взять выходной, в памяти всплывали образы из ведения. «Я все должна сделать сама? — сказала Нита. — Что все? Взойти на престо? Возможно… А дальше, что? Править огромной державой, держать в своих руках власть над Советом, контролировать аристократию? Будет тяжело, но я не привыкла сдаваться! Тем более обратно пути уже нет. Прорвусь! Как-нибудь…» Витая в мыслях я не заметила, когда ко мне подошла Лия. Вид у молодой волчицы был удивленный и встревоженный. Я вопросительно посмотрела на подругу, спрашивая взглядом: «Что случилось?» Амалия рукой провела по своим длинным белоснежным волосам, давая мне намек. Я рефлекторно дотронулась до волос, перекинула густую копну наперед и едва не вскрикнула от удивления. Мои волосы были черными. Хотя всего пятнадцать минут назад были привычного огненно-красного цвета, как у всех огневиков. «Как это произошло? — мысленно запаниковала я. Догадка пришла сама: − Нита! Ее благословение. Я — камаэль, но почему волосы черные? У всех камаэль от природы волосы светлые?» У меня вот-вот началась бы истерика, если бы я не увидела впереди в толпе все тех же старшекурсников светлую макушку Лакруа. Я улыбнулась Лии, ободряюще пожавшей мою руку и стрелой, сорвалась с места.

− Лакруа!!! — разнесся по коридору мой голос, ка который обернулись все, кроме несносного камаэля. Тот пребывающей все в той же компании, тихо пробормотал: «Все отгулялся. Сейчас устроит разнос», − обернулся, одарив меня влюбленным взглядом и очаровательной улыбкой. Рыжеволосая девушка, увидев, что я снова приближаюсь к их компании, решила, что я снова явилась по ее душу и поспешила спрятаться за свою белокурую подружку, легко охнув и слегка наклоняя голову, когда я оказала совсем близко. Я улыбнулась ей, тоже легонько кивнув, и перевела взгляд на Лакруа, которой следил за нашей «обменной приветствиями», перестал улыбаться и как-то уж слишком удивленно на меня таращился.

− Ты что-то хотела, милая? — спросил он, заметив, что я похоже разнос устраивать не собираюсь.

− Я хотела у тебя кое-что спросить, − я замолчала, посмотрела на девушек тесно жавшихся друг к другу, на парней, смотрящих на меня заинтересованными взглядами, покрутила между пальцев длинный черный локон, отметив как на него смотрит Лакруа, и все-таки смогла найти нужные слова, чтобы спросить, как паршивец Лакруа бесцеремонно меня перебил.

− Милая, ты зачем волосы перекрасила? Черный тебе не идет, − любезно заметил камаэль, напрашиваясь на трепку. Сейчас я совершено не была настроена на то, чтобы шутити.

− Да, что ты говоришь, − ехидно огрызнулась я в ответ, смерив его недовольным взглядом, но все-та спросила: − Бывают камаэль обладающие темной магией? — у Лакруа едва глаза из глазниц не повылазили, так его удивил мой вопрос. Да и внешний вид тоже. Одни волосы иссиня-черного цвета чего стоят. — Лаэн, прошу, ответь. Мне надо знать, чтобы прояснить кое-что.

− Теоретически бывают. Практически — не знаю. Я никогда не видел темных камаэль, − со вздохом пояснил камаэль, глядя на мои черные волосы. «Да сколько можно. Ничего страшного не произошло. Подумаешь волосы были красные, стали черные. Это же не вселенская катастрофа, − мысленно возмущалась я, стараясь не пропустить не одного слова». — Их даже как-то по-особому называют. По крайне мере так написано в древних свитках, − «Анаирэль, − всплыло в памяти. Так Нита назвала меня.» − Шанталь, я не знаю всего. Мать изгнали из лесу, когда Владыка узнал, что у нее была связь с человеком. Меня во все хотели убить, но Владыка не позволил, заступился за бастарда, − Лаэн и сам понял, что с лишком сильно разоткровенничался, резко замолчав. Я дотронулась до его руки, ободряюще улыбаясь, и на мою чистую искреннюю улыбку он улыбнулся в ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Спасибо за просвещение. Ты мне очень сильно помог, − пробормотала я и в каком-то старрно эмоциональном порыве поцеловала Лакруа в щеку тут же покраснев, словно свекла. — Еще увидимся.

Я убежала на уроки. Хоть Лакруа не сказал ничего дельного, мне все стало понятно. Все улеглось на свои места, точно книги в библиотеке. И теперь я знала, что должна делать.

Эмиль стоял около ворот Академии Магически Искусств Шаррона с восхищением, смотря на громадину здания. Когда он ближе к утру приехал к королевскому дворцу, и спросил аудиенции с герцогиней Ревель, то ему ответили, что будущая королева сейчас в Академии. Эмиль осмелился спросить о коронации и ему, несмотря на нескрываемую неприязнь, ответили, что коронация леди Шантарэль через две недели. «Через две недели, − мысленно повторил он, идя по улицам Шаррона и изредка сравнивая его с Льерой. — Срок не большой, но я не могу снова подвести сестру». И вот сейчас он стоял, смотрел на величественную Академию и робел, не решаясь сделать шаг. «А вдруг она меня отвергнет, − мелькнула паническая мысль. — Или вдруг я заблуждаюсь и убийство принца всего лишь фарс? Так или иначе я приехал сюда и отступать уже поздно». Эмиль тяжело вздохнул и уверено шагнул на территорию Академии по площади напоминающую небольшой город. Он шел, оглядываясь в поисках ее, и вот его взгляд зацепился за одинокую фигуру мотыльком танцующую на полигоне. Она была такой изящной, легко, словно перышко. Ее движения четкие, хорошо отточенные, плавные. Она сама, словно божество, сошедшее с небес: нежная, невероятно красивая такой невинной, но в тоже время устрашающей красотой, что сердце устраивает бега от одного ее мимолетного взгляда. Эмиль обомлел, стоял раскрыв рот, не стесняясь любуясь той, что навеки завладела его сердцем.

− Chantarelle, − восхищенно выдохнул он, на трясущихся ногах подходя к совей мечте. Он был на седьмом небе от счатья, что она знает алгарнский, ведь анорийского Эмиль не знал, а общеимперским владел плохо. Она обернулась, тихо едва шевеля такими манящими губами, удивленно произнесла: «Эмиль?», − отбросила клинок в сторону и подошла к нему, тяжело и часто дыша.

− Via Graco, kio estas rigardata al vi? Ĉu vi ne kontentas pri la kondiĉoj de la subskribita kontrakto[13]? — О, Великие Сестры, как же она прекрасна. Она, находясь в стенах Академии, думает не о учебе, а о международных отношениях. Ах, эти зеленые глаза, а волосы… «Ее взгляд теперь будет снится мне ночами, − подумал Эмиль, улыбаясь своим мыслям. — Теперь мечтать я буду только о ее поцелуе. Я поселюсь под окном ее комнаты и буду петь серенады». Но тут Эмиль опомнился, вылетая из собственных грез, поспешил ответить на заданный вопрос.

− Ne, sinjorino Chantarelle, la kondiĉoj proponitaj de vi estas aprobitaj de la Konsilio de Algarne kaj persone de mia fratino. Mi venis al Anori pro alia kialo[14],− я удивленно округлина зеленые глаза, а сердце Эмиля екнуло, затем пустилось в бега, а потом снова пропустило удар. «Да, что со мной такое! — мысленно дал пощечины себе Эмиль. — Ты принц, Эмиль. Советник королевы. Посол соседнего государства. Возьми себя в руки».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Via Graco, vi kondutas strange. Eble vi malsaniĝis? — я приложила руку ко лбу советника, тот был холодный. Температуры не было. Хм, странно. Температуры нет, тогда как объяснить столь странное поведения Д`Артруа. Я собиралась убрать руку, но Эмиль ловко перехватил ее и страстно поцеловал мои тонкие пальцы. Я шокирована таким поведение молодого человека залепила ему пощечину, возмущенно выкрикнув: − Emil, kion vi permesas al vi mem[15]!